— Хочешь уехать? — обратился с неожиданным предложением Пётр. — Ты же вроде собирался с кем-то пообщаться? — Перемены в нём меня удивили. «Потому что в твоей голове, Мира, прочно засел совершенно другой мужик». — Уже на общался. Я не стала уточнять каков процент иносказательности в его последнем высказывании. — Нет нужды уезжать из-за меня. Ты можешь… — Мира! — резкий окрик потонул в окружающем шуме, но я невольно вздрогнула, и моя пугливая реакция не осталась незамеченной. Пётр сразу смягчил жёсткий взгляд, которым секунду назад пригвоздил меня к стулу, — я спрашиваю чего хочешь ты. Кивнула утвердительно, не понимая, как разговаривать со взвинченным Загородневым, но тем не менее я не опасалась его настолько, чтобы вызвать такси и самостоятельно вернуться домой. — Тогда пойдём, — он встал, протягивая руку, и мы ни с кем не прощаясь, покинули гостеприимный праздник. Автомобилем управлял незнакомый водитель, а я оценила, что Пётр прислушался к моим словам и не сел за руль после выпитого спиртного. В дороге мы не разговаривали, каждый отвернулся в сторону окна. Но стоило машине притормозить у подъезда моего дома, как я услышала: — Сиди, я помогу. Он обошёл кругом, чтобы открыть дверь с моей стороны и подать руку. — Спасибо за вечер, и ещё раз извини, что так вышло, — я решила повторно покаяться за некрасивый инцидент. — Не в моих правилах напрашиваться, но нам нужно поговорить. Пригласишь на кофе? Должно быть все мои мысли отразились на вытянувшемся лице, поскольку Пётр сначала насмешливо хмыкнул, затем что-то поискал в моём ошарашенном взгляде, но всё равно не выдержал и рассмеялся: — Мира, я бы спросил, о чём ты подумала, но больше, чем уверен, что соврёшь. Я не отниму у тебя много времени. Чашка кофе — это всего лишь кофе и ничего больше. — Хорошо, пойдём, — должно быть щёки полыхали ярче зарницы, ибо я физически ощущала жар на лице. Пока поднимались на этаж, я успела изрядно известись от разнообразных догадок и предположений о теме будущей беседы. — Проходи, — сняв пальто и разувшись первой, направилась на кухню, включая по пути свет. — У тебя уютно, мне нравится. — В том нет моих заслуг. Квартира мне досталась с готовым ремонтом и мебелью, — пока Пётр рассаживался за кухонным столом, я насыпала в джезву ароматный порошок, добавила воды и поставила на газовую плиту. — О чём ты хотел поговорить? — задала вопрос, одновременно вытаскивая чашки из навесного шкафчика, чтобы затем расставить на столе. — Может ты голодный? Могу сделать бутерброд или что-нибудь другое. — Сядь, Мира. Загородневскому командному тону было невозможно сопротивляться. Я лишь краем сознания отметила, как мои ноги сами подошли к стулу, а попа уселась на сиденье, чтобы затем отчётливо ощутить обнажённой кожей, отсутствие белья после шалостей с Бывшим. Пётр приподнял уголок губ в едва заметной полуулыбке, видимо выражая довольствие моей покладистостью. А я чуть не провалилась этажом ниже от стыда, изумляясь собственной порочности и распущенности. — Ты говорила с Подольским? Мои глаза не должны были выглядеть испуганными, но скорей всего вышло именно так. Загороднев ведь не догадался как именно мы с Бывшим успели пообщаться? Хотя мой растрёпанный и ошалелый вид, а также зацелованные губы скорей всего поведали Петру ещё в ресторане о многом. Думалось, он вполне мог обойтись без моих нелепых отговорок и пояснений, но я ошибалась: — Отвечай только да или нет, Мира. Мне не нужны подробности. Я совершенно не понимала, чего ждать от разговора и каковы цели у Загороднева, поэтому молча кивнула. — Он ничего плохого не сделал? — его прицельный взгляд не отпускал, чётко отслеживая мимику, каждое шевеление мускулов на моём лице. — Что за ерунда? С чего ты взял, что Гера может что-то сделать? — наконец-то у меня прорезался голос. — Мира, только да или нет. — Нет, — мой ответ получился резким. — Он был груб или невежлив? Неожиданно я услышала за спиной шипение и обернулась на звук: кофейная пенка перелилась через край и заливала плиту. — Зараза, — сняв джезву с огня, я разлила жидкость по чашкам, стирая пролитые коричневые капли влажной салфеткой. — Петь. Я не знаю почему ты решил, что Гера может быть опасен для меня, — села обратно на стул и с наигранным спокойствием (почему я отучилась на экономическом факультете, когда следовало брать уроки актёрского мастерства? Глядишь, и развода удалось бы избежать) подняла взгляд. Серые глаза продолжали пристально изучать моё лицо. — Он не сделал ничего плохого, честно. «Не считая грубых слов. Но в остальным он всё также хорош, как и раньше. Очень хорош. И я не прочь повторить. Несколько раз…» — Ладно. Загороднев вроде согласился и даже будто успокоился, но тем не менее складывалось ощущение, что он мне ни на грамм не поверил. — Ты поэтому решил рано уехать? — Вкусный кофе, спасибо, — неожиданная похвала мягким голосом разрядила напряжение, витавшее вокруг нас и в самом воздухе с нашего возвращения. — Не совсем. Пока ждал, успел перекинуться парой фраз кое с кем, но вместо разговоров постоянно выглядывал тебя среди толпы, гадая, где ты и всё ли с тобой в порядке. Поэтому выстроить нужных бесед не получилось. — Извини. Я не собиралась портить тебе вечер. И с Подольским некрасиво вышло. — Не нужно извинений, Мира… Я его даже в чём-то понимаю. — Ты про что? — страх разоблачения окатил новой волной. «Какого разоблачения, дурочка? Ты никому ничего не должна!» — Не будем об этом, — Пётр неожиданно отказался от дальнейших обсуждений, — Ещё раз спасибо за кофе, мне пора, — резко поднявшись, он практически за секунду покинул кухню. Я растерялась, но, быстро взяв себя в руки, последовала за ним. После того как он обул начищенные до блеска туфли, Пётр выпрямился в полный рост, чтобы снова встретиться с моими глазами в тревожащей близости. Тяжёлый немигающий взгляд медленно спустился к губам. И, как назло, мой непослушный рот распахнулся. Его откровенный смешок на мою реакцию заставил губы плотно сомкнуться обратно, но я тут же начала нервно покусывать нижнюю. — Не делай так. — Как? — У тебя на губе отметины от зубов, — на его фразу я вспыхнула не зарницей, я воспылала многоэтажным стыдливым кострищем, понимая кто именно оставил следы на моих губах! Догадывался ли Пётр? — Не причиняй себе новую боль, чтобы облегчить прежнюю. Что? Ох… От сердца отлегло, стоило мне понять, что он говорил не о моих поцелуях с бывшим. Или всё-таки о них? — Знаю, устала себя одёргивать, но не получается. — Хочешь покажу, как надо? — я окончательно растерялась, утрачивая смысл фраз. О чём или о ком мы говорили? Низкий обольстительный голос ввёл в заблуждение, и я не успела толком ничего понять, как в следующую секунду осознала себя в мужских объятиях и самозабвенно целующуюся с Петром Загородневым. «Мира-Мира! Что же ты творишь…» После агрессивных ласк Подольского, губы Петра дарили успокаивающую нежность. Он всего второй раз целовал меня, но по-прежнему был деликатен и вместе с тем завораживающе упоителен. Напоследок он тщательно обласкал мои ранки, столь трепетно и осторожно, что требование прекратить прозвучало бы святотатством. — Мне лучше уйти прямо сейчас, пока я не нарушил своё слово. — Какое слово... — Я окончательно потерялась в чувственности и томлении. Мужской тихий смех звучал колокольчиками в ушах. — Мирушка, ты восхитительна. Но я пойду. Закрой за мной. Заперев дверь, я облокотилась спиной на неё же и мне понадобилось долгих пять минут, а может много больше на постижение смысла того, что я натворила и какими могли быть последствия. «Ох Мира, или бери гормоны под контроль, или случится непоправимое». Но разбор свершившегося факта, что я в недавнем прошлом верная и любящая жена, знавшая только одного мужчину, за один вечер умудрилась поцеловаться с двумя, вгонял в ступор. Как такое возможно?! Тем более один из мужчин мой Бывший, с которым меня категорически ничего не должно больше связывать и подаривший мне гораздо больше, чем невинный поцелуй. «Что-то грядёт», — вывод напрашивался сам собой. Глава 9 Через несколько дней после сумасбродного вечера Пётр огорошил меня новостями. Я, недавно приняв душ и позавтракав, как раз одевалась в спальне, чтобы съездить в детский дом, когда раздался телефонный звонок. — Добрый день, Петя. — Здравствуй, Мира. Через час я за тобой заеду. Хочу познакомить тебя с одним человеком, которого заинтересовал Центр. Будь готова отвечать на вопросы по проекту. — Это правда?! — заорала в трубку визгливым голосом, шалея от счастья. — Петь, это правда? Кто-то заинтересовался? Он посмеивался надо мной, но терпеливо пережидал, пока я кричала от счастья и прыгала вокруг своей оси будто несдержанная девочка-подросток, получившая незаконную, но подаренную родителями, возможность прогулять школьные уроки. — Надеюсь ты не будешь вести себя также с возможными спонсорами? — Что? Естественно, не буду! — Тогда у тебя час, чтобы выплеснуть все эмоции и собраться. От твоего сегодняшнего разговора будет зависеть очень многое, если не сказать всё, Мира. Новый крик застрял в горле так и не вырвавшись наружу. Даже желание вопить моментально исчезло. — Вот и умница, скоро увидимся, не прощаюсь, — телефон замолчал. А я подумала, что озвученная похвала уж больно смахивала на отеческую. Через два часа или чуть больше я и Пётр приехали в загородный клуб, где нас должен был ожидать некий господин Антипов, который, как поведал Загороднев, приходился двоюродным братом Инессе Вениаминовне, недавней имениннице. Хоть тысяча или десять тысяч лет пройдёт, человечество не изменится — деньги женятся или выходят замуж исключительно за деньги либо за власть. — Мира, ты любишь лошадей? — задал странный вопрос Пётр, пока мы ожидали на ресепшене сопровождающего.