Сложение его нельзя было назвать тщедушным. Скорее уж – нелепым. Корсуньков выглядел так, будто был собран из конструктора, все детали в котором были от разных моделей. Ноги у него были слишком тонкие, а руки – слишком длинные. Желая казаться выше ростом, он постоянно выпячивал грудь и втягивал живот, из-за чего казалось, что он в любую секунду может потерять равновесие и упасть. Лицо Корсунькова было крайне неприятным. Длинный нос, большой, как у жабы, рот с тонкими губами, срезанный, безвольный подбородок, уши, будто приклеенные к черепу. Довершали картину маленькие, близко посаженные глазки, смотревшие холодно и недоверчиво, как будто их обладатель всех вокруг в чем-то подозревал. На самом деле так оно и было. Хосе Александр Корсуньков был подозрителен и недоверчив как никто в целом мире. Он не верил ни единому сказанному в его присутствии слову. А потому и сам никогда не говорил правду. Он был уверен, что вокруг него плетутся заговоры. Что ветроходы готовят бунт, а офицеры только и думают о том, как бы опорочить его честное имя. Именно поэтому он перед каждым рейсом почти полностью обновлял команду. Он не верил в преданность людей. Зато не сомневался в том, что любого можно купить. А если не купить, то на чем-нибудь подловить. Или – запугать. При этом себя Корсуньков на полном серьезе считал образцом добродетели. А потому искренне не понимал, почему его никто не любит. Одним словом, это был совершенно уникальный тип личности – негодяй и подлец, считающий негодяями и подлецами всех, кроме себя самого. Одет Корсуньков был… ну, скажем так, вызывающе. На ногах у него были ботфорты с широкими раструбами у бедер и высокими каблуками – опять же, чтобы казаться выше. Далее – бархатные малиновые панталоны с желтой прошивкой по бокам. Под фиолетовый камзол с множеством золотых пуговиц была надета белоснежная рубашка с пышным кружевным воротником, жабо и манжетами. Через плечо была перекинута широкая перевязь, расшитая золотыми нитями, на которой висела шпага с позолоченным эфесом, больше похожая на игрушку, нежели на оружие. Плешивую голову капитана Корсунькова прикрывала зеленая треуголка с пышным плюмажем. – Вы – капитан? – недоверчиво посмотрела на Корсунькова Анна-Луиза. Человек, стоявший перед ней, в наименьшей степени был похож на лидера, способного держать в подчинении и вести за собой команду города. Скорее уж его можно было принять за актера, сбежавшего с репетиции в сценическом костюме. То, что он не чувствовал себя глупо в этом нелепом костюме, свидетельствовало лишь о том, что он находился в своем амплуа. – Капитан Хосе Александр Корсуньков. – Лицо капитана было обращено к Анне-Луизе, но взгляд устремлен куда-то вбок. Поэтому было совершенно непонятно, кому адресованы его слова, которые он в своей обычно манере не произносил, а будто выплевывал, как куски жесткого на зуб и гадкого на вкус, непрожеванного мяса. Он положил руку на золоченый эфес шпаги. – Кому я могу отдать свой клинок? – пафосно отплевался Корсуньков и сжал губы так, что они побелели. – Старший офицер Анна-Луиза Бетанкур Дель-Градо Иннуэндо. Представившись, Анна-Луиза едва заметно наклонила подбородок. В знак вежливости и уважения к поверженному противнику. Так было принято. Ведь тот, кто сегодня проиграл, завтра мог оказаться победителем. – Я спросил, кому я могу отдать свой клинок? – ледяным голосом повторил свой вопрос капитан Корсуньков. – Я готова принять вашу капитуляцию, – сказала Анна-Луиза. Корсуньков окинул ее холодным, презрительным взглядом. – Я не намерен вести переговоры с женщиной, – отплевался Корсуньков. Стоявший рядом Элор Болгер, как букет, зажал в кулак плюмаж капитанской треуголки, поднял шляпу вверх, а свободной рукой дал хорошего леща капитанскому плешивому затылку. – Ты разговариваешь с помощником капитана, – очень спокойно, почти без эмоций, ну, разве что капельку нравоучительно, произнес Болгер. – Понял, моль белая? Боец отпустил плюмаж, и треуголка косо села на голову капитана Корсунькова. Корсуньков дернулся так, будто его хлестнули кнутом по ягодицам, суетливо ухватился за треуголку, дернул ее в одну сторону, в другую, сорвал с головы и замахнулся, словно собираясь ударить ею оземь. Но все же одумался и снова натянул шляпу на голову. Конечно, можно сказать, что капитан Корсуньков был в бешенстве. Но на самом-то деле он был растерян. Еще ни разу в жизни он не оказывался в подобной нелепой ситуации. Поэтому и не знал, как поступить. Корсуньков всегда был уверен, что занимаемая им высокая должность надежно защищает его от любых посягательств со стороны тех, кто ниже его чином. До сегодняшнего дня он и представить себе не мог, что простой боец может вот так, запросто, взять и дать ему леща! Однако казавшееся невозможным случилось. Капитан Корсуньков был раздавлен, размазан и смят. Корсуньков бросил умоляющий взгляд на Анну-Луизу, надеясь, что она, как офицер, встанет на его сторону и защитит его честь от совершенно неуместных на нее посягательств. Но офицер Иннуэндо смотрела на него с таким видом, будто ничего не произошло. В плешивую голову Хуана Александра Корсунькова закралась мысль о том, что власть в Корнстоне захватили сумасшедшие. Иначе чем еще можно объяснить то, что рядовые бойцы ведут себя так, будто правила для них не писаны. А женщина-офицер? Да это же вообще за гранью понимания! Корсуньков почувствовал, что жизнь его висит на волоске. Стоит только этой сумасшедшей девице дать знак своре своих головорезов, и его тотчас же разорвут на части. А он этого совсем не заслуживает. Значит, чтобы выжить, нужно играть по их правилам. Вот так, легко и без затей, капитан Хуан Александр Корсуньков нашел вполне достойное оправдание своему малодушию. Он никогда бы не признался даже себе самому, что попросту струсил. – Я бы вызвал вас на дуэль, – сказал Корсуньков Болгеру. – Но, боюсь, для меня вы слишком низкородны. Болгер безразлично дернул плечом – для него эти слова были пустым звуком. Капитан Корсуньков красиво выдернул шпагу из ножен и эфесом вперед протянул ее Анне-Луизе. – Отдаю вам мой клинок и мой город, – произнес он высокомерно. – Госпожа старший офицер Иннуэндо, – подсказал ему Болгер. – Госпожа старший офицер Иннуэндо, – стиснув зубы, повторил Корсуньков. – Ну, вот, можешь же, когда захочешь, – довольно улыбнулся Болгер. – А теперь еще раз, все вместе. Капитан Корсуньков закрыл глаза и стиснул зубы так, что уши побелели. Он не мог позволить так с собой обходиться! Но с другой стороны, если он не сделает то, что от него требуют, этот гадкий боец с наглой ухмылкой снова сдернет с него треуголку и даст леща. И, черт возьми, это будет гораздо, гораздо унизительнее! Хуан Александр Корсуньков открыл глаза, посмотрел на Анну-Луизу, кашлянул, чтобы прочистить горло, и отчетливо и ясно произнес: – Отдаю вам мой клинок и мой город, госпожа старший офицер Иннуэндо! Ощущение – как головой в бездну. Глава 5 Хуан Александр Корсуньков снова почувствовал себя в своей любимой тарелке с золотой каемочкой, только когда его привели в каюту капитана Корнстона. Элмор Ван-Снарк сидел за столом, стоявшим у дальней от двери стены. По правую руку от него в креслах сидели трое офицеров. Еще один старший офицер, здоровый, как бык, сидел на крепком деревянном табурете – кресло бы под ним развалилось. Самое главное – рядом не было этих ужасных, озверелых рож бойцов, только и ищущих повод, чтобы выхватить из-за поясов ножи и пустить их в дело. Сделав шаг вперед, капитан Корсуньков сдернул с головы треуголку с несколько потрепанным плюмажем и изящно взмахнул ею перед собой. – Хуан Александр Корсуньков, капитан Уммарта, к вашим услугам! – отрекомендовался он. – Элмор Ван-Снарк, капитан Корнстона, – без особой радости представился Ван-Снарк. Корсуньков ему с первого взгляда не понравился. Как своей наружностью, так и манерой поведения. Разрядился, как райская птица, потому как думает, что это аристократично. На самом же деле наряд Корсунькова свидетельствовал о полном отсутствии вкуса у того, кто его на себя напялил. Анна-Луиза подошла к капитану и положила на стол шпагу Корсунькова. Ван-Снарк с задумчивым видом щелкнул ногтем по золотому эфесу. Затем провел пальцем по лезвию. – Чистейшая карнахская сталь! – с гордостью заявил Корсуньков. – Работа мастера Комса! Хотите знать, сколько я за нее заплатил? Ван-Снарк не удостоил Корсунькова ответа. Он взял шпагу за лезвие и рукояткой вперед протянул здоровяку. – Что скажешь, Энгель-Рок? Здоровяк в офицерском мундире внимательно осмотрел шпагу. Взялся одной рукой за рукоять, другой – за кончик острия и чуть согнул полотно. Отпустив острие, посмотрел, как оно вибрирует. Затем положил клинок на указательный палец, подкинул вверх и поймал за рукоять. Провел широким ногтем по лезвию. После чего безапелляционно заявил: – Дешевая подделка. И кинул шпагу на стол. – Как? – возмущенно вскинул брови Корсуньков. – На лезвии есть клеймо мастера! – На базаре Ур-Курсума можно купить клинок с клеймом любого оружейника, как ныне живущего, так и почившего много лет назад. Стоить это будет в среднем от тридцати до пятидесяти алларов. А всего за пять алларов вам набьют любое клеймо на ваше собственное оружие. – Но я заплатил за нее!.. – Не о вашей шпаге сейчас речь! – жестом остановил его Ван-Снарк. – Да, разумеется, – с готовностью согласился Корсуньков. Он посмотрел по сторонам, ища, куда бы присесть. Но последнее свободное кресло заняла Анна-Луиза. Выбор был невелик, и Корсуньков оставался стоять на ногах. – Могу я попросить бокал вина? – спросил он тем не менее. – У меня в каюте нет вина, – ответил Ван-Снарк. – Но разве нельзя послать кого-нибудь?.. – Корсуньков провел пальцами по шее. – Должно быть, сорвал горло, отдавая команды во время сражения. Анна-Луиза ничего не сказала, но по губам ее скользнула юркая, как ящерка, улыбка. – Сражение было жарким? – спросил капитан Ван-Снарк. – Еще бы! – вскинул подбородок Корсуньков. – Я будто на Сибуре побывал! – Каковы потери? – спросил Ван-Снарк у Анны-Луизы. – Сгорели два кубрика на палубе Уммарта, – ответила офицер Иннуэндо. – Вроде бы все. – Я имел в виду людские потери, – уточнил Ван-Снарк.