Он опускает подбородок, но я успеваю заметить горькую усмешку, дрогнувшую на его губах. Стаса это волнует. Задевает. Правда, непонятно, в каком ключе. Фактов все еще катастрофически мало, стекло мутное, и за ним ничего не видно. – Я сегодня случайно услышала их разговор, – приглушенно продолжаю я. – Они вошли в зал, когда я была уже в раздевалке. – И что? Влюбленные ссорятся только для того, чтобы потом громко мириться. Ничего нового. – Но, насколько я поняла, это была не ссора влюбленных. И они вроде как не вместе. Из-за тебя. – Бред! – с клокочущей злостью бросает Стас, и меня обдает ледяным порывом. – Ты что-то перепутала. – Совсем нет! – отвечаю ему в тон, заняв оборонительную позицию. – На слух и критическое мышление я не жалуюсь. Стас поднимает взгляд, никогда еще я не видела его таким… отталкивающим. Желваки дергаются на его щеках, заставляя веснушки покачиваться, точно отражения звезд в волнующейся воде. – А в чем, собственно, суть, Риша? Все никак не оставишь идею подобраться к моему брату? Надеешься на что-то? Задыхаюсь в возмущении, живот напрягается, а пальцы на руках сжимаются. Вопрос Стаса загоняет в угол, паника горячими парами поднимается из глубины живота. Не могу же я сказать, что пытаюсь подобраться совсем не к Владу. Каменная оболочка расползается по коже, сердце надевает бронежилет и затихает, чтобы не мешать. – А что такого? – спрашиваю с вызовом. – Я… – То, что он занят! – резко обрывает Стас. – К твоему несчастью, Риша Мариновна, Влад любит Лесю, а она – его. У тебя нет шансов. Последнее предложение вибрирует в ушах, воздуха не хватает. Нет шансов? Нет шансов?! Так вот какого он обо мне мнения? Из-за всей этой блестящей мишуры, нарезанной из шуточного флирта и очарования Белецкого, я совсем забыла о правилах своей жизни. Забыла, что чудеса обычно проходят мимо. Зато теперь вспомнила, спасибо Стасу. Я сама себе и фея, и тыква, и злобная мачеха, и второму близнецу стоит запомнить, что со мной лучше не разговаривать в таком тоне. Риша Мариновна всегда найдет, чем ответить. В любой ситуации. Лучшее из всего, что я умею, – это защищаться. – Да ты что? – нервно хмыкаю я. – Знаешь, а вот мне так не показалось. Влад довольно четко дал понять, что между ними с Лесей ничего нет. Я просто решила уточнить, но, по всей видимости, ты и сам не в курсе, что происходит в жизни твоего брата. – Чушь собачья! – Пес здесь только один, – цежу я и вскакиваю на ноги, потому что разговор свернул в темный лес, а мне уже хватит на сегодня иголок в пятки. – Тебе ничего не светит, – раздается за спиной. Останавливаюсь и медленно оборачиваюсь. Лицо Стаса искажено непонятными мне эмоциями. Почему он так вскипел? В чем причина? Если ему нравится Леся, то новость о том, что она свободна, должна быть хорошей. Разве нет? Почему он стоит на своем, точно обезумевший? Я уже ничего не понимаю. – Они вместе, – снова повторяет Стас. – Я точно знаю. Упрямо мотаю головой, и без того темные глаза Белецкого погружаются в непроглядный мрак. – А я знаю, что слышала. – И что будешь делать? Возьмешь у меня номер Влада и начнешь атаку? – Я ведь уже говорила, мне не нужны посредники. – Точно. – Он неестественно широко улыбается. – Ну удачи, Риша Мариновна. Спасибо за занятие. – Пошел ты, – выплевываю я и ухожу в раздевалку. Натягиваю вещи прямо поверх спортивной формы, хватаю рюкзак и наспех завязываю шнурки на ботинках. Возвращаюсь в зал с гордо поднятой головой, но в груди что-то ноет. Я ведь всего лишь хотела узнать его получше. Дура! Какая же дура! Стас сидит ко мне спиной, плечи едва заметно поднимаются и опускаются от ровного дыхания. Хватаюсь за ручку двери, уходить не хочется, и я жду несколько секунд на случай, если все еще можно отмотать до начальной точки. – Они правда вместе, – уже в который раз говорит Стас. – Только притворяются, что нет. – Они не знали, что я их слышу. Зачем им притворяться? – Значит, ты что-то не так поняла. – Стас, когда ты в последний раз общался с братом? – А что? – А то, что… – Риша, тебе не кажется, что ты лезешь не в свое дело? – Самая жуткая гроза на моей памяти звучала не так устрашающе. Проглатываю огромный ком разочарования, распахиваю дверь и торопливо покидаю креативный центр. Вечерняя темнота окутывает со всех сторон, свет фонарей кажется мутным и недостаточным. Снежная крошка хрустит под ногами, и впервые за последний месяц мне больше не хочется сюда возвращаться. Впервые я чувствую себя проигравшей. POV: Стас Дверь закрывается, и я опускаю нос. Костяшки на сжатых кулаках белые, пальцы печет от напряжения. Какого черта это было? Влад? Серьезно? Снова Влад?! Мне, конечно, потребовалось время для того, чтобы принять их отношения с Лесей целиком и полностью, но сейчас я готов смело заявить, что был бы совсем не против их официального брака. Пусть уже поженятся и прекратят вставлять мне палки в колеса своими играми и неопределенностями! Не встречаются они? Ну конечно! Еще и Рише мозги запудрили. Или она просто услышала то, что сама хотела. Такое тоже бывает, когда чего-то очень хочешь, принимаешь желаемое за действительное. Я вот так шесть лет верил, что могу стать звездой. Обхватываю ладонями шею, массируя и разминая окаменевшие мышцы, но напряжение не отпускает. Не знаю, что именно так вывело меня из себя: то, что кто-то снова между мной и Владом выбрал его, или то, что это была именно Риша. Она ведь моя, черт возьми! В смысле, моя инопланетная партнерша, конечно. Что вообще за дела? За последние несколько недель, что мы провели в этих стенах, многое изменилось, и я успел забыть о ее дурацкой симпатии. Казалось, мы становимся ближе, медленно и осторожно сокращаем дистанцию. Сквозь шутки и лайтовые ссоры просвечивало что-то еще. Риша все больше улыбалась, реже меня колотила, соглашалась на всякую фигню, которую я придумывал. Едкая усмешка слетает с губ, горечь скатывается по горлу. А может, это я видел и слышал то, что хотел? Переплетаю пальцы в замок и утыкаюсь в них носом, глядя в пустоту. Что-то не сходится. Я уже ни черта не понимаю. Риша так упрямо повторяла, что Леся и Влад не вместе. Все твердила и твердила, как заведенная. Могли ли они подговорить ее? Денег дали, чтобы она окончательно свела меня с ума? Раздражение все еще клокочет в каждой клетке, а обида подливает масла в огонь злости. Мне так хотелось верить, что жизнь налаживается. Что наконец-то можно замедлиться и позволить событиям идти своим чередом, но все продолжает рушиться. Меня, конечно, не надо носить на руках, костылей достаточно, но я задыхаюсь здесь, а моральные кости не срастаются. Произошедшее кажется неправильным. Ненастоящим. Дурной сон, который никак не закончится. Брат водит меня за нос, устраивая бесячие представления, Леся, которую я, помимо всего, считал еще и своим другом, разговаривает со мной сквозь зубы, а в глаза смотрит пару раз в неделю. Мама выдумала какие-то правила для работы и существования, чтобы научить тому, что я уже давно усвоил, отец делает вид, что все под контролем, хотя он понятия не имеет, что происходит, а Риша… она в очередной раз напомнила, что я никогда не стану чьим-то осознанным выбором. Класс! Я будто прыгаю по хрупким скалистым выступам, которые трескаются и рассыпаются, как только их касаются мои ноги. А внизу пустота. Ничего нет. Если упаду, просто исчезну. И я понятия не имею, за что еще цепляться. Как выкарабкаться? Новогодний номер? Чушь! Плевать я на него хотел. Все это завертелось только потому, что… «Для тебя Риша Мариновна, и никак иначе», – звучит в голове решительный и строгий голос. Это был вызов. Увлекательный и интригующий, странный и непонятный. Все как я люблю. В омут с головой, почувствовал отклик и погнал, не разбирая дороги. Я просто знал, что мне это нужно. Знал, что она нужна. Но и здесь я не смог дойти до финала, пусть и продвинулся на несколько шагов вперед. Что это? Ревность? Неожиданно. Когда я успел? Хотя, какая разница, если Риша уже дала ответ? Может быть, проигрыши – и есть моя судьба? Может, пора уже наконец смириться? Провожу языком по зубам, протест зреет где-то в глубине, пульсирует и исходит гноем, как воспаленный нарыв. Тяжело вздыхаю, теряя остатки сил и собранности. Прохлада сочится в танцевальный зал из приоткрытой в углу форточки. Тело остывает, и кожа покрывается мурашками. Это провал. Очередной и не менее болезненный. Встаю и оттаскиваю гимнастический мат на место, убираю спортивный инвентарь и обувь малышни. Выключаю компьютер и хватаю со стула свою майку и футболку Риши. Этот зеленый ужас бесил меня еще с первого занятия, но сколько же веселых моментов он подарил. Погони за Ришей по залу стали моей любимой частью тренировки, мы обычно кругов сорок наматывали, не меньше, и в один прекрасный день я все-таки раздел ее. В мыслях появляется воспоминание, точно видение: распахнутые зелено-карие глаза, растрепанные мягкие волосы, приоткрытые губы, блестящие от слоя гигиенической помады. Живот сводит от призрачного тычка, который мне тогда прилетел, но оно того стоило, потому что обнимать Ришу, одетую только в спортивный топ, – особый вид удовольствия. А то, как она прячет взгляд за опущенными ресницами, как хмурится, если прижимаю ее крепче, чем нужно, или цепляю пальцами тонкие лямки на хрупких плечах… Слабая улыбка появляется на губах, и я смотрю на отражение в зеркале. Хорошо, что меня никто сейчас не видит. Выгляжу как мечтательный идиот. Сердце немеет, а злость пузырится под кожей. Я ведь все испортил! Черт! Ну как так?! Появится ли теперь Риша на следующем занятии, или снова придется ее уговаривать? А стоит ли начинать все сначала? Почему все так сложно? Почему она не могла выбрать меня, а не Влада?! Все было бы куда проще! Натягиваю майку и выхожу из танцевального класса, погасив свет. В холле натыкаюсь на уборщицу, она поднимает голову и сжимает в сухих морщинистых руках черенок швабры. – Ты уже все, Стасик? Могу балетник помыть? – Я сам, теть Оль. Здесь закончите и идите домой. – Ты закроешь центр? – Конечно. – Хорошо, – добродушно отвечает она и принимается водить шваброй по полу. – Спасибо. Такой хороший мальчик вырос. Мамина гордость. Вот тут-то Маргарита Ивановна с ней бы точно поспорила. Неловко улыбнувшись, поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Направляюсь к своей каморке, как вдруг из кабинета матери мне навстречу выскакивает Влад. Шагаю вправо, он тоже. Влево, снова зеркалим друг друга. – Что ты здесь делаешь? – недовольно спрашиваю я. – Работаю, – резко отвечает он. – Допоздна? Печеньку хочешь? – А тебе-то что? – Да вообще-то… ничего, – хмыкаю я и собираюсь пройти мимо, но что-то во взгляде брата не дает этого сделать. Эмоции удваиваются. Усталость, печаль, тоска, злость. Они не только мои. Влад потирает пальцами левый глаз, в который ему прилетело веткой лет двенадцать назад. Он тогда чуть зрение не потерял, но все обошлось. Правда, теперь долгая работа за компьютером ему противопоказана. Странно, что он засиделся. Что-то я не припомню за ним такого интереса к делам центра. – Мама у себя? – Я киваю на дверь кабинета. – Дома. – Тогда перед кем ты…? – Ой, завались, – кривится Влад и собирается уйти, но на этот раз я намеренно преграждаю ему путь. – Эй! – Вглядываюсь в его лицо, потому что давно не видел такого опустошения не в отражении зеркала. – Все нормально? – А тебе не пофиг? – криво ухмыляется Влад, и мне самому становится мерзко. – С Лесей все-таки поссорились? Совет дать? – В жопу себе его засунь! – А ты че борзый такой? – Стас, – вымученно говорит он. – Отвали, а? Не до твоих соплей сейчас. – Да что ты? Прости, принцесса, – едко усмехаюсь я. – Не грусти, вы помиритесь. Я что, зря квартиру освобождал? Купи вина, цветов… – Да заткнись ты уже!