Удавка оборачивается вокруг шеи. Поверить не могу, но я вижу обиду. – Тебе не надоело, Стас? – продолжает брат, его верхняя губа подрагивает. – Сколько можно? Твои загоны уже у меня в… – Я вас видел. – Мой голос отражается от стен, и Влад вздрагивает. – О чем ты? – О том самом. Влад с трудом сглатывает, лицо серое, взгляд мутный. Память отшвыривает на несколько месяцев назад. Большой незнакомый город, море эмоций и ожиданий, которые с каждым днем больше тяготили, чем будоражили. Изнуряющие тренировки, безуспешные попытки найти приличную работу, чтобы собрать денег на новый рывок. Я был ослеплен возможностями и жаждой славы, но поздней ночью в старом хостеле пришлось прозреть. Помню, как скрипнула дверь, как онемели ноги. Как вдох обжег легкие, а от стонов заложило уши. Помню обнаженные тела в постели и открытую бутылку дешевого вина на маленьком круглом столике. Кислота подступает к горлу, и меня тошнит. Хорошо хоть, только словесно. – Еще в LA. Помнишь ту последнюю халтурку в клубе? Ребята остались на вечеринке, после выступления, а вы с Лесей уехали раньше из-за того, что она плохо себя чувствовала. Я вернулся через пару часов. Дверь вы не закрыли. – Ты… – Да. Я был там. – Почему не сказал? – ошарашенно спрашивает Влад. – Думал, это сделаешь ты. Влад зажмуривается и мотает головой, но это не изменит случившегося. Карты брошены, правда должна прозвучать. – Я… мы… – сбивчиво бормочет он. – Черт! Это совсем не… – Я знаю, как выглядит секс. И знаю, почему влюбленные им занимаются. – Ни фига ты не знаешь! – рычит он. – Ты сделал вывод… – Серьезно?! Даже сейчас будешь отпираться?! – взвинченно выкрикиваю я, потому что устал ходить по кругу. – Ты не понимаешь, о чем говоришь! Оба тяжело дышим, взгляды сцеплены, кулаки сжаты. Мне хочется хорошенько врезать Владу и уйти. Уверен, он чувствует то же самое. Между нами еще никогда не было такой глубокой пропасти. Мы знаем друг о друге все, делим жизнь пополам, дышим в унисон. Осуждающий тон Риши вдруг вспоминается, как пощечина. «Ты ничего не знаешь о жизни своего брата». Прищуриваюсь, в потухших карих глазах напротив одни сожаления и скорбь. – Вы реально не встречаетесь? – выдавливаю сквозь сухость в горле. – А ты реально готов принять правду? Слов нет, понимания тоже. Пробел, который, как я думал, наполнен ложью, оказывается болезненно пустым. Что там? Что я пропустил? Неужели был не прав? Усталость наваливается, как тысячетонная плита, и я распахиваю дверь в кабинет матери. Влад входит следом, и мы принимаемся методично обыскивать полки и ящики в большом деревянном шкафу, заполненном грамотами и дипломами. – Нашел, – говорит Влад, распахнув нижнюю дверцу. – Что там? – Шампанское, коньяк, бурбон. – Бурбон, – произносим в один голос. Влад достает бутылку, а я оглядываюсь по сторонам. Зеленые уродцы в горшках, расставленных по всему кабинету, так и шепчут: «Идиоты. Правильно говорит мама, вам только платьишек не хватает». – Думаю, здесь нам лучше не оставаться, – морщится Влад, покосившись на кактусы. – Есть тут недалеко одно местечко. Там нам точно никто не помешает. Глава 14 POV: Стас Под высоким потолком горит несколько ламп, тени от лепнины, украшающей верхнюю часть стен, похожи на клубки ядовитых змей и устрашающие ветви деревьев, а ряды пустых кресел окутаны напряженной тишиной и легким полумраком. Мы с Владом сидим посреди сцены и молча передаем друг другу бутылку до тех пор, пока оба наконец не поднимаем друг на друга глаза. – Я думал, ты сходишь с ума, – говорит брат. – Я тоже. – Подношу к горьким губам прохладное горлышко бутылки, делая небольшой глоток. – Влад, у нас ведь был уговор, и я от него не отказываюсь. Если Леся выбрала… – Она не выбирала, – обрывает он, выхватывая у меня бурбон. – В каком смысле? – Когда Леся рассталась с Виталиком… От звука этого имени привычно сводит зубы. Идеальный Виталик, большая любовь Леси. Он приходил на все наши концерты, встречал после репетиций и так мерзко улыбался каждый раз, когда Леся запрыгивала ему на шею. Они даже о свадьбе думали, но стоило нам с командой уехать за границу, как Виталя поплыл. Постоянно звонил и ныл, что все это неправильно, просил Лесю бросить все и вернуться, а потом сам ее бросил. Вот такая любовь. Убери руку с пульса, и все закончится. – Ей было очень тяжело, – продолжает Влад. – Она плакала почти каждый день. – Да? Я не знал. – Ты был слишком занят, да и она сама не хотела грузить тебя своими проблемами. Боялась подвести команду. Боялась, что все испортит. – И-и-и? Я не совсем понимаю, как это связано с тем, что случилось. Леся рассталась с Виталиком фиг знает когда. Влад морщится и делает пару внушительных глотков. Вытирает рот тыльной стороной ладони и ставит бутылку, подтолкнув ее ко мне. Не спешу еще больше туманить мысли, расслабление уже на уровне. Раз уж мы вышли на прямой разговор, нельзя больше оставлять недосказанности и недопонимания. – Это не значит, что она тут же забыла о нем. Я был рядом с ней, Стас, пока ты носился по кастингам и встречам. – Но я… – Не оправдывайся, это не упрек. Просто факт. Мы оба хотели как лучше. Ты делал то, что зависело от тебя, а я – что от меня. Успокаивал Лесю, утешал. Мы проводили много времени вместе, и в какой-то момент даже начало казаться, что… что мои чувства взаимны. В тот вечер ее снова накрыло, Виталик лайкнул их старое фото. Дешевый ход, но сработало. Леся попросила отвезти ее домой, побыть рядом, купить вина. Она снова плакала, много, говорила, что устала, что больше не может, а потом, когда вино кончилось… она меня… Влад отводит взгляд, сквозь сердце проходит ржавая игла с налетом предательства. И это уже не наши чувства, только его. Тихо жду, пока он соберется с мыслями и продолжит. Догадки есть, но я больше не хочу делать выводы из пустоты. – Все просто случилось. Я поддался, потому что сам этого хотел. Думал, что спасу ее. Ну, знаешь, смогу залечить раны и все такое. Даже признался ей, прикинь? Она тоже призналась… – Пауза кажется почти судьбоносной. – Тебе. Потом мне. А потом снова тебе. – Что? Это как? – А вот так. Она называла разные имена. Мое. Твое. Не понимала, кто с ней: я или ты. Да и не хотела, ей было все равно. Лишь бы забыться. Лишь бы стало теплее. – Какого?.. – хмурюсь я, обхватывая бутылку. – Я не понимаю. – Леся все еще любит его, Стас. А может, и нет, но никто из нас ей точно не нужен. Она, конечно, теперь утверждает, что это все случилось из-за алкоголя. Пару раз даже попыталась снова признаться мне, но это не больше, чем желание устоять на ногах. У всех нас рухнул привычный мир после того, как ты распустил команду, и Леся вцепилась в меня, потому что ей так спокойно и удобно. Она знает, что я всегда поддержу, никогда не обижу. Но я устал. Устал быть спасательной жилеткой. Она даже целует меня так, словно извиняется, хочет выбелиться, хочет быть порядочной и хорошей. Но я не чувствую от нее ничего. Только поганые сожаления. И я не могу это принять, не могу изменить. Не готов ждать и слепо верить, что когда-нибудь все станет настоящим. – Вот… дерьмо, – только и выдавливаю я. – Да уж, – раздавленно отзывается брат. – Почему ты не рассказал мне сразу? Я думал, вы меня дурите. Боитесь признаться, типа я такой дебил, что не смогу понять. Это было офигеть как обидно. – Да откуда же мне было знать, что ты… – измученно вздыхает Влад. – Я не хотел, чтобы это всплывало, проблем и так было до фига. Думал, получится сохранить хотя бы нашу дружбу, но у тебя начала свистеть фляга, и… не знаю, я тоже сорвался. И на тебя, и на Лесю. Меня задолбало все для всех налаживать. Задолбало быть хорошим. Влад запрокидывает голову, опираясь на руки, а я пытаюсь переварить услышанное. Права была Риша Мариновна, называя меня имбецилом. Я ведь ничего не видел. Уперся в стену лбом и молотил по ней кулаками что есть сил, обвиняя всех вокруг. Не замечал, что не только я пытаюсь справиться с завалами и руинами, которые остались от нашей карьеры да и жизни в целом. – Прости, – тихо говорю я. – Мне… мне жаль. Правда. Я должен был тебя поддержать. Должен был понять, что… – Че за вафельные речи? – кисло усмехается Влад, глядя на меня. – Эй! Я пытаюсь быть хорошим братом! – В кои-то веки. – Ой, иди в жопу. – Сам иди. Нервный хохот слетает с губ, становится все громче и громче, пока не перерастает в изможденный смех, гуляющий эхом по просторному актовому залу. Обида отступает, оставляя после себя ощущение зудящей пустоты, но хотя бы теперь ее можно заполнить чем-то менее болезненным. – Мне тебя не хватало, – вдруг серьезно признается Влад. – А что это? Еще одна вафля? – Моя очередь дразнить его.