– Не знаю, – перебивает Леся. – Лад-но, – медленно отвечаю я, отступая. – Сейчас схожу. – Угу. Собираюсь было развернуться, но подавленное состояние Леси не позволяет уйти просто так. Тем более после всего, что я узнала. – Лесь, ты… ты в порядке? – Да, – сдавленно усмехается она, потирая пальцами лоб. – Неважно себя чувствую. Наверное, из-за погоды. Да при чем тут погода? Виной всему братья Белецкие. Порчу на них, что ли, навести? – Надеюсь, скоро все наладится, – размыто, но искренне произношу я. – Я тоже, – кивает Леся. – Увидимся на следующем занятии. – Да. Пока. Быстро переодеваюсь и прощаюсь с курочками в холле. Поднимаюсь на второй этаж и без труда нахожу дверь с блестящей табличкой «Белецкая Маргарита Ивановна. Директор». Не очень я люблю подобные приглашения. В школе такие вызовы на ковер были моей еженедельной рутиной. Как вспомню высокий и писклявый голос Тамары Константиновны, так хочется тут же закрыть уши руками. «Марковская! Может, мне тебе тут личный стул поставить?! Я парней за драки столько не отчитываю, как тебя! Ты же девочка…» Девочка, но не терпила же. Поднимаю руку, сжатую в кулак, и стучу несколько раз. Из кабинета доносится четкое «входите», и я открываю дверь. – Здравствуйте. Мне передали, что… – Здравствуйте, Риша Мариновна. Проходите. Шагаю к столу, на котором из-за комнатных растений почти ничего не видно. Зеленые папоротники и пальмы стоят в каждом углу. Такое чувство, что недавно здесь играли в «Джуманджи». Того и гляди пронесется стадо слонов или жирафов. Направленный на меня пристальный взгляд карих глаз разбавлен капелькой скрытого веселья, что напоминает об одном засранце. Не могу сказать, что Стас и Влад сильно похожи на мать, но их родство заметно. Маргарита Ивановна легким кивком указывает на стул, и я занимаю предложенное место. Оценивающий сканер все блуждает по моему лицу, но я держу голову высоко. Пальцы с идеальным нейтральным маникюром скользят по нити жемчуга, обернутой вокруг шеи, и директор едва заметно приподнимает уголки губ, накрашенных темно-бордовой помадой. – Меня зовут Маргарита Ивановна, – наконец представляется она. – Рада знакомству, – отвечаю натянуто вежливо. – Как я понимаю, мое имя вы уже знаете. – Да. Матчество? Интересно. Сложные отношения с отцом? А дамочка-то не из робких, но я к такому уже привыкла, пообщавшись с ее сыночком. – Совсем нет. Они отличные. Мы с ним не знакомы. Маргарита Ивановна выгибает тонкие темные брови и тихо хмыкает, явно оценив шутку. И это все, конечно, очень мило, но… Зачем она меня позвала? – Вы что-то… – Как тебе работается с моим сыном? – задает она следующий вопрос, не дослушав мой. Теперь понятно, в кого Стас такой прыткий. – Сложно, – коротко, но правдиво отвечаю я. – Почему? – Это допрос? – А похоже? – Немного. Маргарита Ивановна вновь теребит жемчужную нить и расслабленно откидывается на спинку кресла. – Прости. Не хотела тебя пугать. – Вряд ли бы у вас это получилось. Извинения излишни. Повисает недолгая пауза, и во взгляд Маргариты Ивановны просачивается… Уважение? Она открыто улыбается и достает из ящика стола конверт. Крутит его в пальцах и протягивает мне. – Что это? – недоверчиво спрашиваю я. – Любовное письмо. – Какое-какое?! – едва ли не давлюсь от смеха и ужаса одновременно. – Открой, Риша. Стас вчера очень старался, три тетради исписал. – Неприкрытый сарказм директора продолжает меня веселить, а конверт интриговать. – Нужно сделать это прямо сейчас? – Мне пришлось поклясться, что я прослежу за тем, как ты прочтешь письмо, прежде чем выбросишь. – Поклясться? – Именно так. На мизинчиках. Все очень серьезно. Что здесь происходит? Стас бы еще голубя мне прислал или бутылку морем отправил. Маргарита Ивановна качает головой, по всей видимости, вспомнив что-то забавное, а я с опаской беру письмо. Неужели Стас настолько труслив, что отшивает меня вот так? Вскрываю конверт, внутри лежит сложенный пополам тетрадный листок, разворачиваю его и прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать смех. Рисунок кривоват, но выглядит довольно правдоподобно. Чертик в огненном пламени с довольной улыбкой и разведенными в стороны руками, а у его ног человечек в поклонной позе. В обоих образах угадываются те, с кого они были нарисованы, у чертенка моя прическа, а человек одет в спортивные штаны и майку. Читаю подпись внизу, бурлящая радость и облегчение теплом расползаются по животу и груди. Вдох застревает в горле, щеки сводит. Самые важные слова из всего этого скопища дурости и флирта – «мы еще сможем все уладить». Я тоже на это надеюсь. – Все хорошо? – участливо спрашивает Маргарита Ивановна. – Да, – почему-то хрипло отвечаю я и прячу листок в конверт. – Все отлично. Спасибо, что передали. – Пожалуйста. Была очень рада с тобой познакомиться, Риша Мариновна. – Это взаимно, Маргарита Ивановна. Поднимаюсь, но цепкий взгляд темных глаз меня не отпускает. Энергия власти у этой женщины зашкаливает. Хорошо, что не она была директором моей школы, иначе мне пришлось бы очень и очень туго. – Я с нетерпением жду вашего со Стасом номера, – говорит Маргарита Ивановна, и в ее словах словно спрятано что-то еще. Они только оболочка для истинного смысла, но понять его пока не получается. – Мы постараемся не разочаровать. – Постарайтесь, – загадочно улыбнувшись, говорит она. Покидаю кабинет, руку в кармане греет бумажный конверт. Я все-таки нужна Стасу. Удивительно и до одурения приятно. Кажется, я точно влипла, раз уж радуюсь таким пустякам, но это не поддается контролю. Хохлома: Хочешь пирог? Риша: Надеюсь, в этот раз без голубей) Хохлома: Ягодный Шагаю по расчищенной дорожке к дому. Поверх кучи снега тонкими палочками выложено – «Леха – лох», а рядом – «Коля – лох Х2». Поднимаюсь на крыльцо, дверь не заперта, и я вхожу в теплую прихожую, попутно зажигая свет. Аромат, доносящийся из кухни, просто волшебный. На секунду даже кажется, что сейчас меня выйдет встречать Жанна Витальевна. Снимаю ботинки и оставляю их на резиновом коврике, куртку вешаю на крючок. Слышу шлепки босых ног и оборачиваюсь. Ярослав появляется передо мной в одних шортах. – Ты в курсе, что татуировки – это не одежда? – А ты в курсе, что нужно здороваться, прежде чем наезжать? – Привет, – усмехаюсь я и подхожу ближе, чтобы обняться. – Привет, ледышка, – смеется Ярослав, водя руками по моей спине, а я утыкаюсь холодным носом в его шею, чтобы украсть еще больше тепла. Покачиваемся пару мгновений, пока кое-что ощутимо не упирается в мой живот. – Черт! Яр! – говорю я, отступая. – Что? Он тоже рад тебя видеть, – пожимает плечами друг. – Миленько. Но лучше пусть будешь рад только ты. – Мы постараемся разделить эту обязанность. Направляюсь на кухню, Ярослав шлепает следом. – Признавайся, – строго говорю я, заметив включенную духовку. – Ты украл чью-то бабушку и держишь ее в подвале? – Если расскажу, то мне и тебя придется в подвал посадить, – отвечает он, надевая на руки силиконовые прихватки.