Он снова исчез, она услышала плевок в раковину, затем зазвучала вода. И вот, Дом вернулся уже без белой пасты на своем лице. — Забудь. Не настолько, как я не даю тебе уснуть своим храпом, правда ведь? — Улыбаясь, он подошёл к кровати. — Мне кажется, время расплаты настало. Он взял Лиззи за плечи и толкнул ее на матрас так, что сам оказался верхом. Затем снял ее топ, а его язык стал отслеживать все изгибы ее груди, очертания ее тату в виде стрекозы. Она была не в настроении для всего этого, но ведь это не была вина Дома. Анна игриво взвизгнула и изогнулась под его телом. Лиззи не могла поверить своей удаче, когда Дом впервые позвал ее на свидание. Она продолжала не верить, но годы шли, а Дом не только остался с ней, но и предложил выйти за него замуж. Не смотря на устойчивое нежелание Лиззи иметь детей, он хотел с ней быть. Говорил, что собирается провести с ней всю свою жизнь до того самого момента, когда они вместе состарятся и умрут. То, что Дома обещал это, волновало и пугало ее. Почему он оказался не таким, как остальные? Но вот же они, все ещё счастливые и влюбленные 17 лет спустя. Она совершенно не хотела, чтобы что-либо это изменило. Меньше всего, чтобы это изменил человек, уже испортивший ей жизнь более 30 лет назад. Ее не покидала мысль, как бы Дом отреагировал, если бы узнал о ее прошлом. Узнал, что она скрывала от него так много все это время. Брак строится на доверии; Скрытность-враг. Она помнила эти слова так, будто он произнес их несколько моментов назад-они повторяли это, как мантру на протяжении нескольких первых лет, и спустя время эта истина стала незыблемой для них обоих. Дом чувствовал бы себя преданным, если бы узнал. — Давай, ты опоздаешь на работу, — произнесла Лиззи, отталкивая его от себя. — Окей. — Вспышка беспокойства отразилась на его лице. — Что тебя беспокоит? Дом заправил рубашку в брюки и завязал галстук. — Впрочем, на нашем горизонте сейчас работа? — Нет…Ладно, на самом деле да. — Вот спасительная лазейка-она может сказать, что причиной всему была работа. — Я должна написать статью, осветить ту историю, которой я, если честно, совсем не увлечена. — Разве не может другой журналист это сделать? — В теории — да. Но для меня в последнее время и так практически ничего не было-когда ты фрилансер, то берешь все, что только дают. — Что за история? — Ты опаздываешь… я расскажу тебе об этом подробнее вечером. Она ненавидела себя, когда лгала. Она просто должна была сказать ему правду. Может, она скажет, потом — вместо придумывания истории — она усадит его, раскрывая все. В конце концов, он или поймет, почему она не могла рассказать об этом раньше, или не поймет. Будет лучше, если этот трудный разговор произойдет сейчас, а не тогда, когда что-нибудь вскроется, когда он будет зол и обижен на нее за то, что она скрывала свое прошлое. Дом хороший человек. Он поймет. Чувствуя себя намного легче теперь, приняв решение раскрыть все позже, Лиззи вскочила с кровати и сама набросилась на Дома. Он коротко выдохнул, когда она запрыгнула на него, обхватывая его своими ногами. — Полегче, детка. Ты уже не настолько легкая, как была, — сказал он, пошатнувшись назад. — Ооо, тебе все сходит с рук. — Она поцеловала его, он ответил ей еще сильнее, втягивая и буквально вжимаясь в нее. Из его рта вырвался стон. — Сейчас, из-за этого я действительно опоздаю, — прошептал он. — Люблю тебя. — И я тебя люблю, — сказала она, заставляя себя отпустить его. — Увидимся вечером, милый. Тишина в комнате, возникшая, как только Дом ушел, давила на нее. Она точно не будет сегодня работать. Лиззи должна была сделать что-то конструктивное; что-то, способное выпустить нарастающее в животе напряжение. Ей необходимо было знать, где был Вильям Коули. Она обязана была найти его до того, как он найдет её. Глава 6 Участок Полиции Бовэй Четверг, 21 Июля 1989 — Итак, Мисси, твоя мама сказала, что ты видела то, что может нам помочь? Девочка уставилась на свои трясущиеся руки. Она не хотела быть здесь, в этом тускло освещенном, душном участке, хотела вернуться в свою спальню к таким знакомым постерам «New Kids on The Block» на стене, хотела, пританцовывая, подпевать своим любимым песнями, играющим из стереосистемы. Она любила выдумывать целые танцевальные программы в своей спальне. Вот, что бы она хотела делать, вместо свидания. Она не должна была вновь соглашаться на ту глупую игру — должна была послушать маму. Она послушала ее и пошла в полицию. Она должна, она просто обязана сделать так, как ей было сказано, ради мамы. Даже если уже было слишком поздно. ‘Ты должна сделать это для подруги,’ она повторяла снова и снова. ‘Тебе нужно сделать это для нее.’ — Да… — ее голос дрожал. Она с бледным лицом повернулась к маме, которая ободряющее улыбнулась и толкнула локтем. — Я видела… — Не спиши, — сказал офицер. Его широко раскрытые глаза говорили обратное. Он наклонился вперед, ожидая словно нетерпеливый ребенок, жаждущий свой рождественский подарок прямо сейчас. Она глубоко вздохнула и начала прокручивать слова в голове, она хотела правильно их подобрать. Затем она заговорила. — Я видела, как он затащил ее в грузовик. А после он завелся и умчался вниз по дороге — он приехал из Мейплдона. Она… она не должна была подходить. Слезы заглушали ее голос и слова были криком. — Я не знаю, зачем она подошла. Я не знаю, зачем она бросила меня. Главa 7 Анна Суббота, 13 июля 2019 В духе с остальным обликом дома, старая комната Анны совершенно не изменилась. Словно она вступила во временную петлю и это действовало ей на нервы — особенно темная тень, которую отбрасывала старая лампа в виде Пьеро. Старые пружины в матрасе тоже раздражали, впиваясь ей в бедро, если она лежала на боку; искривляя позвоночник, если она лежала на спине. Часами она не могла устроиться. Сейчас, когда ее тело отказывалось по-юношески бодро встать с кровати, ей стало немного понятно, почему ей была несвойственна боль в спине теперь, когда она была взрослой. Как ей вообще удавалось здесь спать? На полу и то было бы удобнее. Не отрывая взгляда от окружавших ее вещей из детства, Анна с удовольствием потянулась, выпрямляя спину — и резво поспешила вниз на кухню к холодильнику. Ей нужен был кофе. Но ее живот скрутило, едва она понюхала молоко. Анна так резко убрала пакет от лица, что умудрилась расплескать его прокисшее содержимое. — О, боже! — Она быстро подскочила к раковине и открыла кран. Закрыв нос рукавом, девушка смотрела, как кислая, вязкая жидкость стекает в слив. Посмотрев на опустевшую упаковку, она заметила, что срок годности истек четыре дня назад. — Мам, у тебя молоко скисло! — крикнула Анна. Она проверила холодильник на наличие свежего, но его там не было, как, в общем-то, и других продуктов. Анна разочарованно хлопнула дверцей. Отсутствие кофе с утра, чтобы вернуть ее к жизни, было подобно аду, и теперь ей ни за что не пережить этот день. Даже следующий час. Тем более здесь. — Ох, прости, милая. — Мюриэл вошла на кухню, шаркая тапочками по линолеуму. — Я забыла купить свежее. — Забыла? Срок годности у молока закончился несколько дней назад — ты что, не готовила себе хлопья или напитки? — Просто я все как-то не доходила до магазина, используя для чая «Марвел» из коробочки в буфете. — Ты используешь сухое молоко вместо того, чтобы купить свежее? Когда ты в последний раз использовала «Марвел»? Я даже не знала, что они все еще его выпускают. — Не говори глупостей, милая, конечно же они его делают. Анну так и подмывало проверить коробочку в буфете на срок годности, но она опасалась, что просрочка там будет исчисляться не днями, а годами. — Тогда давай я отвезу тебя в магазин. — Зачем я тебе там нужна? Ты же помнишь, где он находится? — Мюриэл плюхнулась на стул за обеденным столом. — Мам, с тобой все в порядке? Ты выглядишь, будто совсем не спала. — Я так выгляжу каждое утро. Но ты же этого не знаешь, верно? Анна проглотила замечание; с ним было сложно поспорить. — Напишешь список? — предложила она. Ее осенило, что мать уже не может хорошо о себе позаботиться, и наверняка плохо питается, судя по ее изможденному виду. Ей стало совестно — она всегда считала, что Мюриэл жилось в Мейплдоне вполне неплохо самой. Мать всегда справлялась сама, с тех самых пор, как отец бросил их и уехал, когда ей было одиннадцать. Она была подтянутой и здоровой, имела хороших друзей. Но теперь Анна задумалась, было ли это правдой, а не тем, во что ей хотелось верить. Она была готова верить во что угодно, лишь бы избежать возвращения в эту деревню. — Да, это было бы кстати. Спасибо. — Голос Мюриэл повеселел, а лицо просветлело. — Когда ты последний раз выходила из дома? — нахмурилась Анна. Реакция матери на ее предложение сходить для нее в магазин показалась ей чересчур радостной. Голова куклы на двери появилась только вчера — но не происходило ли раньше чего-то другого, что могло заставить ее бояться выходить из дома? Мюриэл отмахнулась. — Я не помню…пару дней назад. Блокнот ты найдешь в верхнем ящике комода, милая. — Мюриэл указала в сторону гостиной. — Хорошо, — кивнула Анна. Отыскав блокнот, Анна проверила и остальные ящики. Она сама не знала, что именно ищет, ведомая шестым чувством. Внутри оказалась куча старых счетов — к счастью, ни один не был просрочен — и старых писем. Она достала один из пожелтевших конвертов, так густо исписанный корявым черным почерком, что на нем едва осталось место для марки. Анна прищурилась, пытаясь разглядеть почтовый штемпель и дату. — Нашла? — В дверях показалась Мюриэл. От неожиданности Анна подскочила, бросив письмо обратно в ящик и тут же его закрыв. — Ага. Есть ручка? — Анна выпрямилась, надеясь, что мать не заметила, как она копалась в ее комоде. Вернувшись на кухню, она отдала блокнот Мюриэл и подождала, пока та напишет список. Руки у матери подрагивали, почерк был резким и дерганным. Когда она закончила, Анна внимательно пробежала глазами список, проверяя, что сможет его различить. — Вот, возьми. — Мюриэл сунула Анне в руку кошелечек из фиолетового фетра. — Здесь наличные, их должно хватить. Купи и себе необходимое, хорошо? Анна сжала по-детски маленькую сумочку — на ощупь та была пустой. Она ощутила еще один укол вины, стараясь не смотреть матери в глаза. Годами она была вдали от нее. От своей мамы. У нее были на это свои причины, но теперь ее мучила совесть. Сев в машину, Анна заглянула в кошелек. Одна пятифунтовая банкнота. Написанный Мюриэл список будет стоить минимум двадцать; возможно, ее ум уже не был столь острым, как раньше. Оставалось надеяться, что это не было чем-то серьезным, вроде деменции. Не то чтобы Анна могла заметить ее ранние признаки. Ей нужно будет поговорить с соседями Мюриэл и узнать, что они думают на этот счет. Перед тем, как завести мотор, Анна сделала звонок. — Привет, солнышко. Прости, что у меня не получилось вернутся домой вчера. Тебе хорошо у папы? — Почему ты осталась у бабушки? Ты уже возвращаешься домой? — ее голосок задрожал. Все это, вкупе с тем, что Кэрри не ответила на вопрос, заставило сердце Анны биться чаще. Джеймс — хороший отец, она в этом ни секунды не сомневалась, но она знала, что Кэрри беспокоится, если что-то меняется. Она привыкла оставаться у отца каждые выходные, знала чего и когда ожидать. На самом деле, она не очень волновалась из-за этого нарушения. — Бабушка чувствует себя не очень хорошо и нуждается в моей помощи. Я останусь здесь на выходные, но не волнуйся — постарайся хорошо провести время с папой. Какие у вас планы? Послышался тихий вздох, затем шуршание. — Привет, Анна.