1 Она – химическая блондинка. Разносчик карточек был толстым скинхедом в спортивном костюме «Рибок». Он таскал с собой полотняную сумку для книг, набитую рекламными карточками проституток. Идя по Бейкер-стрит, переходил от одной телефонной будки к другой, приклеивая карточки к стеклу с помощью липучки «Блю-Тек». Прежде чем подойти к нему, Кит Проктор какое-то время наблюдал за ним издалека. А когда подошел, то показал парню клочок карточки, которую дал ему один из ее друзей, и спросил, знает ли тот, кто она такая. Разговорить расклейщика ему обошлось в пятьдесят фунтов. Да, он знает, кто она такая. Нет, она не его девушка. Но он слышал, что она якобы работает в Сохо. На обрывке грязной желтой карточки была фотография женщины: она предлагала свою грудь, приподняв ее руками. Нижняя половина карточки – половина с номером телефона – отсутствовала. Спустя час Проктор торопливо шагал по Шафтсбери-авеню. Падающий с небес дождик был таким мелким, что висел в воздухе, словно туман, и влага пропитывала все вокруг. Те, кто спешил через Кембридж-сёркус к театру на вечернее представление мюзикла «Отверженные», являли собой жалкое зрелище: они шагали, втянув головы в плечи и сгорбившись под холодным дождем. В этот час транспортный поток на Чаринг-Кросс-роуд был плотным. Красный свет задних фар дрожал, отражаясь в лужах. На Кембридж-сёркус рядком стояли четыре старомодные телефонные будки. Проктор подождал пять минут, пока не освободилась одна из них. Когда тяжелая дверь захлопнулась за ним, заглушив звуки улицы, он понял, что в телефонной будке кто-то недавно курил. Запах затхлого сигаретного дыма был ему противен, но Проктор с неохотой поймал себя на том, что по-своему благодарен за это: ведь тот перебивал запах мочи. Три стороны телефонной будки были сплошь заклеены рекламными карточками проституток. Проктор пробежался по ним глазами. Некоторые были фотоснимками, цветными или черно-белыми, другие – рисунками. Некоторые содержали лишь типографский текст, а изредка это были просто сделанные от руки надписи. Девушки предлагали своим клиентам обычный секс, оральный секс и анальный секс. Тут были рыжие, блондинки и брюнетки. Зрелые женщины и девушки-подростки. От пола и до потолка телефонной будки они были выложены кучками, словно товары на полке супермаркета. Негритянки, азиатки, Ближний Восток, Скандинавия. Некоторые национальности были частью рекламы: «грудастая голландская девушка – всего 21 год», «бразильская транссексуалка – новенькая в городе», «малышка-австралийка для игр и забав», «немка-нимфоманка, 19 лет – безотказная». Одна карточка сообщала: «Зрелая женщина – и горжусь этим! Сорок четыре – это не просто размер груди – это мой возраст!» Вынув из кармана порванную желтую карточку, Проктор пробежал глазами карточки в телефонной будке. Подобную он нашел высоко над головой слева. Эта карточка была целой, и на нижней ее половине был напечатан номер телефона. Кит опустил в прорезь аппарата двадцать пенсов и набрал номер. Ответила женщина. Ее голос был скорее усталым, чем соблазнительным. – …Я в телефонной будке, – пробормотал Проктор. – На Кембридж-сёркус. – А мы на Брюэр-стрит. Знаешь, где это? – Знаю. – Сегодня у нас есть одна девушка, потрясная красотка. Зовут Лиза. Блондинка с великолепной фигурой и прекрасными длинными ногами. Ей всего восемнадцать, а ее размеры… Проктор поймал себя на том, что устал это слушать. – Тридцать фунтов за массаж и облегчение рукой, далее ее расценки повышаются до восьмидесяти фунтов за полный личный сервис. Что именно вы хотите, дорогуша? Кит не успел заранее приготовить ответ. – Я… я пока не уверен… – Ну так почему бы вам не обсудить этот вопрос с юной леди лично? – Что? – Вы можете сами решить, когда придете к нам. Когда вы собираетесь приехать? – Не знаю. А когда она будет?.. – Она сейчас свободна. – Как нахрапистый торговый агент, обходящий дома «от двери к двери», женщина не давала Проктору времени подумать. – Чтобы добраться сюда, у вас уйдет всего пять минут. Вам нужен адрес? * * * Над тротуарами висели рождественские гирлянды, ими же были украшены уличные фонари. Огоньки сверкали в окнах пабов и ресторанов. Их безвкусный мишурный блеск был под стать ярким огням секс-шопов. Проктор прошел мимо молодой бездомной парочки, устроившейся в неглубоком дверном проеме в надежде если не согреться, то хотя бы не вымокнуть под дождем. Они по очереди отпивали из пивной банки. Названный адрес находился напротив бара «Реймонд-ревю», между азиатским мини-маркетом и видеомагазинчиком, торгующим порнухой. На звонок домофона ответила женщина. – Верхняя площадка лестницы. Прихожая оказалась тесной, лампочка под потолком – тусклой. Под шаткой лестницей валялись сломанные велосипеды и старая мебель. Чувствуя, как у него сводит желудок, Проктор начал подниматься вверх. На каждой площадке было по две или три двери, все разные. Большинство – ветхие; их петли едва цеплялись за гниющие дверные коробки, что делало замки практически ненужными. Однако на третьем этаже Киту попалась совершенно новая дверь, окрашенная в черный цвет. Было видно: для того чтобы поставить ее, кусок старой стены снесли, а затем возвели заново. На двери красовались три блестящих, сверхпрочных стальных замка. Дверь на верху лестницы приоткрыла толстуха лет пятидесяти в темных очках. На ней были кроссовки «Найк», растянутые серые лосины и фиолетовый свитер с закатанными до локтей рукавами. Квартира оказалась переоборудованной мансардой. В маленькой гостиной стоял огромный телевизор. На сломанном бежевом диване лежала открытая картонка с наполовину съеденной пиццей. Женщина проводила Проктора в дальнюю комнату. – Хочешь что-нибудь выпить, дорогуша? – Нет. – Поняла. Жди здесь. Она будет через минуту. Толстуха закрыла дверь, и Проктор остался один. На низкой деревянной раме-каркасе лежал огромный матрас, прикрытый сверху темно-зеленым покрывалом. На каминной полке, на столе в дальнем углу и на двух ящиках, служивших прикроватными тумбочками, стояли пустые бутылки из-под вина; из их горлышек торчали свечки. На комоде стояла голубая стеклянная чаша, а в ней – несколько дюжин презервативов. В комнате было жарко и пахло детским кремом и сигаретным дымом. Скрипнув голыми половицами, Проктор подошел к окну. Пульсирующий уличный свет проникал сквозь тонкие занавески, отчего те казались почти прозрачными. Он раздвинул их и посмотрел вниз на запруженную транспортом улицу. – Ищешь кого-то? Он не слышал, как она открыла дверь, и обернулся. На ней был ярко-красный атласный халат, и когда она повернулась, чтобы закрыть дверь, Проктор увидел на ее спине огромного дракона. Халат распахнулся. Под ним оказалось черное нижнее белье, чулки и пояс с подвязками. На ногах – туфли на высоких шпильках. Ее волосы были светлыми – крашеная блондинка, – но были видны темные корни. Средней длины, по плечи, они даже в относительном полумраке смотрелись давно не мытыми. Увы, никакая игра света не могла скрыть ее бледность, худобу и усталость. При таком телосложении ей полагалось иметь куда более полную фигуру; она же была, как говорится, кожа да кости. Когда сделала шаг, ее халат распахнулся еще больше, и Проктор даже с другого конца комнаты увидел выступающие под кожей ребра. Ее лицо было густо накрашено – персиковые щеки, кроваво-красные губы и жирно обведенные тушью глаза, однако остальное тело было совершенно белым, а когда она улыбнулась, улыбка лишь усугубляла ее нескрываемую усталость. – Меня зовут Лиза. А тебя? Проктор проигнорировал ее вопрос. – На карточке ты совсем другая. Она пожала плечами: – А зачем мне идти по улице и видеть себя в каждой телефонной будке, мимо которой я прохожу? Чтобы люди потом тыкали в меня пальцами, потому что узнали меня по моей карточке? Мне это надо? – Пожалуй, нет. Она держалась на расстоянии, но вызывающе положила руку себе на бедро. Халатик распахнулся еще больше. – Итак, что тебе нужно? Проктор сунул руку в карман пальто. Пальцы нащупали разорванную желтую карточку. – Просто хочу поговорить. Ее дешевая улыбка погасла. – Мои услуги начинаются с тридцатки. За эти деньги ты получишь массаж, и я облегчу тебя рукой. – Как тебя зовут? – Я же сказала тебе. Лиза. – Это твое настоящее имя? – Может быть. – Так да или нет? – Зачем это тебе? – Просто хотелось бы знать, только и всего. Она на миг задумалась. – Послушай, может, ты сам мне скажешь? Кто я, по-твоему? Лиза или кто-то еще? – Я думаю, кто-то еще. – В самом деле? – Она вновь улыбнулась. Увы, улыбка эта не смягчила ее ледяного взгляда. – Кто же? – По-моему, твое настоящее имя… Стефани. Она даже бровью не повела. Проктор был разочарован. – Ты – Стефани? – Это кое от чего зависит. – От чего? – От твоих денег. Если я их не вижу, то я – никто. Если ты просто пришел поговорить, ничего страшного, но все равно тебе это обойдется в тридцатку. Я ничего не делаю бесплатно. Проктор потянулся за бумажником: – Тридцать фунтов?