— Композитор? — Нет, ученый. — Физик? Я в физике не силен. — Какой ты отсталый человек, Ворон! — весело воскликнул приятель. — Мендель — это самый известный ученый на свете, генетик, умница, красавчик! Он вывел самый важный для человечества закон, который назвали его именем. Менделю надо поставить памятник из чистого золота. Если бы на памятник сбрасывались, я бы последний рубль отдал. Рогов развернул письмо и зачитал послание отца: «Сразу после рождения ребенка мать Снежаны пришла к нам и заявила, что как только дочку выпишут из роддома, они придут к нам и покажут младенца. Если он будет похож на тебя, то ты будешь обязан жениться на Снежане. Я намекнул матери роженицы, что ее дочь родила не в срок, восьмимесячного. Она устроила истерику, тряслась, как припадочная, и визжала: «Если ребенок может родиться семимесячным, то почему он не может появиться на свет через месяц?» Предоставить выписку из медицинской карточки дочери она категорически отказалась, заявила, что при необходимости предоставит выписку в судебное заседание о назначении алиментов. Шестого декабря, в воскресенье, она пришла с дочкой и младенцем. Я посмотрел на ребенка и сказал, что, согласно закону Менделя, у кареглазых родителей не могут родиться голубоглазые дети. Ты и Снежана — кареглазые, а ребенок — голубоглазый. Видел бы ты ее мать! Она на глазах сдулась и даже ростом меньше стала. Закон Менделя — непреодолимая сила! Против него не попрешь. У белых родителей не может родиться чернокожий ребенок, это противоречит здравому смыслу. С глазами — то же самое. Мать Снежаны стала мямлить, что все дети рождаются голубоглазыми, а потом глаза у них темнеют. Я взял авторучку, намазал пастой младенцу пальчик, поставил оттиск пальца на листе бумаги и сказал: «Даю срок — неделя! Если у ребенка глаза не станут карими, то даже не вздумайте приближаться к моему дому! Вызову милицию и скажу, что две мошенницы вымогают у меня деньги на содержание какого-то ребенка. Отпечаток пальца я взял для того, чтобы вы не подменили младенца, а то притащите черт знает кого». Мамаша оскалилась, обозвала меня козлом и ушла, пообещав встретиться в суде. На этом, я думаю, история с твоим «отцовством» закончена. Закон Менделя сокрушил их планы и расставил все по своим местам». — Круто! — восхитился Воронов. — Никогда не слышал о таком законе. Так-с, у меня отец — кареглазый, мать — зеленоглазая. Сестра — сероглазая, я — голубоглазый. Тут закон Менделя не применишь. А у тебя в семье как? — Все кареглазые. Воронов заинтересовался законом Менделя, нашел в библиотеке соответствующую литературу и выяснил, что отец Рогова был не прав. Цвет глаз ребенка зависит от распределения меланина, или коричневого пигмента, в радужной оболочке. Чем больше количество меланина, тем более коричневым будет цвет глаз. Чем меньше меланина, тем светлее будет их цвет. То есть у голубоглазых родителей ребенок не может родиться кареглазым, с повышенным содержанием меланина, коричневому пигменту будет просто неоткуда взяться. У кареглазых же родителей цвет глаз ребенка может быть любым, если у одного из родителей содержание меланина в организме окажется пониженным. «Какой классный закон! — подумал Виктор. — Какое широкое поле для его применения! Так, прикинем: у Золушки глаза серые. Если я буду неосторожен и у нас родится ребенок, то он будет голубоглазым. У Алины глаза темные, значит, наш ребенок может родиться с любым цветом глаз. Тут все понятно. А как закон Менделя действует у наших северных братьев? Теоретически в бурятской или тувинской семье может родиться голубоглазый ребенок». Не откладывая дело в долгий ящик, Воронов опросил однокурсников-северян о цвете глаз. Буряты, тувинец и якуты удивились глупому вопросу и разъяснили, что у коренных народов Севера голубоглазых детей не бывает, если, конечно, на горизонте не появлялся голубоглазый геолог. Никифоров был единственным, кто сказал, что все это чушь. — У моего дяди в одном из отдаленных оленеводческих совхозов в обычной якутской семье родилась голубоглазая девочка. С русскими мать девочки не встречалась, бабушка — тоже. Родители голубоглазой девочки съездили к шаману, и он сказал, что необычный цвет глаз ребенка — это воля духов. Отец и мать девочки были счастливы. Не в каждой семье встретишь человека, которого духи предков выделили из остальных. — У вас до сих пор верят в существование духов предков? — удивился Воронов. — Ворон, ты посмотри, как буряты или якуты водку пьют. Все они комсомольцы, все атеисты, но как только берут стопку в руки, так тут же окунают кончик пальца в спиртное и сбрызгивают капельку водки на пол. Это называется «принести жертву духам». Первая капля — им. — Ты тоже так делаешь? — Конечно! Я же не хочу с духами предков поссориться. Атеизм атеизмом, но как только дело касается религии, тут лучше не рисковать. — Я фигею, замполит! — воскликнул Воронов. — Мы живем в перевернутом мире. На словах все интернационалисты, а на практике тувинец не может жениться на якутке. На первом курсе все сдали зачет по научному атеизму, а по вечерам духам предков жертву приносят. Мимикрия! Борода Карабаса-Барабаса. — Какая борода? — не понял Никифоров. — Это я так, к слову, — увильнул от ответа Воронов. Про себя подумал: «Если бы я не учился в многонациональной школе, то вряд ли бы познал жизнь во всем ее разнообразии. Наша школа — это не просто образовательное учреждение, это школа жизни, реализма и скрытой от посторонних глаз правды». Через два дня в комнату к Воронову заскочил ликующий Биче-Оол. — У меня сын родился! — выкрикнул он и побежал в соседнюю комнату — сообщить радостную весть остальным одногруппникам. Рогов выскочил следом и затащил Бича назад. — Ты не представляешь, какое это счастье! — захлебываясь от восторга, воскликнул новоявленный отец. — Бич, слушай меня внимательно, — жестко и безапелляционно сказал Рогов. — Если ты надумаешь обмывать младенца, я тебя первый застучу. Пока я поручитель, не вздумай к спиртному прикасаться. Биче-Оол заверил, что рождение сына отметит очень крепким чаем, таким, каким у него на родине пастухи взбадриваются перед многодневным переходом по горам. Рогов отпустил счастливого отца, и тот побежал по общежитию, каждому встречному сообщая, что у него родился сын — наследник, красавец, богатырь. Воронов, прислушавшись к радостным воплям в коридоре, сказал: — Чую, сейчас начнется! Бич побегает, попрыгает и призадумается, что дальше делать. Женитьба на якутке ему ничего не даст. Остаться здесь, в Хабаровске, он не сможет. Скорее всего, Бич посмотрит на ребенка и скажет, что в нем нет ни капли тувинской крови. — Зря ты так! — возразил Рогов. — Не сможет он от родного сына отказаться. — Он не сможет — жизнь заставит. Помяни мое слово, Бич подумает-подумает и откажется от ребенка. Якуты в ответ встанут на дыбы и начнут за ним охоту. Так или иначе, они вовлекут нас в свои разборки. Не кончится это дело миром! Подкараулят они его и ребра переломают. В субботу рано утром, еще до развода, в комнату к Воронову заглянул Биче-Оол и заявил, что хочет сходить в роддом посмотреть на сына. — Ты какую-то ерунду придумал! — воспротивился Рогов. — Где она лежит? В третьем роддоме? Я был там, когда у земляка жена рожала. В этом роддоме роженицы лежат на втором и третьем этажах. Как ты ребенка увидишь? В палату к ней зайдешь, как Штирлиц к радистке Кэт? Здесь не Берлин 1945-го года, и ты не штандартенфюрер СС, тебя с порога вахтерши на три буквы пошлют. — Она мне ребенка в окно покажет. Я знаю, в какой она палате лежит. Покричу снизу, она ребенка возьмет на руки и покажет. — Что ты там рассмотришь на втором этаже? Младенцы все одинаковые: личико маленькое, красное, глаза зажмурены, волос нет. Сходи в магазин «Детский мир», посмотри на кукол и успокойся. — Нет, я пойду, — твердо заявил Биче-Оол. — Отцовский долг зовет меня проведать сына. Рогов психанул, обозвал молодого отца упертым ослом и ушел на построение. — Бич, Рог за тебя отвечает, — напомнил Воронов. — Если что-то случится, начальник школы его не пощадит. — Да не собираюсь я пить! — разозлился тувинец. — Схожу, посмотрю на сына и тут же вернусь. Воронов немного подумал и сказал: — Один не ходи. Попроси кого-нибудь составить тебе компанию. Сам понимаешь, мало ли что… — Пошли со мной, — предложил Биче-Оол. — Не могу. У меня сегодня свидание с девушкой. Биче-Оол и Воронов за секунду до выхода Трушина успели встать в строй и пошли на завтрак. В столовой слушатели сидели по четыре человека за столом. Соседом Биче-Оола был Юрий Величко, парень недалекого ума, но физически крепкий. Биче-Оол уговорил его составить ему компанию вечером прогуляться до роддома. После занятий Рогов помрачнел, даже отказался переброситься в карты с соседями. Воронов не приставал с расспросами. Приятель сам объяснил перемену настроения. — Если я пойду в город, то ни о ком, кроме Бича, думать не смогу. Пока он не вернется трезвый, я места себе не найду. Придется пожертвовать субботним вечером и провести его в общаге. Воронов за Биче-Оола не отвечал и свободным вечером жертвовать не собирался. В половине восьмого на проспекте Карла Маркса он встретился с Золушкой. — Куда пойдем? — спросила девушка. — В одно классное место, — напустил тумана Виктор. — Здесь недалеко, буквально пару шагов. Воронов привел подругу в здание, где располагалось Управление уголовного розыска УВД Хабаровского края. Милиционеру на вахте Виктор объяснил: — Свидетельница! Допросить надо. Милиционер в лицо знал Виктора, много раз видел его с оперативниками отдела по борьбе с наркоманией. — Проходи! — махнул он рукой и раскрыл книгу на закладке. Заинтригованная девушка покорно поднялась на второй этаж в кабинет Демидова. Воронов открыл его своим ключом, пропустил гостью вперед. Свет в кабинете включать не стал. — Ну, вот мы и одни! — понизив голос до интимного шепота, сказал Воронов. Девушка ничего не поняла. Виктор, чтобы настроить Золушку на нужный лад, стал целовать ее, расстегнул пуговки на пальто. — Зачем ты меня сюда привел? — тихо спросила Золушка. — Не прикидывайся маленькой девочкой! — между поцелуями прошептал Воронов. — Сегодня суббота, в этом здании не осталось никого, кроме дежурного наряда, но они сидят на другом этаже. Мы вдвоем, Таня, вдвоем! — Ты на что намекаешь? Девушка отстранила Виктора, чтобы рассмотреть выражение его лица в полутьме. — Я не намекаю, а прямым текстом говорю: я соскучился по тебе. Здесь мы — вдвоем. Нам никто не помешает. Давай не будем зря терять время. — Я здесь не буду! — нормальным голосом сказала Татьяна. — А где ты будешь? — перешел на обычный тон Воронов. — У тебя есть другое место? Скажи — где, и мы поедем туда. — У меня другого места нет, но здесь я не буду! — твердо заявила Золушка. Воронов попробовал ее уговорить, но быстро понял, что ничего не получится. «Ну и дура! — решил он. — Были у меня сомнения — поддерживать отношения или нет, но сейчас она сама все решила. Мне такая привередливая подруга не нужна. Если бы она меня любила, то ни минуты бы не раздумывала». — Хорошо! Я все понял, пошли. — Витя, я здесь не могу, — стала оправдываться Золушка. — Давай в другой раз у тебя встретимся. — Объясни, что здесь-то тебя не устраивает? Кровати нет? Какой кошмар! Нет кровати — нет любви. Я-то думал…