Держа своего сына одной рукой, второй рукой Деррек толкнул тележку в её сторону. — Думаю, я взял всю эту ситуацию с ребёнком... Длинный звук отрыжки прервал его посреди предложения. Джилл рассмеялась над широко открытыми, удивлёнными глазами Деррека, когда они сошлись воедино на островке. Когда бы они ни проводили время вместе, она смеялась. — Хорошая идея — всегда класть на плечо салфетку, прежде чем он отрыгнёт. — И не говори. Она помогла ему уложить Райана обратно в переноску. Когда с этим было покончено, она детскими салфетками вытерла отрыжку с его майки. — Вот так. Ты готов идти. Он толкал тележку, в то время как она шла рядом с ним. — Тебе всегда так тяжело ходить за продуктами? — спросила она его. — Что ты имеешь в виду? — К тебе каждые пару минут подходят фанатки и просят автограф. — Ах, это. Конечно, на это требуется время, но, насколько я осведомлён, раздача автографов зависит от территории. Он достал из кармана джинс визитку и засунул в её детскую сумку. — На случай, если тебе когда—нибудь понадобится няня. Джилл снова уставилась в его выразительные карие глаза. Судя по морщинкам в уголках его глаз, когда он улыбался, он проводил много времени на улице и ещё больше времени улыбался. Ей нравился этот мужчина, отец Райана, мужчина, который не должен был ей нравиться. Её родители никогда этого не одобрят. У них была привычка приклеивать к людям ярлыки. Они считали, что атлетам переплачивают, и что они избалованные. Они никогда не приняли бы его джинсы или не заправленную рубашку на пуговицах. Им было бы плевать на его взъерошенные волосы и мускулы — в их глазах это означало высокомерие. Нет, они никогда не полюбили бы что—либо в Дерреке Бэйлоре. И, хоть она знала, что это несправедливо и неправильно, от этого он нравился ей ещё больше. — Так что мы будем готовить для твоих родителей? — спросил он. — Мы? Он шёл позади, пока она толкала тележку к мясному отделу. — Я не приглашён? Она взяла свиную вырезку и положила её в тележку. — Ну, просто... — Ты не думаешь, что у меня будет шанс когда—нибудь в жизни заработать их признание, да? — Где ты был, когда они водили нас на ужин на прошлой неделе? Они не обычные люди, Деррек. Они всех осуждают и... Он рассмеялся, обвив рукой ее плечи и притянув ближе. — Веселее. Я просто дразнился. У меня нет намерений ворваться на ваш ужин. Вам с Райаном нужно провести некоторое время наедине со своей семьёй. — Думаю, кое—кто хочет с тобой поговорить, — она указала подбородком на мужчину, который стоял за ним, симпатичного, немного постарше, с пронзительными голубыми глазами. Деррек развернулся. — Макс! — произнёс он. Двое мужчин обменялись рукопожатием, очевидно пребывая в восторге от того, что увидели друг друга. — Джилл, это Макс Даттон, один из лучших полузащитников в истории НФЛ. — Ну, не знаю насчёт этого, — произнёс Макс, — но я оценил комплимент. Мак сделал шаг вперёд и пожал руку Джилл. Он был не таким высоким, как Деррек, но то, чего ему не хватало в высоту, он восполнил в ширину, будучи мускулистым и жилистым. — А кто этот малыш? — Это наш сын, Райан, — сказал ему Деррек. — Я не слышал, — Макс похлопал его по спине. — Поздравляю. — Сколько у тебя уже детей? — спросил Деррек Макса. — Каждый раз, когда я вижу тебя в газетах, кажется, что вы с Кэри ждёте очередного ребёнка. Макс усмехнулся. — Наша старшая, Молли, пару лет назад закончила Университет Южной Калифорнии, а сейчас она и её мама заняты написанием совместной книги о питании. Младшему, Остину, в следующем месяце будет год. Я наконец заполучил себе мальчика. Не то, чтобы со всеми девочками не весело, очень весело. Девочки забавные. Я—то знаю, у меня их четверо. — А ты времени не терял. — Я лучше отпущу вас, голубки, — сказал Макс. — Я забежал взять молока, но затем увидел, как вы двое смотрите друг другу в глаза, будто время остановилось, и тогда понял, что знаю кое—кого. Нам всем нужно как—нибудь собраться вместе. Кэри будет очень рада познакомиться с Райаном и твоей милой женой Джилл. — Звучит как план, — сказал Деррек, пожимая руку Максу. Макс обвил руками Джилл и по—дружески обнял её, прежде чем ускользнул и исчез за ближайшим отделом. Джилл почувствовала, как на дне её сумочки завибрировал телефон, но решила проигнорировать его. — Что же, это было интересно, — сказала она. — Я уверена, что только что познакомилась с человеком—торнадо. Деррек рассмеялся, идя за ней мимо полок со специями и чаями. — Надеюсь, ты не против, что не исправил его, когда он назвал тебя моей женой? — Без проблем, — ответила она через плечо. — Меня называли и хуже. — Очень весело, — произнёс он. Она остановилась перед специями и попыталась вспомнить, что ей было нужно. — Как твоё колено? — Уже лучше, — он перенёс вес с одной ноги на другую. — Я стараюсь не думать о нём, особенно потому, что не собираюсь позволить этому замедлить меня, когда через пару недель откроется лагерь. — Что насчёт этого говорит доктор? — Никто, кроме Коннора, не знает о моём колене. Я планирую оставить всё так же. — А это не опасно? — Футболисты постоянно играют с травмами. — Ни одна игра не стоит потерянной конечности, — сказала она. Когда он не ответил сразу, она посмотрела на него и заметила, что он пристально её изучает. — Что? — она подняла пальцы к своему лицу, ища крошки или что—нибудь мокрое и липкое. — У меня что—то на лице? Выражение его лица привело её в замешательство. Этот мужчина был одним большим противоречием. Когда он протянул руку и убрал с её лица волосы, она не стала останавливать его. — В тебе есть что—то такое, Джилл Гаррисон, от чего мне становится хорошо внутри, от чего мне хочется протянуть руку и коснуться тебя, чтобы убедиться, что ты реальна, — он провёл подушечкой большого пальца по её подбородку, а затем наклонился, намереваясь её поцеловать. Она положила руку на его грудь, чтобы остановить его. — Не делай этого, Деррек. — Не делать чего? — Не притворяйся, что то, что между нами, что бы это ни было, больше простой дружбы. Каждый раз, когда ты так прикасаешься ко мне или смотришь на меня так, я прихожу в замешательство. Пожалуйста, не надо дурачить меня, чтобы я считала, что ты можешь предложить что—то большее, чем на самом деле. Казалось, он подумал о её словах, прежде чем выпрямился. — Ты права. Прости. Часть её надеялась, что он скажет ей, что она не права насчёт его чувств к Мэгги, может быть, даже скажет, что влюбляется в неё и больше не может сдерживать желание её поцеловать, как и не может сдерживать Землю от вращения вокруг оси. Но он больше не сказал ни слова. Игнорируя удар под дых, она натянула улыбку и сказала: — Помоги мне найти душистый перец, и пойдём отсюда, пока тот фотограф не снял нас ещё раз. Он посмотрел через плечо и увидел вспышку камеры.