— Я вюблю шоколад! — крикнула Лекси. — Не так громко, — предупредила Лекси Сэнди. — Мы не хотим разбудить малыша. — Сэнди поджала губы, пытаясь подумать. — Дай мне ещё подсказку. — В этом было замешано лизание. — Я вюблю визать мороженое. Сэнди рассмеялась. — Я не думаю, что она лизала мороженое, милая, но спасибо за... — Сэнди выпучила глаза, когда поняла, на что намекает Джилл. — О Боже! Если ты не лизала мороженое, тогда... — Веденцы! Они обе рассмеялись, прежде чем Сэнди наклонилась между сидениями и протянула Лекси её кассетный проигрыватель с наушниками. — Хочешь послушать свою любимую песню? — Ура! У старого МакДональда была ферма! Как только Сэнди надела Лекси наушники, она выпрямилась на сидении и повернулась обратно к Джилл. — А я думала, что это я дикая. — Нет необходимости говорить, что сейчас я пела бы другую песню, если бы он не сбежал посреди ночи. — Не попрощавшись? Джилл покачала головой. — Только оставил записку на двери своей квартиры. — Что ты собираешься делать? — Понятия не имею. — Я не понимаю. Что значат все эти поцелуи и облизывание? Недавно ты говорила мне, что Дерреку нравится кто—то другой. Джилл вздохнула. — Он выпил прошлым вечером. — О, нет. — Да. И я всё равно впустила его в свою квартиру и в свою спальню. — Джилл испустила долгий стон, прежде чем признаться. — Он что—то делает со мной, Сэнди. Он заставляет меня чувствовать то, что я никогда раньше не чувствовала. Несмотря на то, что произошло, думаю, я просто буду решать всё постепенно. Если бы не записка, которую он оставил на двери сегодня утром, я бы подумала, что раздуваю всё на пустом месте. — Что было сказано в записке? — "Прости, мне пришлось уйти. Дела, заботы". Что—то в этом роде. — Я с самого начала пыталась предупредить тебя о нём. Я ненавижу мысли о том, что тебе причиняют боль. — Любовь причиняет боль. Сэнди притворилась, будто упала в обморок, откинувшись на сидение. — Ты только что сказала то, что я думаю? — Знаю. Это сумасшествие. Я знаю этого мужчину... три недели? Но всё так, как есть. Разве я могу заставить себя перестать чувствовать то, что чувствую? — Предполагаю, что нет. — Не переживай за меня, — сказала Джилл. — Я разберусь со всем раньше, чем влюблюсь так сильно, чтобы было невозможно подняться. А теперь расскажи мне о своей встрече с другим мистером Бэйлором. — Давай просто скажем, что всё определённо пошло не так, как я ожидала, — начала Сэнди. — Никакого шоколада и облизывания. Я сидела на кушетке, вся такая сексуальная в бумажном халате, когда зашёл доктор Коннор Бэйлор, весь замер и забеспокоился. Прежде чем я успела сказать: "Бу", он велел мне одеться и зайти к нему в кабинет. — Не может быть. — Может. — И что сказал Коннор, когда ты зашла к нему в кабинет? — До этого не дошло. Когда он вышел, медсестра Рэтчед проинформировала меня, что я не первая женщина, которая строила из себя дурочку, когда дело дошло до хорошего доктора, и что я не последняя. — И ты позволила этому остановить тебя? Сэнди пожала плечами. — Знаю. На меня не похоже так быстро сдаваться, но всё было так странно. Когда он вышел из кабинета, я почувствовала себя одураченной и отчаявшейся. В смысле, одно дело, если бы он отреагировал на ситуацию не так, как я ожидала, но... — Чего именно ты ожидала? — Я ожидала, что он попросит медсестру Рэтчед выйти из кабинета, а затем поможет мне устроиться в гинекологическом кресле. — Ты серьёзно? — Абсолютно. Разве не об этом все фантазируют, когда проходят ежегодный осмотр с сексуальным врачом? — Нет. — Плевать. Не нужно выходить из себя из—за этого, тем более, что ничего не было. От того, как он посмотрел на меня, прежде чем уйти и оставить меня сидеть там, я почувствовала себя... ну, глупой. — Мне жаль. Сэнди вздохнула. — Не стоит. Я получила урок. Понимаю, большинство моих отношений не длятся особо долго, но, думаю, теперь у меня есть рекорд. Следующие двадцать минут они разговаривали о журнале, и Джилл думала о том, как отлично иметь подругу, настоящую подругу, которая понимает её. Свернув направо на улицу Фрэнклин, а после этого повернув налево, Джилл остановила свою "Джетту" у железных ворот, ведущих к крутой подъездной дороге. Дом, расположенный наверху холма, был размашистым особняком, пришедшим прямо из древних времён. У него был гармоничный, симметричный фасад и гладкие каменные стены. Крыша с балюстрадой и удивительные декоративные колонны напоминали о древней Греции и добавляли входу касание великолепия. — Ты уверена, что это то место? — спросила Сэнди. — Это больше похоже на отель, чем на дом. — Мне нвавится этот дом, — сказала Лекси со своего большого девичьего сидения сзади. — Это он, — произнесла Джилл. — Улица Гладиола, четыре двадцать один. Джилл высунулась из окна и ввела код от ворот, который написал ей Деррек. Кованные железные ворота открылись, и она въехала по подъездной дороге между двумя рядами гигантских пальм. Она припарковала машину рядом с широкой лестницей, которая вела к входной двери в дом. Даже Лекси молчала, пока они рассматривали фонтан воды, которая высоко поднималась двумя широкими дугами и каскадом спадала в окружающий пруд. — Я и не представляла, — произнесла Сэнди. — И я тоже. — Он хорошо себя обеспечил. — Вероятно. Лёгок на помине. Увидев Деррека, у Джилл бешено забилось сердце. Прежде чем они выбрались из машины, он направился в их сторону, перешагивая по две ступеньки. Пока Сэнди помогала Лекси выбраться из сидения, Деррек открыл заднюю дверь и отстегнул Райана. — Челси уже внутри делает фотографии, — сказал он. — Отлично, — ответила Сэнди, пока Джилл пыталась взять себя в руки. Райан издал булькающий звук. — Вы это слышали? — спросил Деррек. — Думаю, он сказал "па—па". Сэнди рассмеялась. — Хорошая попытка, — произнесла она. — Он не будет говорить ещё пару месяцев. — Привет, Лекси, — сказал Деррек, похлопав её по голове, когда она вылезла из машины и уцепилась за его ногу. Этими жестами они обменивались каждый раз, когда видели друг друга.