* * * Мужчина остановился возле Полины. Он молча смотрел на нее, его тяжелые покатые плечи тряслись. Издалека Стас не мог разглядеть, плакал ли он или его трясло от страха. Девочка стояла у самой кромки воды, а позади нее, как гигантский шлейф черной фаты, распростерся Рокот. – Пол, – выдохнул Костя, – Пол, могу ли я просить… могу ли… Полина подняла на него глаза, блестящие, внимательные и холодные. Дотронулась до щеки, положила ладонь ему на плечо, давя вниз, заставляя его опуститься перед ней на колени. – Пол, прости меня… Пол… – В голосе мужчины послышались слезы. – Я оставил тебя… я не хотел… я не помнил… Стас и Марьяна стояли на берегу и наблюдали за страшной и странной встречей – мертвого и живого, прошлого и настоящего – нашедших друг друга влюбленных. – Сейчас она убьет его, – прошептал Стас. – Или простит, – ответила Марьяна. – Не простит. – Простит. Они не сразу заметили, что по склону, рассекая песок, к ним несется атлетический силуэт. Передвигаясь с ловкостью компьютерного персонажа, он добежал до них за считаные мгновения. – Эй, вы как? Вы как? Я успел? – Роб, он сказал, где ее могила? – тихо спросил Стас. – Сказал. – Пошли, – кивнул Стас и тут же схватился за мокрый лоб. – Только помоги мне немного, голова кружится. Роберт и Марьяна подхватили его с двух сторон, и они вместе поспешили в сторону деревьев. Полина не обратила на них внимания. Она безотрывно смотрела лишь на того, кто стоял перед ней на коленях. – Он сказал, что выкопал яму, вон там, где осины. – Роберт махнул в сторону прибрежных зарослей. – Яму? – ужаснулась Марьяна. – И накрыл ее досками, завалил опавшими стволами. Полина не выбралась бы, у нее бы не хватило сил, а кричать она не могла, потому что не говорила. Так она и погибла. – Господи, – Марьяна закрыла рот ладонью, – какая страшная смерть. Они вошли в тень деревьев. Стас искал глазами гнилые бревна, но мало что видел. Вокруг стояла такая темень, что не угадывались даже собственные руки. – Погодите, у меня телефон есть. – Роберт включил фонарь на телефоне, осветив округу. – Ищем загнившие стволы и бревна. Надеюсь, за тридцать лет они не превратились в труху. Землю устилали красноватые осиновые листья, скрывая под собой следы давней трагедии. – Я вспомнила, – Марьяна сжала руку Стаса, – здесь висела сумочка. – Какая сумочка? – нахмурился он. – Моя. Моя сумочка. – Девушка указала пальцем на дерево, на котором сейчас на нитке болталась пирамидка, сплетенная из ветвей. – Вот тут висела. А потом упала, и все рассыпалось. Здесь должны быть мои вещи. Роб, посвети сюда. Луч фонаря скользнул по земле. И правда, около куста Стас заметил записную книжку и серебристый тюбик помады. Марьяна встала на колени и запустила ладони под листья. – Я, когда искала ключи от машины, напоролась на гвоздь, а еще на что-то объемное. Вот… – Она переворошила листья, расчистила землю. – Вот оно. Из почвы торчал обрывок пластмассовой трубы, а рядом – конец сгнившей доски. Стас и Роберт кинулись разгребать листья, через несколько минут перед ними предстала часть овитого травой и вросшего в землю деревянного настила. На нем грудой лежали десятирублевки. – Юрка… это Юрка… – Стас смахнул монеты, взялся за край доски, потянул вверх, но она не поддалась. К нему присоединился Роберт. С хрустом часть подгнившего настила переломилась, вместе они перевалили его в сторону. И обнаружили яму с обвалившимися краями, больше похожую на овраг. Роберт направил луч вниз. Там между изогнутых корней в грязной жиже лежал мальчик. – Краб! – Стас бросился в яму, повалив под собой землю. Он съехал на дно и обхватил брата за плечи. – Краб… ты слышишь, Краб?.. Тот не шевелился. Стас сжал кулаки и посмотрел наверх, на луч фонаря. Он боялся проверять у Юрки пульс. – Стас, он жив? Юра жив? – наперебой спрашивали Роберт и Марьяна. Он склонился над мальчиком и приложил пальцы к его шее. – Жив! Из-под Юркиной головы показалась красная змея. Стас отшатнулся. Змея не шипела и не выказывала агрессии. Она проползла по голове брата и скользнула на дно ямы, к ногам Стаса, по щиколотку увязших в грязи. Тело змеи извернулось и принялось пробивать себе путь вниз, медленно вкручиваясь в земляную кашу. – Она здесь, да? – прошептал Стас, обращаясь к извивающемуся хвосту змеи. – Полина здесь? Он погрузил руки в жижу и начал сгребать ее в сторону. Под ладонью скользнуло что-то мягкое и податливое, Стас потянул это из земли. На свет показался подол синего прорезиненного дождевика. – Мы нашли ее, – сказал Стас друзьям. Потом убрал полуистлевшую ткань и прикопал ее грязью и комьями земли – не хотел тревожить и без того растревоженные останки девочки. С Юркой на руках он взобрался на обваленный пригорок и подал мальчика Роберту. Следом вылез и сам. – Я попробую запечатать ее, – сказал он. Марьяна нахмурилась. – Что сделать? – Думаешь, получится? – переспросил Роберт. Он держал Юрку на руках, но, казалось, не замечал его тяжести. – Не знаю. Но пока Полина занята более важным делом, чем мы, поэтому попробуем. – Стас подошел к ближайшему кусту и сдернул с него фигурку из веток, сбросил ее в яму и тихо произнес: – Ты свободна, Пол. Затем накрыл яму гнилым настилом. Нашарил на нем торчащий ржавый гвоздь и, склонившись над одной из досок, начертил знак – круг с точкой в центре. – Надеюсь, мы успели, – добавил он с выдохом. Но ничего не произошло. Никакого небесного огня, мерцания или благодатного преображения могилы. – Не знаю, все ли я правильно сделал, – пробормотал Стас. Марьяна положила руку ему на плечо. – Ты сделал все что мог. Они с минуту постояли у могилы Полины, опустив головы. Что происходило у каждого на душе и в мыслях, Стас не знал, но чувствовал: вместе с останками девочки они хоронят свое прошлое и свой страх. Стас забрал у Роберта Юрку и вышел из зарослей на свет фар. Перед ним предстала картина, в которую сложно было поверить сразу. В Рокоте, наполненном кровью, тонул белый «Тахо», из открытых окон с шумом и свистом вырывался воздух. Чуть поодаль, по пояс в темно-красной жиже, шли фигуры двух подростков – мальчика и девочки. Они держались за руки и уходили в глубину. – Она забрала Костю с собой, – прошептала Марьяна со слезами на глазах. – Она не простила его. – Или простила, – произнес Стас. – Возможно, он остался с ней добровольно. По берегам озера пронесся множественный стук: от мерного и спокойного до учащенного, аритмичного, от усталого «клок-клок» до радостного и звенящего «бдащ-бдащ». Словно из тысяч кранов капала вода, тысячи мокрых тряпок хлюпали и бились друг о друга на ветру, и кто-то с грохотом обрушивал тысячи крышек на тысячи кастрюль. Клок-клок, хлуц-хлуц, бдащ-бдащ. Так бились сердца, сотни мертвых сердец озера Ро- кот. В этот момент фигуры подростков разъединились. Девочка отошла, подняла руки сначала к небу, потом вытянула их в стороны. Набрала воздуху в грудь и запрокинула голову. Земля содрогнулось от ее крика.