– Каких два высших? Ты что, забыл? Первый институт так и не закончил, бросил после третьего курса. Второй закончить никак не может, уж две «академки» брал. Корчит из себя самостоятельного, только эта самостоятельность за счет родителей. Он, видите ли, себя ищет. Мы с женой теряемся в догадках, как долго это великовозрастное дитятко собирается ещё себя искать? В позе мыслителя можно простоять всю жизнь, но ничего путного так и не придумать. Он же не дело своей жизни ищет, а то, что приносило бы ему хорошие деньги. Обидно, ведь парень то не глупый. – Да ну ладно. Ты как-то пессимистически настроен. Дай ему ещё время, подрастёт, поумнеет. – Да вырос уже. Куда больше то? Он же всё-таки мужик, а не девчонка. Вот я поэтому и говорю, что вы с Танюшкой счастливые родители. – Хм… Может покажусь не скромным, но признаюсь – счастливые. А ведь я на самом деле мечтал о сыне, хотел, чтобы он продолжил нашу династию хирургов. Но когда родилась дочь, то и думать про это забыл. У Катюши другие таланты. Как и все женщины в нашей семье, она чистый гуманитарий. Уж больно ей все восторгаются, прям боюсь, не сглазили бы, – сказал Волжанов, после чего три раза постучав по ножке стола, трижды плюнул через левое плечо. Увидев это, директор от души рассмеялся. – Вот это да-а-а… Ты ж не суеверный! – Станешь тут суеверным, – слегка погрустнев сказал Димыч. – Знаешь, я как-то раньше об этом не задумывался, а теперь… – Ты о чём? – настороженно спросил друг. – А о том, что наша дочь вступает во взрослую жизнь. Что ждёт её там в этой жизни? Какой она у неё будет? Времена меняются, только и слышишь – перестройка, ускорение, демократизация, гласность. А пройдёшь по улице и понимаешь, что люди демократию с анархией перепутали. Для них демократия – это вседозволенность. Страшно становится. Дай Бог, чтобы хуже не стало. После этих слов в их разговоре настала короткая пауза. На мгновение каждый задумался о чём-то о своём, о самом дорогом и сокровенном. Затем обсудив несколько рабочих вопросов и договорившись о скорой встрече, друзья расстались, пожав друг другу руки. Глава II Прошло меньше полугода, как вдруг коллеги перестали узнавать своего любимца. От прежнего Димыча не осталось и следа. Его виски резко поседели, глаза поблекли, спина стала ещё более сутулой, напоминающей панцирь старой черепахи. Ещё совсем недавно этот красавец мужчина, хирург – золотые руки, счастливый семьянин, культурный, внимательный, всегда и всем готовый прийти на помощь, теперь казался замкнутым, не общительным, а временами даже рассеянным, что категорически не допустимо в работе хирурга. Опоздание на работу для него стало нормой. Видя ужасные изменения в облике и поведении обожаемого начальника, сотрудники хирургического отделения то и дело спрашивали друг друга – что происходит с Димычем, и по какой причине он так сильно изменился? Но ответа никто не знал. Отношения с женой у него были прежними. Они продолжали созваниваться по несколько раз в день. Но именно с недавнего времени, по окончанию рабочего дня, Димыч стал пулей убегать из института. Казалось, что именно этого момента он только и ждал весь день. В один из рабочих дней, после утреннего обхода пациентов, к Димычу подошла медсестра и передала просьбу директора, немедленно зайти к нему. Ничего не ответив, хирург направился в его кабинет. Держась за перила, медленно преодолевая ступеньку за ступенькой он предугадывал тему предстоящего разговора. Холодно поздоровавшись, не дожидаясь приглашения Димыч сел на стул и скрестив на груди руки понуро опустил голову. В этот момент он был похож на несчастного заключенного находящегося в ожидании обвинительного приговора. С изумлением глядя на друга, директор начал неприятный для обоих разговор. – Дима, что с тобой происходит? У тебя проблемы? – Понятно, жалуются, – сказал хирург с не свойственной ему иронией. – Да нет, не угадал. Не жалуются, а переживают. Говорят, ты стал не узнаваемым. И как я понимаю – это абсолютная правда. Высказав своё мнение, директор продолжил говорить спокойным уверенным тоном, тщательно подбирая слова. – Мы давно не виделись, не общались. У меня то совещания, то командировки, я домашних то своих вижу редко, не то что друзей. Послушай, – продолжил он, пытаясь удержать разговор на дружеской ноте, – Кажется последний раз мы общались на торжестве, посвящённом поступлению твоей дочери в Университет? Да, точно! У вас на даче. Ну и пир вы тогда закатили! – Да-да-а-а, пир… – глядя куда-то в сторону, сквозь зубы проговорил Димыч. – Что случилось? Посмотри до какого состояния ты дошёл! У тебя руки скоро начнут трястись, а ведь ты хирург, при том не просто хирург, а хирург гениальный. Ты человек, который помогает людям вернуться к нормальной жизни, а подчас и сохранить жизнь! Отсутствие со стороны Волжанова какой-либо реакции очень удивило директора. – Послушай Дима. Я твой начальник, но в первую очередь я твой друг, и я хочу помочь своему другу. Не думал, что когда-нибудь мне придётся объяснять тебе прописные истины. Скажу одно, в таком состоянии и с таким настроением у тебя скоро начнутся ещё большие проблемы. Ты это понимаешь? – Да понимаю. И ещё я понимаю, что мне действительно нужна помощь. Вопрос только в одном – кто может мне помочь? – резким тоном ответил Волжанов, впервые за время визита взглянув на Анатолия. Заметив у Димы слегка опухшие веки и покрасневшие глаза, директор понял, что друг в беде. Ничего не ответив, он встал из-за стола, подошёл к двери и приоткрыв её сказал секретарше. – Валентина Петровна, пожалуйста, в ближайший час меня нет ни для кого! Только если что-то архиважное. Затем сев на стул около Волжанова и положив руку ему на плечо, директор по-дружески сказал. – Ты слышал, у меня есть время, оно твоё. Рассказывай, ведь я от тебя не отстану. Нервно ломая пальцы, Дима пытался собраться с мыслями. Наконец, после глубокого вдоха и резкого выдоха, что помогало ему избавиться от нервного напряжения, он заговорил. – Ты Толя первый, кому я поведаю правду о том, что произошло. Может для кого-то эта ситуация покажется ерундовой, но для нашей семьи – это трагедия! Нет-нет, не беспокойся, все живы и здоровы. Как бы это объяснить… Понимаешь, нарушен покой, нарушен до такой степени, что ещё чуть-чуть и я окончательно сорвусь. От услышанного директор побледнел. – И кто ж посмел? Не томи, говори. – Удивишься, но это наша дочь, наш Котёнок. – Что-о-о? Катя? Каким образом? Да таким, что той Кати, которую все знали, как ласковую, скромную и воспитанную девочку, теперь уж нет! – А кто есть? Прости, я не совсем понимаю. Она что, перевоплотилась? – Вот-вот, ты нашёл подходящее определение – перевоплотилась. Прям как в сказке, по не известной причине превратилась девочка не понятно в кого. Только мы не сказочные герои, и у нас с Танюшей нет более сил бороться с её хамством, наглостью и непристойным поведением. – Ничего себе. Вот удивил, так удивил. Да как такое возможно? Нет, конечно, я тебе верю, но объясни с чего всё началось? Так вдруг резко измениться? Можно подумать, что она действительно заболела. Но! Любое заболевание имеет причину, определив которую, и желательно вовремя, можно помочь больному. – в шутливой форме заявил директор, изображая из себя лектора мединститута. – Шутить изволите, а мне не до шуток, сударь. Вот получить от вас дельный совет – это было б здорово. Ладно, – глубоко вздохнув сказал Волжанов, – Расскажу всё подробно, иначе не разобраться. – Говори, я слушаю, – сосредоточившись ответил директор. – Так вот, Катенька поступила в Университет сама, своими силами, а не по блату, как многие из её подруг. Этой победой она очень гордилась, и мы тоже. По этому поводу на большом семейном совете было решено устроить праздник. Ты помнишь, какие замечательные подарки были преподнесены ей, приглашёнными к нам на дачу гостями? – Ещё бы! – широко улыбаясь ответил директор. – Да, девочка студенткой стала. Прошло то время, когда её задаривали игрушками и красивыми платьицами. Все постарались от души. Ну а как иначе, единственная дочь, единственная внучка, единственная правнучка. Моя мама подарила ей золотое колечко с брильянтиком, очень красивое и элегантное. Мы с Танюшкой шикарную импортную дублёнку и сапоги на высоком каблуке. Специально для этого случая деньги копили. Спасибо тёще с тестем, обменяв деньги на чеки, они помогли нам купить всё это в «Берёзке». А какой замечательный портфель из натуральной кожи подарили ей Танюшины родители, помнишь? – Конечно помню! Честно говоря, я тогда позавидовал твоей дочери. Уж больно портфель был хорош, точь-в-точь как у нашего замминистра. – Ну не скромничай. А ручка с золотым пером? Ваш подарок оказался под стать тому портфелю. Однако признаюсь, что больше остальных своим подарком нас удивила наша Маша. Я потерял дар речи, когда увидел – это! Серьги, необыкновенной красоты, два огромных каплевидных изумруда висящих на брильянтовых бантиках. На мои попытки дознаться откуда у неё такое богатство, бабуля шутливо уходила от ответа, каждый раз повторяя одно и то же. – Не твоё внучек дело. Дарю – что хочу, а где взяла – там уж нет, – и точка. Вспоминая этот момент праздника, Анатолий не мог не высказать своего мнения. – Да уж, тогда Мария Александровна удивила всех. Её подарок оказался поистине царским. А что сама Катя? – Ты же видел, она была в восторге от всех подарков и даже в знак благодарности пообещала стараться жить и учиться так, чтобы мы могли ей гордиться. – Помню, помню. Рассказывай дальше. – Через месяц жена уезжала с театром на гастроли в Ригу и так как мне дали отпуск в то же время, Катюше пришла замечательная идея, поехать туда всем вместе. Рига – прекрасный город, есть чем полюбоваться! Дождавшись, когда Танюша освободится от работы, мы втроём бродили по городу, знакомясь с его историей и культурой. Но самое большое впечатление на нас произвёл Домский собор, с его незабываемыми концертами органной музыки. Это было восхитительно! Слушаешь и растворяясь в музыке улетаешь в далёкое прошлое… Из Риги я позвонил моему сокурснику по мединституту, который живёт в Юрмале. Узнав, что я с женой и дочерью нахожусь в Риге, Иварс сделал нам сюрприз. По окончании гастролей Танюшиного театра, он приехал за нами на машине и забрал к себе в гости. Побережье Балтийского моря, необыкновенный воздух, сосны и гостеприимный дом моего друга делали наш отпуск по истине райским. Вечерами гуляя по набережной, мы обязательно заходили в уютное кафе, где наслаждались ароматным кофе и вкуснейшими пирожными. Однажды, выйдя из кафе мы направились по набережной домой. Я взял жену под руку, Катюша шла впереди нас. Высокая, стройная, длинноногая, в лёгком шифоновом платье она напоминала «Бегущую по волнам». У неё было весёлое настроение, она не просто шла, она кружилась, напевая какую-то мелодию. Вдруг, к ней подошёл молодой человек и положив руку на плечо, что-то шепнул на ухо. Дочь побледнела и резким движением скинув с плеча руку незнакомца закричала. – Па-а–па! Ма-а–ма! – Увидев подбегающих родителей, парень исчез. Катюша долго не могла успокоиться. Рыдая у меня на груди, она не переставая повторяла одни и те же слова. – За что? За что? – Что он тебе сказал? – спрашивали мы. – Гадость, ужасную гадость! Я не смогу этого повторить! – Конечно придя домой я рассказал об этом инциденте другу. К нашему удивлению, он не задумываясь объяснил причину происшедшего. Оказалось, нашу дочь приняли за приезжую проститутку, которых не мало появляется на побережье, именно в летнее время. И дабы впредь нам избежать неприятностей такого рода, Иварс пояснил. – Вы что не видите, у вас же дочь – королева красоты! Когда она идёт по улице, мужики шеи сворачивают. Уже все соседи поинтересовались – откуда взялась эта красавица? А парень пристал к ней потому, что шла она, как ему показалось одна. Здесь вечерами по набережной приличные девушки без сопровождения не ходят. В добавок ко всему, Иварс счёл нужным дать совет, который мы, к сожалению, тогда недооценили. – Ну родители, вы даёте! – говорил он, посмеиваясь над нами. – Вырастили такую красоту, теперь держитесь, от ухажёров отбоя не будет, и не только от них… А что бы её красота ей боком не вышла, об этом уж сейчас вам стоит позаботиться, и поторопитесь… – Нет, мы не перестали гулять по набережной. Просто теперь Катюша от нас ни на шаг не отходила. Как ребёнок, боящийся потеряться, она крепко держала нас за руки, практически не поднимая глаз. А мы, то и дело замечали восхищённые мужские взгляды, останавливающиеся на нашей дочери. Да, она действительно повзрослела и похорошела, но Катюша никогда не станет легкомысленной вертихвосткой. Это у других, хорошие девочки превращаются в плохих, а наша Катя не такая, ей это не грозит. Какими же наивными мы были… – Так что? После того случая, как говорит молодёжь, «ей крышу снесло»? – Нет, что ты! Она была так сильно напугана, что мы даже заволновались. А вдруг наша скромница замкнётся в себе, ведь она такая впечатлительная? Я даже хотел обратиться за советом к знакомому психологу. Но ситуация нормализовалась сама собой, когда мы поговорили с ней на тему её вступления во взрослую жизнь, рассказав о существовании множества человеческих пороков, которым следует научиться противостоять. Убедили стать более внимательной к окружающим, особенно когда нас не будем рядом. Ну и конечно напомнили о женской гордости и целомудрии, о чём девушке не стоит забывать ни на минуту. – Ну хорошо, а когда же началось это её перевоплощение в плохую девочку? – спросил директор, не заметно взглянув на часы, стоявшие у него на столе. Он боялся, что зазвонит телефон или войдёт секретарша и Димыч не успеет рассказать до конца свою историю. Но Волжанов, не замечая волнения друга продолжал говорить. – Пожалуйста Толя, если можно, не торопи меня. Очень важно ничего не упустить, в противном случае, будет трудно понять и разобраться, откуда у нашей проблемы «ноги растут». И так, наступило первое сентября. В этот день Катюша приехала из Университета необычайно счастливой, у неё рот не закрывался. Она с восхищением рассказывала о преподавателях, о сокурсниках, и том, что всё просто замечательно! С первого же дня она целиком погрузилась в учёбу. В нашем доме стали раздаваться многочисленные звонки. Если звонили подруги или сокурсницы, то Катюша разговаривала с ними очень коротко. Она всегда считалась с нами, помня о том, что в любой момент мне могут позвонить с работы. А если слышала мужской голос, то сразу просила более не беспокоить её и клала трубку. Нам нравилось такое поведение дочери. Однако, мы считали нужным пожурить её, говоря следующее. – Катюша, но это уж слишком категорично. А вдруг этот человек влюблён в тебя и страдает. А ты даже не желаешь его выслушать. – Ну и пусть себе страдает, это его проблема. Липнут как мухи. И что, мне теперь прикажете каждого выслушивать, жалеть и объяснять почему он мне не нравится? Это же унизительно! – Но по прошествии короткого времени, каждый вечер в одно и тоже время в нашем доме стал раздаваться телефонный звонок, на который Катя отвечала с удовольствием и не долго поговорив прощалась до завтра. Чувствуя наше любопытство, она не стала дожидаться расспросов и стесняясь объявила, что у неё появился молодой человек, парень на курс старше с исторического факультета. Ею было подчёркнуто, что он хорош собой, высок, строен, ну а имя у него самое что ни на есть сказочное и доброе – Иван. Ко всем прочим достоинствам, оказалось, что он играет на гитаре в Университетском ансамбле и выступает за студенческую сборную Москвы по волейболу. В общем у него масса положительных качеств, а главное он настоящий джентльмен, так как уже неоднократно заступался за нашу Катю в не равной схватке с мерзавцами. Описание поклонника нам понравилось, но повода для знакомства пока не было. Жизнь шла своим чередом. Незадолго до Нового года, Катя сообщила, что приглашена на свадьбу сокурсницы, куда намерена пойти с Иваном. Естественным образом встал вопрос, в каком наряде пойти дочери на свадьбу? Мы не видели в этом проблемы, так как у неё было что надеть. Но когда она показала нам пригласительную открытку, где было указано: женщины – вечернее платье, мужчины – костюм или смокинг, нашему возмущению не было предела.