Глядя Кате в глаза, Малозёмов уверовал, что она говорит правду, но тут же подумал, а в праве ли он вмешиваться в то, что его, по сути, не касается? Ведь претендовать на чувства с её стороны, соперничая с другом, он не посмеет, но… Но быть хотя бы в чём-то ей полезным, он для себя почтёт за честь! – Ну что ж, ты сам завёл этот разговор, так имей смелость довести его до конца, – сказал он себе, и отпив из бокала несколько глотков вина, начал говорить. – Так вы желаете узнать, кем он был подарен? – Конечно! Я наконец-то буду знать кого благодарить за столь дорогой подарок, – ответила Катя, взяв в руку бокал, и отпив глоток вина, не сводя глаз с собеседника, добавила. – Я вся во внимании, говорите же наконец. И Малозёмов сказал, что ему доподлинно известна история происхождения этого браслета, поскольку его изготовил давнишний приятель отца, ювелир Арон Моисеевич Шнейдер. Дело в том, что тогда, два года назад, по пути к заказчику он по обыкновению заехал к ним домой, дабы похвастаться своим новым изделием. Находясь в тот момент дома, Георгий невольно стал свидетелем общения приятелей, и даже держал этот самый браслет в руках. Мало того, посещая светские рауты, он неоднократно видел этот браслет на руке той, которой был изначально предназначен, и имя этой женщины – Софья Кирилловна Лаврова. Именно ей, два года тому назад, был преподнесён данный браслет в качестве именинного подарка, её мужем, графом Петром Андреевичем Лавровым. Поначалу, граф приобрёл нитку редкого и очень ценного розового жемчуга, но так как его жена обожает браслеты, он обратился к ювелиру Шнейдеру, чтобы тот изготовил из жемчуга браслет. Катя слушала, постепенно понимая, что эта вещь, подарена ей неспроста, и скорей всего не из добрых побуждений. – Пётр? Боже мой! Конечно же это он, больше не кому. От этих мыслей у неё закружилась голова, она побледнела и опёршись о стол закрыла лицо рукой, но всё же заставила себя дослушать капитана. – Не буду скрывать, – продолжил он, встав за спиной у Кати, – Свет негодует по поводу связи Александра с вами и всячески сочувствует его семье, где все до единого категорически настроены против вас. Поэтому я был удивлён увидеть на вашей руке этот браслет. Открыто ненавидеть вас и дарить такой дорогой подарок… Зачем? Но хуже всего, что до сегодняшнего дня вы даже не знали от кого он! Мой вам совет – избавьтесь от браслета! Верните его во избежание неприятностей! Но обязательно сделайте это при свидетеле. Я уверен, когда вы обо всём расскажите Александру, он сам вам в этом поможет. К удивлению капитана, Катя проигнорировала его упоминание о Лаврове, и лишь более сосредоточившись сказала. – Да, да, вы правы, неприятности мне не нужны. Но кому я должна вернуть эту вещь? – Как? Разве вы ещё не догадались? – Да как же не догадаться, просто язык не поворачивается произнести его имя, – тяжело вздохнув ответила она. – Понимаю. В это трудно поверить, поскольку он единственный из клана Лавровых, кто занял по отношению к вам нейтральную позицию. Но теперь можно предположить, что с его стороны это всего лишь какая-то замысловатая игра. Дарить вещь не новую, а ту которую видели на руке его жены десятки человек… – Но для чего? – испуганно спросила Катя, уронив руку на колено. – Для чего? Имеете ли вы представление о мерах, к которым частенько прибегают, дабы избавиться, допустим от служанки, на которую «положил глаз» нерадивый муж? – Неужто вы хотите сказать, что браслет мне подкинули с намерением шантажировать? – Утверждать не могу, а вот предположить такое вполне возможно. – Ах Пётр, Пётр! Каков подлец! Теперь мне многое понятно. Хотя…, – сказала она вслух, а про себя подумала, – Да и чёрт с ним! Свой выбор я уже сделала. Браслет ему конечно же верну, и обязательно при свидетелях, а взамен потребую, чтобы их семья оставила меня в покое, навсегда! Но не сейчас, чуть позже… Более поговорить им, к сожалению, не удалось. К тому моменту между офицерами разгорелся жаркий спор на тему о лучших породах Российских рысаков и капитан Малозёмов, как неоспоримый знаток по этому вопросу, был вовлечён в их спор. Лишь покидая имение и прощаясь с Катей, он снова смог с ней заговорить. Уловив в её глазах некое беспокойство, капитан поцеловал ей руку и назвал свой Петербургский адрес, добавив, что ежели понадобится, то он готов примчаться по первому зову, для чего ей будет достаточно прислать человека с запиской. На его слова, загадочно улыбаясь, Катя ответила. – Благодарю вас капитан, и заверяю, что при случае не посчитаю зазорным воспользоваться вашей помощью. В доказательство своих слов попрошу вас о маленьком одолжении, не рассказывать Александру о нашем разговоре, хочу это сделать сама. Согласитесь, ситуация не простая, ему предстоит серьёзный разговор с братом… – Не сомневайтесь, без вашего дозволения я рта не открою, – вооружившись довольной улыбкой с гордостью заявил капитан, и ещё раз поцеловав Кате руку, сел в свою коляску. -– Прошло три дня и настало время, когда за Катей могли приехать в любой момент. Вещи были собраны и перенесены в самую близкую от лестницы комнату. В шкафу висело дорожное платье, а в стоящей под кроватью шляпной коробке были собраны все её драгоценности. Однако подходило время, когда со службы мог вернуться Александр. Зная о его обожании к разному роду сюрпризов, Катя боялась, что он может появиться здесь раньше и тогда… – Лучше об этом не думать. С этой мыслью она и заснула, но её сон оказался не долгим. Стоило часам пробить полночь, как к кровати со свечой в руках подбежала перепуганная Арина. – Барыня, барыня! Екатерина Степановна! Проснитесь! Мгновенно очнувшись от сна, Катя спросила. – Что? Что случилось? Александр Владимирович приехал? – Нет! Там за воротами карета чужая, а человек в ней приехавший уж здесь в гостиной вас дожидается. Странный такой, глаз у него колючий и весь в чёрном. Может людей да приказчика позвать? – Не надо никого звать, всё в порядке. Подай-ка халат, – с облегчением вздохнув сказала Катя, и приказав служанке оставаться в спальне вышла к долгожданному гостю. Перед ней стоял молодой мужчина, в чёрном плаще и цилиндре. Тусклый свет догорающих свечей не позволял рассмотреть его лица, а вот колючий резкий взгляд маленьких тёмных глаз она ощутила сразу. Сухо поздоровавшись, мужчина сказал, что прислан Петром Андреевичем. Далее он спросил готова ли мадам к отъезду и получив положительный ответ, попросил распорядиться, чтобы открыли главные ворота, дабы карета могла подъехать к дому, и ещё попросил указать, где находится принадлежащий ей багаж. Отдав необходимые распоряжения через служанку, Катя поспешила привести себя в порядок, и уже через полчаса была готова. Перед тем как уйти, она положила на туалетный столик, заранее написанное письмо. Затем подошла к зеркалу, надела шляпку, оглядев комнату перекрестилась, после чего опустила на глаза вуаль, и забрав коробку с драгоценностями собралась уходить. Но стоило ей открыть дверь, как она столкнулась со служанкой. – Ой, барыня, простите! – вскрикнула Арина отскочив назад. – А меня за вами послали, поторопиться просят. Передав ей коробку, Катя одела перчатки и направилась к лестнице. Весь их путь, служанка пыталась узнать у хозяйки причину её спешного отъезда. – Барыня, Екатерина Степановна! Да куда ж вы в ночь то? Неужто до утра подождать нельзя? И приказчик куда-то запропастился. А что Александру Владимировичу то сказать, как они приедут? – Уймись Арина! – резко сказала Катя, остановившись у лестницы. – Барыня, барыня, – передразнила она служанку, – Ты меня ещё матушкой назови. Сколько раз тебе говорила, как следует ко мне обращаться? – Мадам, – виновато наклонив голову, ответила побледневшая служанка, и не смея смотреть на хозяйку, добавила глядя в пол, – Простите, запамятовала. – То-то же! И потом, что за допрос ты мне учинила? Куда? Зачем? Это не сносно в конце концов! Твоё какое дело? Выполняй что тебе велено и молчи! Поняла? – Поняла мадам. Простите мадам, этого боле не повторится, – тихо сказала Арина. Весь остальной путь они провели в полном молчании. У дверей на выходе стоял сонный лакей. Завидев хозяйку, он поклонился и произнеся сквозь зевоту что-то невнятное, открыл перед ней дверь. Оказавшись на улице, Катя увидела большую карету, запряжённую четвёркой лошадей. По бокам кареты горели фонари, на козлах сидел кучер, и двое мужчин, одетые в чёрные плащи и цилиндры, неотрывно смотрели в её сторону. Стоило Кате спуститься с лестницы, как один из мужчин тут же запрыгнул к кучеру на козлы, а другой, что с колючим взглядом, открыл перед ней дверь, откинул подножку, и подав руку сказал. – Прошу вас мадам, нам пора ехать. Опёршись о его руку, ни слова не сказав служанке, Катя села в карету. Глядя на происходящее большими удивлёнными глазами, Арина замерла, прижимая к себе шляпную коробку. – Позвольте, – сказал мужчина, забирая у неё коробку, и положив её на сидение громко крикнул кучеру, – Трогай! После чего, с лязгом закинув подножку, он запрыгнул в карету, закрыл дверь, и карета тронулась. –– Катя делала вид, что смотрит в окно. По её щеке текла одинокая холодная слеза. Нет-нет, она не пожалела о своём решении покинуть Александра. Ей было жаль себя, своих обманутых надежд и потерянного времени. Не желая показывать своих переживаний сопровождающему её мужчине, смахнув слезу она обняла себя за плечи, закрыла глаза и открыла их лишь когда карета покинула пределы имения. И первое что она увидела, был пристальный взгляд её попутчика, который смотрел на неё уже без присущей ему холодной пронзительности. Сейчас в его глазах читался некий вопрос и желание получить на него ответ. – Как странно он на меня смотрит, – подумала Катя. Менее всего ей хотелось сейчас разговаривать и поэтому, снова закрыв глаза попыталась уснуть. Не смея нарушить её покоя, достав из-под сидения плед, мужчина накрыл им Катю. – Благодарю, – слегка приоткрыв глаза, сказала она. – Как точно, господин Лавров, описал тогда её главную примету – огромные бездонные глаза, похожие на два изумруда, – вспомнил Иван, продолжая смотреть уже на спящую Катю. Да-да, это был тот самый Иван Бышлаков, который несколько лет тому назад разыскивал её по просьбе графа Александра Лаврова, но так и не нашёл. А нынче, он помог ей тайно покинуть его дом. Уже светало, когда карета пересекла границу Петербурга. До момента вступления Кати на порог новой жизни, оставалось совсем немного времени. Глава XXVIII «Я любила тебя, и за всё тебе благодарна. Прости, но прежних чувств уж боле нет. А посему, прощай навсегда. К.» Прочитав эту записку несколько раз подряд, Лавров отказывался верить тому, что там было написано, поскольку не представлял своей жизни без Катеньки. О как он ждал этого дня, как мечтал, обняв любимую слиться с ней в долгом, страстном поцелуе. А ещё он мечтал о совместных прогулках по парку, о конных выездах в лес, и о том, как сполна насладившись друг другом, они позовут гостей. Как устроят с ними весёлый пикник на опушке леса, или обед, в тенистой беседке у пруда. Но судя по словам в письме, всему этому уже не бывать. Не находя себе места, Лавров хаотично бродил по усадьбе. Вспоминая до мельчайших подробностей их ссоры и размолвки, он вдруг понял, как был наивен, полагая, что не при каких обстоятельствах Катя не покинет его. Уличив себя в этой непростительной ошибке, он вынужден был признать, что вина разрыва их отношений полностью лежит на нём. – Безумец! Как я мог не придавать значения её словам? Нет, она не разлюбила! Она просто устала ждать, когда я соизволю повести её под венец. Получается, что в отличии от меня, она сдержала своё слово. И всё-таки, Александр никак не мог понять, почему Катя не дождалась его возвращения? Почему не объяснившись, уехала ночью, впопыхах? Однако, опросив прислугу ему стало очевидно, что её отъезд не был спонтанным, она готовилась к нему. За несколько дней до той ночи по её приказанию была отпущена по домам большая часть прислуги. Приказчику было позволено отлучиться в город на неопределённый срок. Под предлогом обновления спальни были собраны её вещи, и даже перенесены в самую близкую к лестнице комнату. Но кто организовал её отъезд? Чья карета была за ней прислана? И кто были эти мужчины в чёрном одеянии?