– Кетчуп к крысам нужен? – Нет. – Ты уверен? – Никакого кетчупа. – И немного кокса. – И два яйца вкрутую, – сказал Дион. Все как-то странно посмотрели на него. – Ну и что? Просто я люблю яйца вкрутую. – И немного кокса. – И два яйца вкрутую. – И немного кокса. – Семьдесят пять долларов, – произнес Золто, когда они уселись за стол. – Сколько будет три раза по семьдесят пять? – Много, – сказал Лава. – Больше двухсот долларов, – сказал Дион. – Я двухсот долларов и не видел никогда, – покачал головой Золто. – Ну, то есть наяву, не во сне. – Мы найдем деньги? – спросил Лава. – Музыкой мы ничего не заработаем, – ответил Дион. – Законы Гильдии. Если тебя поймают, то возьмут твой инструмент и засунут его тебе в… В общем, флейтистам приходится несладко, – добавил он, припомнив слова стражника. – Ну, тромбонисту тоже не позавидуешь, – заметил Золто, посыпая перцем крысу. – И домой вернуться нельзя… – продолжал Дион. – То есть… мне домой возвращаться нельзя. Если я вернусь, то всю оставшуюся жизнь буду ворочать монолиты, как и мои братья. Их только каменные круги интересуют. – А если я вернусь домой, – сказал Лава, – мне опять придется гонять дубиной всяких друидов. Оба осторожненько, как можно незаметнее отодвинулись друг от друга. – Значит, мы будем играть там, где Гильдия нас не найдет, – бодро заявил Золто. – Найдем какой-нибудь клуб… – Здесь хватает дыма, – сказал Лава. – Я имею в виду ночной клуб, – пояснил Золто. – Наверное, ночью здесь дыма еще больше. – Одно я знаю точно, – продолжил Золто, меняя тему разговора, – в городе хватает уютных местечек, где не любят платить налоги Гильдиям. Выступим пару-тройку раз и без проблем заработаем деньжат. – Мы трое? Вместе? – спросил Дион. – Конечно. – Но мы играем абсолютно разную музыку, – напомнил Дион. – Вряд ли у нас что получится. Ну, то есть гномы слушают свою музыку, тролли – свою, а люди – свою. Мы что, возьмем все это и смешаем? Нет, это будет ужасно. – Мы хорошо друг с другом ладим, – пожал плечами Лава, поднимаясь, чтобы взять со стойки соль. – Мы же музыканты, – кивнул Золто. – И этим отличаемся от обычных людей. – Вот именно, – подтвердил тролль. Лава сел. Что-то хрустнуло. Лава встал. – О, – сказал он. Дион протянул руку и медленно, очень бережно поднял со скамьи обломки арфы. – О, – повторил Лава. Издав печальный звук, скрутилась струна. Они словно наблюдали, как умирает котенок. – Я выиграл ее на знаменитом фестивале в Лламедосе, – сказал Дион. – А склеить ее нельзя? – спросил, помолчав, Золто. Дион покачал головой. – В Лламедосе не осталось никого, кто мог бы починить ее… – Да, но на улице Искусных Умельцев… – Извините, правда извините, не понимаю, как она там оказалась. – Ты не виноват… Дион тщетно пытался соединить два обломка. Но музыкальный инструмент отремонтировать нельзя. Она вспомнил, что об этом говорили старые барды. У инструмента есть душа. У каждого. Когда инструмент ломается, душа покидает его, улетает, словно птица. После ремонта остается обычная вещь, состоящая из дерева и струн. Она будет играть, неискушенный слушатель даже ничего не заподозрит, но… С таким же успехом можно сбросить в пропасть человека, потом сшить его и попытаться оживить. – Гм… Может, купим тебе другую? – предложил Золто. – На Задворках… есть отличная лавка, которая продает всякие музыкальные инструменты… Он вдруг замолчал. На Задворках действительно есть хорошая лавка музыкальных инструментов. Она всегда там была. – На Задворках, – повторил он, убеждая больше себя, чем Диона. – Мы ее там обязательно найдем. На Задворках. Да. Уж и не припомню, сколько лет она там… – Такой инструмент мы не купим, – грустно промолвил Дион. – Чтобы создать нечто подобное, мастер должен просидеть две недели под водопадом, завернувшись в шкуру вола, – и это еще до того, как он притронется к дереву. – Зачем? – Не знаю. Таков обычай. Он должен очистить свой разум от всего, что может отвлечь его внимание. – Ну, купим что-то другое, – решительно сказал Золто. – Обязательно подыщем тебе что-нибудь. Иначе какой из тебя музыкант? – Но у меня совсем нет денег, – ответил Дион. Золто похлопал его по плечу. – Это неважно, – успокоил он. – Зато у тебя есть друзья! Мы поможем тебе! А с помощью друзей ты… – Но мы истратили все, что у нас было, на еду, – перебил его Дион. – У нас нет больше денег. – Это крайне пессимистический взгляд на жизнь, – упрекнул Золто. – Да, конечно, но денег у нас действительно нет. – Я что-нибудь придумаю, – успокоил Золто. – Я – гном. О деньгах нам известно все. Я все знаю о деньгах – это практически мое второе имя. – Довольно длинное у тебя второе имя. Уже почти стемнело, когда они подошли к лавке, находившейся рядом с Незримым Университетом. Это было нечто среднее между магазинчиком музыкальных инструментов и ростовщической норой – в жизни каждого музыканта случаются моменты, когда он вынужден заложить свой инструмент, если хочет набить свой желудок и переночевать не на улице. – Ты когда-нибудь что-нибудь здесь покупал? – спросил Лава. – Нет… насколько я помню, – ответил Золто. – Закрыто, – сказал Лава. Золто забарабанил в дверь. Послышались шаркающие шаги, дверь скрипнула, и в щели показалось худая старческая мордочка. – Э-э, госпожа, мы хотели бы приобрести инструмент, – сказал Дион.