Получалось, что эта парочка многое опустила, когда она принимала от них заявление. – Что было потом? – спросила констебль. – Джесси в бешенстве убежала из дому, а Филипп отправился в бар выпить пива и успокоиться. Вернулся он около девяти; Джесси должна была вернуться в десять. – Вы пытались звонить ей? – И все время натыкалась на голосовую почту. – И когда вы вчера в десять часов утра пришли в участок, девочки не было дома уже около двенадцати часов? – уточнила Стейси. После того как она накануне приняла заявление от миссис Райан и до того, как ее вернули обратно в Хейлсовен, Стейси смогла лишь проверить аккаунты Джесси в социальных сетях. – Да, какое-то время мы выжидали, поскольку думали, что она перевозбудилась и должна остыть после ссоры с отчимом. Все это время мы обзванивали ее друзей. – И что вам сказала ее подруга Эмма? – Что Джесси, как всегда, ушла от нее без четверти десять. Она живет совсем недалеко. Стейси не имела права оценивать воспитательные методы миссис Райан. Сейчас ее волновала только безопасность Джесси. – Но, мне кажется, эта девочка знает больше, чем говорит, – добавила мать Джесси. – Это вы про Эмму Уэстон? – Да. Они знают друг друга с начальной школы, а в последние годы стали лучшими подругами. По мне, так Эмма плохо влияла на дочь, но та ничего не хотела слышать. – Плохо влияла? – переспросила Стейси. – Честно говоря, – миссис Райан кивнула, – Джесси сильно изменилась с тех пор, как они стали много времени проводить вместе. Огрызалась, вела себя нагло, особенно с Филиппом… – А мальчик у нее есть? – поинтересовалась констебль. – Нет, для этого Джесси еще слишком мала, – женщина покачала головой. «Да, лет сто назад это было бы правдой», – подумала про себя Стейси. Она сделала пометку в блокноте, чтобы не забыть спросить об этом Эмму. В понимании Стейси существовала громадная разница между девочкой, которой исполнилось пятнадцать, и той, кому вот-вот исполнится шестнадцать. Так что если у Джесси нет и никогда не было мальчика, она бы очень удивилась. Хотя, судя по всему, мать Джесси еще сильнее удивилась бы его наличию. – А что ее отец? – сменила тему Стейси. – Ее отец – Филипп… – Я о ее биологическом отце, – пояснила констебль, хотя миссис Райан прекрасно поняла ее. – Джесси с ним встречается? – Нет. Никогда! – с яростью ответила мать. – Вы в этом уверены? – Она его просто не знает, офицер. Он бросил нас, когда ей было четыре годика. Отцовство его совершенно не интересовало. То есть все шло расчудесно, когда девочка была здорова, но при первых же симптомах болезни его заносило… Так что, как я уже сказала, ее отец – Филипп. Стейси вовсе не хотелось настаивать, но она должна была исключить присутствие биологического отца. – А вы не могли бы дать мне его адрес, прежде чем я пойду? – попросила она. – Конечно, но встреча с ним вам ничего не даст. Он, возможно, даже не помнит, что у него есть дочь. Женщина взяла карандаш и бумагу из кухонного стола, а Стейси решила не обращать внимания на горечь, прозвучавшую в ее тоне. – Ладно, миссис Райан. Благодарю вас за то, что уделили мне время. Если будут какие-то новости, позвоните мне. – Стейси взяла в руки листок бумаги. – Надеюсь, что вы скоро найдете ее, офицер… – Миссис Райан схватила ее за руку. Голос у нее дрожал, и она была на грани слез. – Не знаю, как долго я продержусь, прежде чем сойду с ума. Она взглянула в угол кухни. Стейси проследила за ее взглядом и увидела целую коллекцию коробок и бутылочек с пилюлями. – Это все лекарства Джесси? – Констебль удивилась, что женщина вчера ни словом не обмолвилась о лекарствах. Она осторожно высвободила свою руку. – Именно поэтому я так волнуюсь, офицер. – Миссис Райан промокнула глаза и кивнула. – Я знаю, что ей уже почти шестнадцать, но она, в сущности, все еще моя маленькая девочка. Не могу ни есть, ни спать… Я просто… – Миссис Райан, здоровье вашей дочери под угрозой? – прямо спросила Стейси. Эта информация могла полностью изменить отношение к Джесси как к простой беглянке. На этот раз слезы потекли по щекам матери. – Именно так, офицер. Без лекарств моя девочка вполне может умереть. Глава 15 – Итак, что же такого мы можем найти здесь, по мнению великой и ужасной миссис Корделл? – Брайант припарковался возле дома в Дадли. Это было уродливое многоквартирное здание, построенное лет двадцать назад на самом краю жилого массива «Ренс Нест». Как поняла Ким, в доме находились как частные квартиры, так и квартиры, принадлежавшие ЖСК. – Скорее всего, какие-то физиологические жидкости, – ответила детектив. – Очень мило, – хмыкнул сержант, ожидая, пока появится домовладелец, чтобы открыть им подъезд. – И она никакая не ужасная, – Ким попыталась защитить миссис Корделл. – Просто не все с радостью демонстрируют свои эмоции. Ты же знаешь, что попадаются и достаточно закрытые люди. – Да знаю я, – с намеком произнес Брайант. В этот момент к ним подошел мужчина с позвякивающей связкой ключей. Он был моложе, чем ожидала Ким; на нем были джинсы и грязная футболка. – Отец просил узнать, когда мы получим квартиру назад, – спросил он вместо приветствия. – Не раньше, чем мы всё там закончим, – Ким тоже не стала здороваться. Они молча проследовали вслед за ним по лестнице. Молодой человек открыл дверь и отступил в сторону. – Я буду внизу. Дайте знать, когда… – Эксперты уже выехали. Вы не могли бы подождать их у подъезда, мистер… – Доддс, – представился юноша и покачал головой. – Отцу это не понравится. – Тогда ему придется прийти сюда лично и заявить нам об этом, – пожала плечами инспектор, входя в квартиру. В первый момент ей показалось, что домовладелец уже успел здесь побывать и все убрал, но потом она поняла, что в квартире просто очень мало мебели. Миссис Корделл успела рассказать, что раньше ее супруг пользовался квартирой всего несколько раз в месяц, когда консультировал, по совместительству, в больнице Рассел-Холл. Тогда он говорил ей, что очень устает и все такое, хотя дом в Хартлбери находился всего в пятнадцати милях, или около того, от больницы. Несмотря на то что квартирой он владел не менее шести лет, в ней не было практически никаких следов проживания и было понятно, что миссис Корделл никогда в ней не бывала. Диван и кресло стояли лицом к телевизору, расположившемуся в углу. Никаких ковров или украшений. Даже газет или журналов нигде не было видно. А ведь мужчина жил здесь уже больше месяца после того, как жена выгнала его из дома… Кухонная стойка отделяла гостиную от кухни, уютной и прибранной, за исключением нескольких тарелок, стоявших в сушилке. Ким открыла единственную дверь, ведущую из жилого помещения, и остановилась как вкопанная. – Брайант, – позвала она. Сержант подошел к ней. – Чтоб тебя, – вырвалось у него. Прикроватная тумбочка была сдвинута с места, лампа лежала на полу. Смятое стеганое покрывало свисало с правой стороны кровати. На нем было несколько пятен крови. Кроме того, небольшая темная лужица натекла на ковер. Чемодан валялся на полу, а столик, на котором он, очевидно, стоял, был сломан. Сразу за кроватью, среди осколков стекла, лицом вниз, валялась рамка для фотографий. Дверь шкафа была распахнута, но одежда висела нетронутой. В углу шкафа были свалены грязные брюки и пара сорочек. – Инспектор, – Ким услышала, как кто-то зовет ее из прихожей. Она повернулась.