– А если это шестерка, или двойка, м-м? – Захар озадачился, вспоминая. – Видишь – ты уже не уверен. А знаешь, сколько номеров автомобилей марки Lexus начинаются с этих цифр? И потом, на время можно поставить другой номер… – Номер был заляпан грязью, – вспоминал Михаил, – а джип вымыт до блеска… Нет, номер не меняли, его просто вымазали. Занимаясь борьбой, требующей хладнокровия, Захар все же остался эмоциональным, что, кстати, мешало ему забраться на первую ступень пьедестала. Но такова природа: каким уродился, таким и будешь. Как ни бесила его инертность сотрудников милиции, а без них никак не обойтись. – Так, я понял, – сказал он. – Вам, ребята, облом заниматься похищением моей девушки – хорошо. Помогите мне достать все номера этой марки, начинающиеся с девятки, восьмерки, шестерки и двойки, вторая – семерка… – Не тройка? – уточнил Наговицын. – Верхняя часть тройки тоже похожа на семерку. – Нет! – уверенно сказал Захар. – А также нужны адреса владельцев. За вознаграждение. Сколько скажете, столько и кину. Я все бабки, что у меня есть, потрачу… – Не хватит – добавлю, – решил подогреть алчность ментов Михаил. – Сам, что ли, собрался отыскать похитителей? – ухмыльнулся Наговицын. – А ты считаешь, мне надо лапы свесить и спать спокойно? – взревел Захар. – Сейчас получить списки не так уж сложно, номера, адреса и фамилии вносятся в компьютерную базу данных… – И все-таки это не так просто, как ты думаешь, – возразил Стриж. – Внешность похитителей запомнили? Узнаете их? Судя по всему, отчаявшийся жених, кроме неполного номера, больше ничего не увидел, да и Михаил пожал плечами: – Очень быстро они все сделали. Одного я запомнил… со спины. – Спина не рожа, на ней не имеется особых примет, – заметил Стриж. – Ладно, попробуем скачать номера и владельцев. Фотки девчонки привезите. Светлана проснулась. Как ни странно, но вспомнила сразу, что находится в неизвестном доме, как пыталась бежать отсюда, как ее скрутили два урода, а омерзительная тетка сделала укол. Потому девушка не хотела открывать глаза. Вдруг и это было во сне? В том лесу, который ей снился, она ощущала и боль, и влагу, и холод, будто происходило все на самом деле, может, и сейчас… Открыла глаза – в комнате полумрак, повернула голову – горит настольная лампа под абажуром. Тихо. Так тихо, что комната кажется пустой. Светлана села, осмотрелась. Кругом чужая обстановка, мало того, в этой чужеродности ощущалась враждебность, враждебным был даже воздух, заполнивший комнату, отчего тревога просочилась под кожу. Вдруг глаза уперлись в дверь. Вот он, выход. А если выскользнуть потихоньку? Авось не заметят… Светлана отбросила плед, которым ее заботливо укрыли, и босиком, на цыпочках добралась до заветной двери… А это туалет и душевая кабинка! В таком случае должна быть еще дверь, именно входная… Оглядевшись, Светлана увидела ее, подбежала… Заперта! Есть окно – к нему и кинулась Светлана, легко открыла… Решетка! В сердцах она ударила по решетке, села на подоконник и обхватила ладонью шею – к горлу подкатил удушливый ком, глаза закрыла пелена из слез. Щелчок замка был громким, Светлана вздрогнула, с ужасом уставившись на входную дверь. Что там? Опять пришли чудовища? Почему среди ночи? Что им нужно? Но кто ответит? Светлана рванула к дивану, забилась в угол, укрывшись пледом и мысленно повторяя: «Возьми себя в руки, не показывай, что боишься их». Вошла старая ведьма с подносом, на котором стояли тарелки с едой, надо сказать, выглядела еда аппетитно. Светлана мгновенно почувствовала приступ голода. А вот и второй персонаж появился, видимо, главный в этом бездарном спектакле. – Вы можете идти, Кира Львовна, – бросил Родион пожилой женщине. Та, поставив поднос на столик, что стоял ближе к дивану, бесшумно убралась. Без сомнения, она из рода нечистой силы, потому что не ходит, а летает по воздуху. Светлана, не мигая, следила за Родионом, он излучал… О боже, ничего не излучал, оттого пугал. Куда она попала? А кстати? Как она сюда попала? Светлана мысленно вернулась к спорткомплексу, ведь обрыв там. Она ждала Захара, сидеть на той дурацкой площади негде, присела на бордюр – он достаточно высокий. Затормозила презентабельная машина, вышли двое… Потом что-то ужалило ее, и будто бы остановилось сердце, дальше – провал, тьма. Выходит, ее выкрали?! Зачем?! – Лиза, поешь, это для тебя, – предложил Родион мягким тоном. Светлана удивленно вскинула брови: каким именем он ее назвал? Бедняга обознался, не ту выкрал – но это же путь к свободе! – Я не Лиза, – произнесла она отчетливо, чтобы он как следует расслышал. Родион нисколько не смутился, напротив, голос его прозвучал уверенно: – Ты Лиза, моя жена, мы женаты три с половиной года. – Ваша жена?!! – обалдела она. Все ясно, попала к психопату, которому не прописали лечения, а давно пора. – Вы в своем уме? Я никогда не была вашей женой и не буду… – Будешь. Ты ешь, ешь… – Не хочу. Вдруг там отрава. – Если бы я хотел твоей смерти, ты умерла бы еще днем, у спорткомплекса. Но ты мне нужна. У меня к тебе деловое предложение: ты становишься моей женой примерно на полтора-два месяца… – Я не буду с вами спать, – остудила его Светлана. – В этом качестве ты мне не нужна, так что успокойся, – презрительно бросил он. – Итак, ты соглашаешься стать Лизой, делать все, что я скажу, тогда по окончании нашей сделки получишь миллион долларов и… свободу. Его уверенный тон начал злить Светлану, главное, она никак не могла понять, всерьез он сделал ей идиотское предложение с миллионом и мнимым замужеством или издевается по каким-то известным только ему причинам. – Странный стиль приглашать к сотрудничеству. – Я не приглашаю, а ставлю условия. Родион присел на другой конец дивана, теперь Светлана рассмотрела его лицо, глаза… 5 Михаил не бросил друга в таком состоянии, поехал к нему ночевать. Наверное, легче переживать стресс тем, кто пьет: выпил и уснул, наутро что-нибудь придет в голову дельное. Но они оба не пьют, вообще-то Захар без спиртного был словно пьяный, дома он слонялся из стороны в сторону, о чем-то думая. Думал он явно о Светлане и о том, куда ее могли увезти, а что тут надумаешь при полнейшей неизвестности? Не приходило идей и Михаилу, изучив холодильник, он принялся готовить ужин, так как другу явно было не до хлеба с маслом. За это время Захар созвонился со Стрижом, напомнил тому об обещании, потом сидел на кухне, пока Михаил жарил картошку с мясом, вдруг вспомнил о бабушке Светланы. – Я позвоню ей, – схватился за трубку Захар. – Не стоит пугать старушку, – предупредил Михаил, но друг был не в состоянии отказаться от возможности узнать хоть что-нибудь. По его фразам Михаил понимал, как строится диалог: – Алло, Валентина Петровна? Это Захар. Здравствуйте. Светлана дома?.. Не вернулась?.. А, нет-нет, Валентина Петровна, просто мы договорились встретиться… – Михаил сделал ему знак, постучав себя по лбу. – А она позвонила и сказала, что срочно едет… куда-то… Нет, не помню. Светлячок звонила перед соревнованиями, я в тот момент о другом думал. Валентина Петровна, если она даст о себе знать, вы мне сразу… ладно? До свидания. Кинув трубку на стол, Захар повесил нос. Поставив на стол сковороду, Михаил открыл крышку, втянул носом аромат, пробубнив: – Ну вот, напугал бабушку. Врать, Захарка, ты не умеешь, это большой недостаток. Надо учиться, в жизни абсолютно все пригодится. – Я все же надеялся… Уф, как-то надо пережить эту ночь. – Ешь, – выкладывая рагу на тарелку, приказал Михаил. – От того, что будешь сидеть на голодном пайке, Светлячку легче не станет. Не надо раскисать. – Кто раскис? Кто раскис? – распетушился Захар. – Не раскис? Значит, я ошибся. Захар взял вилку и принялся поедать рагу, к радости друга, но какой вид при этом у него был! Грозный. Михаил никогда не видел его таким, случалось, Захар взрывался, по натуре он запальчивый, однако из тех людей, которые быстро отходят. Нынешнее же его состояние внушало Михаилу опасения именно тем, что выглядел он относительно спокойным, лишь в глазах стояло темное марево, оно и настораживало. Конечно, обстоятельства сверхплохие, главное, ничего не можешь сделать, следовательно, должен принять непременное условие этих обстоятельств: ожидание. Тут хочешь не хочешь, а принимай. Захар не собирался ждать (это похвально), лучше действовать, тогда ожидание легче переносится, но он взращивал в себе нечто страшное. Гадать не пришлось, Захар сам сказал: – Ну, если найду этих уродов… а я рано или поздно найду их… переломаю хребты. В нескольких местах, чтобы не срослись. Ломать буду беспощадно, долго, мучительно. Михаил поверил, что его друг так и сделает – будь то положительный исход или отрицательный, – а это опасный настрой. И не только потому, что можно залететь на скамью подсудимых, но и потому, что злобу утолить нельзя, она как черная дыра – сколько туда ни кидай, не наполнится. Наверное, Захар прочел мысли друга, потому и возразил: – Они взяли себе право распоряжаться судьбами, кто-то должен это право отнять раз и навсегда. Михаил кивнул, мол, согласен с тобой. Сейчас противостоять настрою Захара глупо, от этого Захар только больше заведется – такова черта эмоциональных людей. Вот если Светлячка ему вернуть живой и невредимой, то, вполне возможно, он остынет. Светлана неплохо чувствовала людей, собственно, ей по долгу службы положено разбираться в них, ведь она связующее звено между небом и землей. Ситуации бывают разные, некоторые ощущают на борту свою беспомощность, нервничают, заставляя нервничать других пассажиров. Светлана обязана найти подходящие слова (в каждом конкретном случае разные), которые успокоят невротиков, и она их находила. Сейчас, глядя на Родиона, девушка поняла, что к этому человеку не существует ключей, из слов до него доходят только те, которые он хочет услышать. А глаза у него удивительно ясные, светлые, но они ничего не имели общего с человеческими глазами. В них не наблюдалось перемен, как случается при смене эмоций, не было теплоты, но и холода не было, в данную минуту он представлялся разумным человеком, с которым можно договориться. Светлана понимала, что увезли ее не для того, чтобы услышать отказ. Все же стало интересно, какой ответ он даст на вопрос: – А если откажусь? Нет холода? Ошиблась. Его глаза стали белесыми, словно бельма. – Я залью твой труп раствором бетона. За этим домом вырыт котлован под фундамент пристройки для прислуги, там, под слоем бетона, тебя ни одна собака не найдет. Никогда. Каков твой выбор? Он ответил без каких-либо красок в голосе, абсолютно ровно, но у Светланы не вызвало сомнений, что угрозу это дьявольское отродье воплотит в реальность. – Выбор? Вы мне его не оставили. – Мое имя Родион. Ты, Лиза, называла меня Роди. Повтори: Роди. А ведь ни один мускул не дернулся на его лице, когда она в общем-то дала согласие, и взгляд не переменился. – Роди, – повторила Светлана. – Я могу позвонить бабушке? – Нет. Никому. Пока ты будешь Лизой, никто не должен знать о тебе ничего. – Я только скажу, что со мной все в порядке… – Не слышит, не хочет слышать. – Меня будут искать! Моя бабушка и…