Раздвинув тяжелые шторы, я впустила в маленькую спальню солнечные лучи, которые тут же забегали по комнате, освящая её со всех сторон. А потом громко, словно заносчивый будильник, запела слова песни, которыми в детстве меня будил отец: — Звучит команда: "Взлёт"! Взлетает самолёт! Расправив крылья гордо, словно птица. И думает пилот, что дома его ждёт… Но не успела допеть, как в меня полетела подушка. — Алька, я тебя убью, — простонала подруга, натягивая на голову простынь. — Ты на часы смотрела? — Конечно, — уже более спокойно отозвалась я, присаживаясь на край кровати, — а вот ты, наверное, нет. Девятый час, подруга. Давай, поднимайся. А то пропустишь все самое интересное. Зоя нехотя скинула с себя простынь и, надув маленькие губки, села, сложив руки на груди. — Если обманешь и не расскажешь ничего интересного, точно убью. Я улыбнулась. Хотя, на самом деле, хотелось прыгать по комнате, танцевать и кричать от счастья. Вот только заложенная с рождения сдержанность не позволяла так себя вести. — Зой, я, кажется, влюбилась, — сказала и почувствовала, как защипало в глазах. Протянув к подруге руки, взяла её ладони в свои и стала рассказывать все с самого начала. Во всех красках описала нашу первую судьбоносную встречу, рассказала про шикарный букет роз, про ужин посреди поля и, конечно же, про вчерашний день, который стал самым ярким эпизодом моей жизни. Подруга слушала, не перебивая. Её глаза светились волнением и интересом, словно отражали мой собственный взгляд. Сжимая мои руки, она впитывала каждое произнесённое слово, как губка, пропуская через себя радость, которая переполняла меня, выплескиваясь наружу. — Он не такой, как все, понимаешь. Смотрю на него и понимаю, что мой. Вот такой, какой есть: сдержанный, но не холодный. Молчаливый, скрытый, но в тоже время, кажется, что знаю его лучше, чем он сам. Поэтому не лезу в душу. Придёт время, раскроется. Не хочу торопить. Зачем? Мне и так хорошо рядом с ним. Никогда не чувствовала в себе столько желания жить. Любить. Дарить свою любовь и внимание кому-то, как сейчас. Я так счастлива, Зой, что, кажется, будто заново родилась. Это он. Он расправил мои крылья и научил любить. Мечтательно говорила я, прикрыв глаза и представляя образ Алексея. Живой образ, который с самого вчерашнего вечера не покидал меня, прочно въевшись в веки. Закрываю глаза и вижу его. Иссиня-черный взгляд, больше напоминающий океан в непогоду, завораживает своей глубиной. Хищная ухмылка заставляет дрожать, а гладкий треугольник кожи на груди, который постоянно бросается в глаза, соблазняет, вызывая незнакомые чувство покалывания внизу живота. Я становлюсь зависимой. Зависимой от человека, который проник настолько глубоко в меня, что уже спустя каких-то одиннадцать часов — начинаю скучать, как безумная, по теплу его ладоней. По губам, которые не целовали, а обжигали своей настойчивостью и импульсивностью. По уверенному взгляду, который был откровеннее слов. По тому, как нежно его пальцы касались моей щеки и подбородка, вызывая внутреннее волнение, которое так трудно было скрыть. Даже сейчас, вспоминая эти драгоценные моменты, внутри все закипало от желания повторить. От желания снова оказаться рядом. Просто увидеть. Обнять. Ощутить себя настоящей взрослой женщиной, готовой дарить свою любовь и принимать её в ответ. Я нуждалась в ней. В нем. Как в воздухе. В воде. В пище. Как человек нуждается в человеке, чтобы не сдохнуть от обычного одиночества. Поэтому даже маленькая мысль о том, что все может разрушиться в одночасье, причиняла нестерпимую боль, которую я отгоняла от себя, не позволяя думать о плохом. — Знаешь, у каждого своя зависимость. Кто-то зависим от сладкого. Кто-то от алкоголя. А я зависима от него. С первой минуты, как увидела, пропала. Просто утонула в его глазах. Никогда не верила, что так бывает. Но теперь на собственной шкуре убедилась, что любовь с первого взгляда существует. И она настолько сильна, что каждая клеточка моего тела ноет от желания поскорее оказаться рядом и прижаться к его сильной и такой родной груди. Ты, наверное, думаешь, что я сошла с ума? Но я просто полюбила. Настолько сильно, что самой не верится, что так может быть. — Не-ет, — намеренно растянув слово, замотала головой подруга, явно пораженная моим признанием. — Ты не сошла с ума. Наоборот, вылечилась. За последние десять лет я впервые слышу от тебя, как ты рассказываешь о другом мужчине. И при этом не вспоминаешь Ромку. — Не говори так. Не надо, — грустно остановила Зою, — я до сих пор не ответила на Ромино письмо. Не знаю, что писать. Правду? Я боюсь, что она причинит ему боль. Ему и без этого плохо. Скучает по дому. А тут я со своей новостью… — И что? Что тут такого, — недоуменно запротестовала подруга, — ты ему не клялась в вечной любви и верности. И не обязана ждать возвращения. У тебя своя жизнь. У него своя. Пусть смирится уже и примет, как данность. — Нет, так нельзя. Ты же знаешь, что его чувства намного больше обычной дружбы… — Замолчи! — тут же остановила меня подруга. — Иначе сейчас снова впадешь в зависимость под названием "Ромка" и твой Алексей останется не у дел. Хватит! Просто хватит уже думать, что ты обязана этому кощею в чем-то. Нет. Нет ничего такого. Знаешь, что ты сейчас делаешь? — Что? — Ты наконец-то живёшь своей собственной жизнью и готова строить своё счастье. Так вот слушай меня. Слушай, что скажу, — подруга придвинулась ближе и посмотрела на меня со всей серьёзностью, на которую была способна. — Больше нет никаких ты и Рома. Теперь есть ты и Алексей. А Рома должен остаться в стороне. Иначе потеряешь своё счастье, подруга. Это я тебе точно говорю. Зоя сделала умное выражение лица. А я впервые за последнюю неделю всерьёз задумалась над её словами. Ведь она действительно была права. У меня и раньше возникали эти мысли, но я настойчиво отгоняла их, наивно думая, что все само собой образуется. Вот только вчерашний вопрос Алексея о Роме дал понять, что он не потерпит в моей жизни других мужчин, пусть даже под статусом "лучшего друга". — Наверное, ты права. — согласилась я, понимая, что боли не избежать. — Просто я не представляю, как об этом написать. Какие слова подобрать, чтобы не было так больно… Рома не заслужил такого. — Он закаленный. Не переживай. В армии и не через такое проходят, — постаралась поддержать меня подруга. — Напиши, как есть. Если не глупый, поймёт. А он действительно не был глупым. Вот только можно ли понять человека, которого любил не просто, как друга, когда он пишет о том, что влюбился. Что жизни своей не видит без другого. Что каждая минута занята им. Можно ли понять и принять это, если все десять лет только и жил мыслью, что наша бесконечность всегда будет с нами. Не только на запястьях, но и в сердцах. *** Вот уже месяц я жила, как в сказке. Алексей приезжал почти каждый день, а когда приехать возможности не было, обязательно звонил, пожелать самых сладких снов или просто сказать, что соскучился. В такие дни чувствовала себя одинокой. Хотелось всё бросить, вызвать такси и рвануть в его горячие объятия, которые с каждым разом становились все крепче и откровеннее. В какой-то момент я переступила через своё смущение и позволила его рукам коснуться моего тела. Теперь, оставаясь наедине в салоне автомобиля, он не просто обнимал, прижимая к широкой груди, а еще, забравшись под кофту, ласкал спину или живот своими нежными пальцами, под которыми кожа покрывалась мурашками и горела огнём. В такие минуты, чувствовала себя совсем взрослой. И не останавливали даже опасения отца о том, что мы не пара. Он и мама совсем недавно узнали о нас с Алексеем. Пришлось рассказать, потому что постоянные вечерние посиделки у Зои стали вызывать нехорошие подозрения. Чтобы лишний раз не мучить ими родителей, в один из вечеров я приняла решение, что пора им узнать о том, что дочь выросла и готова к серьёзным отношениям. Мама восприняла сей факт с радостью. Она всегда говорила, что именно такие люди, как Алексей, сумевшие хоть чего-то в этой жизни достичь, были достойны уважения. И мечтала, чтобы её дочь однажды связала жизнь с одним из них. Поэтому, услышав имя возлюбленного, она не просто расплылась в улыбке, а ещё и похлопала мне в ладоши, сказав, что я в первые в жизни делаю что-то правильно. Ведь от такого мужчины грех отказываться. Я, конечно, всегда относилась скептически к её убеждениям, но в тот момент почувствовала облегчение от того, что не услышала упреков в свой адрес. Отец же, наоборот, узнав о том, кто является моим молодым человеком, покачал головой и, когда мы остались наедине, сказал, что Алексей мне не пара. Но увидев моё помрачневшее вмиг лицо, не стал продолжать список того, почему мы не можем быть вместе, а просто попросил быть аккуратной. Я пообещала ему, что все будет хорошо. И отправилась на очередную встречу со своим мужчиной. В тот вечер, находясь рядом с ним, я окончательно поняла, что теперь отныне и навсегда его. И чтобы ни случилось, всегда буду на его стороне. Даже если против восстанет целый мир, я сожгу каждого, чтобы мы смогли быть вместе, потому что именно в его руках чувствовала себя защищённой. Доверяя ему себя, я доверяла ему и своё сердце, свою жизнь. Наслаждаясь каждой минутой, я была счастлива тому, что здесь и сейчас он был рядом. И настраивала себя только на то, что никогда не позволю нашим отношениям разрушиться. Всегда буду стараться поддерживать огонь нашей любви, чтобы в один прекрасный день услышать от любимого мужчины заветные слова, которые окончательно нас соединят и сделают самой настоящей семейной парой. — Я за этот месяц побывала в стольких красивых местах, сколько за девятнадцать лет не видела, — улыбнувшись, сказала я, когда мы разместились за столиком в одном из самых дорогих ресторанов города. Алексей любил такие места, от которых за версту пахло роскошью и деньгами. А почему бы и нет? Он мог себе позволить тратить деньги на лучшие развлечения мира. Даже просто потому, что сам проложил свою дорогу в жизни. Сам выбился из грязи в князи. Сам достиг тех высот, о которых обычные люди даже и не мечтают. Поэтому не видела ничего предосудительного в его любви ко всему дорогому, что окружало его со всех сторон. — Вся эта красота меркнет рядом с тобой, маленькая. Ты достойна всего самого лучшего, — накрыв мою ладонь своей, Алексей поддался вперёд и обдал мои губы горячим дыханием. — Потому что ты сама — то лучшее, что со мной случилось. После этих слов он поцеловал меня. Его язык по хозяйски ворвался внутрь, переплетаясь с моим. А пальцы зарылись в распущенные волосы. Прильнув к нему, я ответила на поцелуй со всей страстью, на которую была способна, было плевать на всех, кто окружал нас в тот момент. Я просто позволяла себе любить. Любить мужчину, чьи губы стали продолжением меня самой. Когда к нам подошла официантка, Алексей выпустил меня из объятий и озвучил наш на сегодня заказ. Молодая девушка записала все на листочек и, одарив меня оценивающий взглядом, отошла от столика. — Мне так хорошо с тобой, — прошептала я, когда мы снова остались наедине. — Каждый день, проведенный рядом с тобой, становится незабываемым. — Могу сказать то же, — погладив меня по щеке, ответил мужчина. — Ты необыкновенная девушка. Не знаю, что меня делало особенной, но он повторял это при каждой встрече. А я не уставала слушать его тихий хрипловатый голос, который растекался по венам сладкой негой, проникая в каждую клеточку моего тела. Ужин пролетел быстро. Так было каждый раз, когда мы были вместе. Время нещадно летело вперёд и замедлилось только тогда, когда я провожала взглядом удаляющуюся машину Алексея. В такие минуты сердце сжималось от тоски и хотелось бежать следом, чтобы ещё немного побыть рядом. Мне всегда было мало. Мало отведённого для встреч времени. — Не хочу расставаться, — честно призналась я Алексею, когда мы подъехали к дому. В свете луны его глаза блестели, как звезды на тёмном небе. Хотелось броситься в этот чарующий омут с головой. До сих пор не верилось, что все происходящее реальность, а не сладкий сон. Что он действительно рядом. Что он мой. — Ты же знаешь, маленькая, будь моя воля, давно бы тебя украл. Увез бы и спрятал от посторонних глаз. И ни на секунду не отпускал бы от себя. Знаешь? Мужчина провёл указательным пальцем вдоль моей нижней губы, а я, прикрыв глаза, растворилась в томительном волнении. — Знаю, — одними губами прошептала я, продолжая наслаждаться его прикосновением. — Насколько ты доверяешь мне, маленькая? — вопрос прозвучал так, словно от его ответа зависела жизнь. Открыв глаза и облизав пересохшие губы, посмотрела на мужчину, пытаясь понять, почему он задал его, но лицо Алексея было непроницаемым. Поэтому ничего не оставалось, как искренне ответить: — Да, доверяю. — Насколько сильно? — Больше, чем себе, — я чувствовала, как ускоряется сердцебиение, как учащается дыхание. И всему виной был пытливый взгляд синих глаз. — Тогда завтра я отвезу тебя туда, где у тебя будет возможность доказать правоту своих слов. Я сглотнула. Сказать, что Алексей меня заинтриговал — значит, ничего не сказать. Я сгорала от желания узнать, что он имел в виду, и тут же почувствовала лёгкое смятение от неизвестности. — Я буду ждать, — ответила я и прижалась щекой к его груди, зарывшись носом в ткань рубашки. Мужчина погладил меня по волосам, отчего первоначальный лёгкий страх уступил место спокойствию. И я, забыв про все на свете, стала наслаждаться теплом и запахом любимого мужчины. *** Уже в спальне, упав на ещё не расправленную постель, и раскинув руки в стороны, стала улыбаться сама себе, вспоминая сегодняшний вечер. Во мне перемешалось так много разных чувств, что казалось, от их переизбытка скоро разорвет на части. Я была счастлива и взволнована одновременно. От того, что в этот вечер Алексей был рядом. Он, как глоток свежего воздуха, заполнял меня до краев жизненной силой, которая так и выплескивалась каждый раз, когда его видела. Из сладких воспоминаний меня вывел голос вошедшего в спальню отца: — Аль, тебе письмо. — Рома, — сказала я, забирая конверт. — Спасибо, пап. — Как прошёл вечер, — словно невзначай поинтересовался отец. Но от меня не скрылись нотки настороженности в его голосе. — Замечательно, пап, — искренне призналась я. — Была у Нины Владимировны. Сегодня у неё был приемный день. Занималась с детками английским, а я наводила порядки в клумбах. Потом встретилась с Лешей. И провела незабываемый вечер. — Хорошо, если так, — попытался выдавить улыбку отец. — А Ромыч, что там? Что пишет? — Пап, тебе действительно интересно? — удивилась я. Хотя удивляться было не чему. Потому что в отличие от мамы — папе всегда нравился мой друг. — Конечно, — как ни в чем не бывало, ответил отец. — Служит. Ещё одиннадцать месяцев осталось. Пишет, что скучает по дому. — Это понятно. Ему-то есть, к кому возвращаться. Не знаю, что отец хотел этим сказать, но задеть за живое у него получилось. Ведь за прошедший месяц я так не нашла в себе сил, написать Роме об Алексее. И как не старалась отогнать от себя грустные мысли, они то и дело одолевали меня, заставляя чувствовать себя виноватой. Посмотрев грустно на письмо, я спросила: — Пап, как думаешь, Рома сможет понять? Я понимала, что обычно такие вопросы задаются мамам. Но это был не мой случай. Спроси у мамы такое, первое, что услышала, было бы: «Не говори глупости. Твой Рома и мизинца Лешиного не стоит. Нашла, о чем переживать.» Поэтому решила, что лучше спрошу у папы, чем нарвусь на очередные упреки.