– Я тоже не понимаю. – Я ломала себе голову над этим и потом, вечером, – сказала она и наморщила лоб. – Я даже не могла уснуть. – Да, все это очень странно. (Вовсе нет, моя милая. Это можно объяснить самым естественным образом. Во-первых, он никому никакого адреса не давал. Во-вторых, все это получилось так: он увидел тебя в Стокгольме на соревнованиях и подумал, черт возьми, такая красивая кошечка, я бы мог… ну, примерно, так. А потом, когда он приехал сюда через полгода, ему удалось узнать твой адрес, ему даже объяснили, где находится эта улица, но у него не было времени сходить туда.) – Вы не хотите присесть? Сегодня слишком жарко, чтобы стоять вот так, по стойке «смирно». Он сел, отодвинув в сторону нейлоновую сетку. В ней были два предмета, которые он узнал. Темно-синий купальник и маска для подводного плавания из зеленой резины. Кроме того, там было еще скатанное полотенце и флакончик с маслом для загара. (Мартин Бек – прирожденный детектив и первоклассный наблюдатель, неустанно занимающийся бессмысленными наблюдениями, результаты которых накапливаются и будут использованы в будущем; его даже не пугают случайные совпадения, потому что во всем этом хламе они просто неизбежны.) – Вы тоже ждете пароход? – Да, – ответил он, – но мы едем каждый в своем направлении. – У меня нет никаких особенных планов. Просто я решила поехать домой. – Вы купались? (Мастер логических выводов.) – Да. А почему вы спрашиваете? (Действительно, почему?) – А куда вы сегодня дели вашего парня? (Черт возьми, какое мне до этого дело? Ну ничего, это всего лишь техника полицейского допроса.) – Тетца? Он уже уехал. Кроме того, он вовсе не мой парень. – В таком случае прошу прощения. (Весьма одухотворенно.) – Это просто мой знакомый. Иногда живет у нас в пансионате. Он мировой парень. Она пожала плечами. Он смотрел на ее ноги. Ступни у нее по-прежнему были маленькие, широкие, с прямыми пальцами. (Мартин Бек – неподкупный, в женщинах его интересует исключительно размер обуви и больше ничего.) – Ага. А теперь вы едете домой. (Тактический маневр: изнурить противника.) – Да, я хотела ехать домой. Летом мне совершенно нечего делать. А у вас какие планы? – Не знаю. (Наконец-то по крайней мере одно правдивое слово.) – Вы уже были на горе Геллерт, смотрели, какой вид открывается оттуда? От монумента Освобождения?[79] – Нет. – Оттуда весь город виден как на ладони. – Гм. – Может, съездим туда? Возможно, там даже будет небольшой ветерок. – Почему бы и нет? – сказал Мартин Бек. (Необходимо использовать для наблюдения любую возможность.) – В таком случае поплывем на том пароходе, который сейчас причаливает. Вы бы все равно поплыли на нем. Пароход назывался «Ифьюгарда», и построили его наверняка по тем же чертежам, что и тот, на котором он ехал вчера. Однако у этого имелись винты, а труба была сдвинута чуть дальше к корме. Они стояли у ограждения. Пароход быстро скользил по течению к мосту Маргит. Когда они были под мостовой аркой, она спросила: – А как тебя зовут? – Мартин. – А меня Ари. Впрочем, ты уже это знал, хотя и непонятно, откуда тебе стало об этом известно. На это он ничего не ответил, но через минуту спросил: – Что означает это название, «Ифьюгарда»? – Молодая гвардия. Вид от монумента Освобождения дал все, что она обещала, и даже еще больше. И там действительно был легкий ветерок. Они доехали на пароходе да конечной остановки, до знаменитой гостиницы «Геллерт», немного прошли пешком до холма по улице, названной в честь Белы Бартока[80], и наконец сели в автобус, который, рыча мотором, медленно отвез их на вершину холма. Теперь они стояли на зубце крепостной стены наискосок от памятника. Под ними лежал город, и сотни тысяч окон блестели на позднем дневном солнце. Они стояли так близко друг к другу, что он почувствовал легкое мимолетное прикосновение, когда она пошевелилась. Он поймал себя на том, что впервые за пять дней способен думать о чем-то другом, кроме Альфа Матссона. – Там внизу музей, в котором я работаю, – сказала она. – Летом он закрыт. – Ага. Вниз они шли пешком по крутым дорожкам, серпантином спускающимся к реке, прошли по большому новому мосту и оказались недалеко от его гостиницы. Солнце скользнуло за холм на северо-западе, и над рекой опустились мягкие теплые сумерки. – Ну, это мы сделали, а что теперь? – сказала Ари Бок. Они шли по набережной. Она взяла его под руку и беззаботно покачивалась при ходьбе. – Мы можем поговорить об Альфе Матссоне, – предложил Мартин Бек. Она бросила на него укоризненный взгляд, но тут же рассмеялась и сказала: – Что ж, почему бы и нет? Какой он? Он понравился бы мне, если бы я с ним встретилась? – Вряд ли, – ответил Мартин Бек. – Почему ты его ищешь? Вы действительно такие друзья? – Нет-нет. Я… я просто ищу его. Теперь уже он был почти убежден, что она не лжет ему и что неясное предчувствие, приведшее его в дом в Уйпеште, было ложным следом. Однако все плохое заканчивается чем-нибудь хорошим, подумал Мартин Бек. Она взяла его под руку и пошла чуть вихляющей походкой, покачивая взад-вперед всем телом. Они миновали гостиницу и подошли к большому пароходу с разноцветным освещением, который Мартин Бек видел на реке вчера вечером. Пассажиры как раз поднимались на борт. – Что это за пароход? – спросил Мартин Бек. – Прогулки при луне. Он плывет отсюда против течения, огибает остров Маргит и потом возвращается. Путешествие длится около часа и стоит очень дешево. Поедем? Они сели на пароход. Через минуту судно отчалило и едва заметно закачалось на темной воде. Из всех до сих пор сконструированных механических плавучих средств ни одно не движется так мягко, как колесный пароход. Они стояли над колесом и смотрели, как мимо них проплывают берега. Она прижалась к нему, очень легко, и он теперь убедился в том, что уже заметил раньше. Что под платьем у нее нет бюстгальтера. На корме играл маленький оркестр и довольно много людей танцевали. – Хочешь потанцевать? – спросила она. – Нет, – ответил Мартин Бек. – Это хорошо. Я тоже не хочу. – Через минуту она добавила: – Но я умею, когда это нужно. – Я тоже, – сказал Мартин Бек. Пароход проплыл мимо острова Маргит и Уйпешта, потом развернулся и неслышно заскользил обратно вниз по течению. Они стояли недалеко от трубы и смотрели через открытый люк в межпалубное пространство. Машина ритмично пульсировала, медные трубопроводы блестели, и наверх поднимался поток теплого воздуха, перемешанного с парами масла. – Ты уже когда-нибудь ездила на этом пароходе? – спросил он.