– У него не было никаких шансов. Утром я сидел в автомобиле, а вечером везде толпы народу. Я только раз приблизился к нему, у газетного киоска на Санкт-Эриксплан, стоял в очереди за два человека от него. – Что он покупал? – Газеты. – Какие? – Разные. Четыре утренних и две вечерних сплетницы. Меландер затюкал в дверь, как дятел, и заглянул. – Ну так я пойду. Ты не имеешь ничего против? Иду покупать рождественские подарки, – объяснил он. Мартин Бек кивнул, положил трубку и вдруг вспомнил: «О Господи, рождественские подарки!», но тут же забыл об этом. Домой он ехал поздно, но избежать неприятной давки не удалось. Рождественская толкотня была в разгаре, и магазины закрывались позже чем обычно. Дома жена сказала, что у него отсутствующий вид, но он ее не слушал и поэтому на замечание не отреагировал. Утром за завтраком она спросила: – У тебя на праздники будет выходной? До четверти пятого ничего не происходило, как вдруг шумно ввалился Колльберг и объявил: – Думаю, я нашел то, что нам нужно. – У нас? – Она работает в полицейском участке на Бергсгатан. Завтра в половине десятого придет тебе показаться. Если она подойдет, Хаммар договорится, чтобы ее к нам откомандировали. – Как она выглядит? – Я тебе уже говорил, немного похожа на Розанну. Фигура у нее получше, она красивее и, думаю, более ловкая. – Что она умеет? – Пару лет уже служит. Спокойная, здоровая и сильная. – Ты настолько хорошо ее знаешь? – Я почти ее не знаю. – А она не замужем? Колльберг вынул из нагрудного кармана лист бумаги с машинописным текстом. – Здесь все, что тебе нужно знать. А я иду покупать рождественские подарки. Рождественские подарки, подумал Мартин Бек и посмотрел на часы. Половина пятого. Тут же ему в голову пришла какая-то мысль, он придвинул к себе телефон и позвонил женщине в Будале. – Ах, это вы. Послушайте… – Я звоню не вовремя? – Нет, дело не в этом… муж придет только без четверти шесть. – Я хочу вас спросить еще об одной вещи. Тот мужчина, о котором мы говорили, получил от вас какой-нибудь подарок? Что-нибудь на память или просто так? – Нет, мы никогда не дарили друг другу подарков. Понимаете, он был… – Скупой? – Нет, скорее экономный. Я тоже. Разве только… Тихо. Он почти слышал, как она краснеет. – Что вы ему дали? – Такой… такой талисман… или медальон… очень дешевый. – Когда это было? – Когда мы расставались… хотел, чтобы я ему дала его… я его никогда не снимала. – Он снял его сам? – Но я с радостью его отдала ему. Человеку всегда приятно получить что-нибудь на память… даже если… я имею в виду воспоминания о тех временах… – Огромное вам спасибо. До свидания. Потом он позвонил Ольбергу. – Я разговаривал с Ларссоном и советником. Начальник болен. – Что они сказали? – Одобрили. Им ясно, что другого выхода нет. Метод несколько неортодоксальный, но… – Его уже использовали многократно, даже у нас в Швеции. Я хотел тебе предложить кое-что значительно более неортодоксальное. – Это звучит многообещающе. – Дай в газеты сообщение, что расследование близится к завершению. – Сейчас? – Да, сегодня же. Ты понимаешь мой замысел? – Да, это был иностранец. – Вот именно. Что-то в таком роде: мы получили сообщение, что американская полиция арестовала человека, которого уже длительное время разыскивал Интерпол в связи с убийством Розанны Макгроу. – И мы все это время знали, что преступник находится не в Швеции? – Что-то похожее. Главное, чтобы это было как можно быстрее. – Ясно, понимаю. – А лучше всего, если ты сам приедешь. – Тоже как можно быстрее? – Желательно. В кабинет вошла курьерша. Мартин Бек прижал трубку к уху левым плечом и раскрыл телеграмму. Она была от Кафки. – Что он пишет? – спросил Ольберг. – Всего два слова: «Ставьте капкан». XXVI Служащая уголовной полиции Соня Хансон действительно немного напоминала Розанну Макгроу. Колльберг был прав. Она сидела у Мартина Бека в кресле для посетителей, сложив руки на коленях, и смотрела на него спокойными серыми глазами. Ее темные волосы были подстрижены под мальчика, челка чуть прикрывала левую бровь. Лицо ее было свежим и открытым, казалось, она не пользуется косметикой. Выглядела она лет на двадцать пять, но Мартин Бек знал, что ей двадцать девять. – Во-первых, – а это самое главное – я хочу, чтобы ты поняла, что это дело добровольное, – сказал он. – Так что можешь спокойно отказаться, если тебе не захочется. Мы выбрали тебя, потому что ты больше других подходишь для выполнения этой задачи. Прежде всего благодаря тому, как ты выглядишь. Девушка в кресле отбросила челку со лба и с любопытством посмотрела на Мартина Бека.