Когда через полчаса он позвонил Ольбергу, тот еще не вернулся. Он положил перед собой список экипажа «Дианы». Здесь было восемнадцать фамилий и адресов, рассеянных по всей стране. Шестеро из Стокгольма, у двоих адреса отсутствовали. Двое из Муталы. В половине четвертого он решил воспользоваться советами Колльберга. Убрал документы со стола, надел плащ и шляпу. По пути домой он зашел в аптеку и купил пачку порошков от головной боли, дома в кладовке нашел остаток коньяка, вылил его в бульонную чашку и отнес в спальню. Когда через минуту пришла жена с электрокамином, он уже спал. Проснулся он рано, но остался лежать почти до восьми. Потом встал и оделся. Ему было намного лучше, от головной боли не осталось и следа. Ровно в девять он открыл дверь своего кабинета. На письменном столе лежал конверт с красной наклейкой «ЭКСПРЕСС». Не раздеваясь, он раскрыл конверт. Внутри был список пассажиров. Её фамилию он увидел сразу. Макгроу Р., мисс, США: одноместная каюта А7. X – Я знал, что прав, – заявил Ольберг. – Мне что-то подсказывало это. Сколько пассажиров там было? – Судя по списку, шестьдесят восемь, – сказал Мартин Бек и написал это число шариковой авторучкой на листе бумаги, который лежал перед ним. – Адреса есть? – Нет, только страны. Надо будет проделать огромную работу, чтобы всех их разыскать. Естественно, некоторых можно сразу исключить. Например, детей и старушек. Кроме того, мы должны допросить экипаж и обслуживающий персонал. Это еще восемнадцать человек, но у этих, по крайней мере, есть адреса. – Ты говорил, что, по словам Кафки, она путешествовала одна. А ты сам как думаешь? – Ничто не свидетельствует о том, что это не так. В каюте она была одна. Судя по плану судна, каюта находится на корме, между палубами. – Признаюсь, мне это мало о чем говорит, – ответил Ольберг. – Я вижу эти пароходы каждое лето несколько раз в неделю, но фактически не знаю, как они, собственно, устроены. Я ни разу в жизни не был ни на одном из них. Но выглядят все три одинаково. – Они, естественно, не совсем одинаковые. Думаю, что «Диану» нужно будет осмотреть. Я выясню, где она сейчас находится, – сказал Мартин Бек. Он сообщил Ольбергу о своем визите в гостиницу, дал адреса рулевого и механика, которые жили в Мутале, и пообещал позвонить, как только узнает, где находится «Диана». И только после разговора с Ольбергом он, взяв список пассажиров, отправился к шефу. Хаммар поздравил его с первым результатом и выразил пожелание, чтобы как можно скорее он поехал осмотреть судно. Колльберг и Меландер тем временем займутся списком пассажиров. Меландер не пришел в восторг, узнав, что ему придется добывать адреса шестидесяти семи неизвестных людей со всего мира. Он сидел в кабинете Мартина Бека, держал в руке копию списка и подсчитывал: – Пятнадцать шведов, в том числе пять Андерсонов, три Юхансона и три Петерсена. Это выглядит многообещающе. Двадцать один американец. Теперь уже без «один». Двенадцать немцев, четыре датчанина, четыре англичанина, один шотландец, два француза, два южноафриканца (тут придется бить в тамтамы), пять голландцев и два турка. Он вытряхнул трубку в корзинку для мусора и сунул бумагу в карман. – Турки. На Гёта-канале, – пробормотал он и исчез за дверью. Мартин Бек позвонил в судовую компанию. «Диана» зимовала в Бохусе, на реке Гёта-Эльв, примерно в двадцати километрах от Гётеборга. Они пришлют туда кого-нибудь из гётеборгского управления, чтобы ему показали судно. Он позвонил Ольбергу и сказал ему, что приедет в Муталу дневным поездом. Выехать договорились на следующий день в семь, чобы быть в Бохусе около десяти. На этот раз Мартин Бек возвращался домой не в час пик, и вагон метро был полупустым. Его жена уже начала понимать, каким тяжелым камнем лежит у него на сердце это дело, и протестовала не так решительно, как раньше, когда он сказал, что должен уехать. Чемодан она собрала в гробовой тишине, но Мартин Бек делал вид, будто вовсе не замечает ее раздражения. Он рассеянно поцеловал ее в щеку и ушел из дому почти за час до отправления поезда. – Я не хотел заказывать тебе номер в гостинице, – сказал Ольберг, который ждал его на вокзале с машиной. – У нас дома хорошая кушетка, ты на ней прекрасно выспишься. Вечером они долго разговаривали и потому, когда утром зазвонил будильник, совершенно не выспались. Ольберг позвонил в Гётеборг, в технический отдел криминальной полиции, и им пообещали прислать в Бохус двух человек. Они спустились к автомобилю. Было холодное, серое утро; они успели проехать всего несколько метров, как начался моросящий дождь. – Ты допросил рулевого и механика? – спросил Мартин Бек, когда они уже выехали за город. – Только механика, – ответил Ольберг. – Ужасный тип, из него нужно было вытягивать каждое слово. С пассажирами он совершенно не общался. Ничего, что могло бы иметь отношение к убийству, не видел и не слышал. Кроме того, именно в том рейсе у него было полно работы, потому что что-то случилось с мотором… то есть с машиной, извини. Он начал злиться сразу, едва лишь я упомянул о том рейсе. Однако сказал, что у него было два помощника, и, насколько ему известно, сейчас они на каком-то грузовом судне, которое плавает в немецкие и английские порты. Они перешли туда сразу же после последнего рейса «Дианы» в конце лета. – Гм, – пробормотал Мартин Бек, – их мы быстро найдем. Надо справиться в судовых компаниях. Дождь все усиливался, и когда они доехали до Бохуса, переднее стекло заливал сплошной водяной поток. Из-за сильного дождя они не могли как следует рассмотреть город, но он смахивал на обычную провинциальную дыру с несколькими заводиками и домами вдоль реки. Им удалось съехать к воде, но пришлось тащиться почти шагом, прежде чем, наконец, показались суда, которые производили впечатление брошенных и пугающих. Лишь подъехав поближе, почти вплотную, удалось прочесть названия, написанные большими черными буквами под капитанским мостиком. Они остались сидеть в машине, надеясь увидеть кого-нибудь из судовой компании. Нигде не было ни души, но невдалеке стоял какой-то автомобиль. Подъехав к нему, они увидели, что за рулем сидит мужчина и смотрит в том направлении, откуда они приехали. Мужчина за рулем что-то кричал, открыв окошко. Сквозь шум дождя они услышали свои имена. Мартин Бек кивнул и приоткрыл окно. Мужчина представился и предложил, не обращая внимания на дождь, сразу же отправиться на судно. Это был маленький, толстенький человечек, и когда он впереди них семенил к «Диане», казалось, словно он перекатывается. С заметными трудностями ему удалось перелезть через ограждение и укрыться под капитанским мостиком, где он ждал Мартина Бека и Ольберга, лезущих за ним через перила. Мужчина открыл дверь по правому борту и все оказались в каком-то гардеробе. В противоположной стене была точно такая же дверь, ведущая на прогулочную палубу, а между дверями висело большое зеркало. Прямо перед зеркалом находился крутой трап вниз на нижнюю палубу. Они сошли вниз, а потом еще ниже по второму трапу. Там были четыре большие каюты и салон с плюшевыми диванами у стен. Мужчина продемонстрировал им, как можно отделить друг от друга диваны с помощью занавесок. – Когда у нас есть пассажиры без кают – мы называем их палубными, – обычно они спят здесь, – объяснил он. Они вернулись по трапу на палубу, где находились каюты для пассажиров и экипажа, туалеты и ванные. Столовая располагалась в межпалубном пространстве. Там было шесть круглых столов, у каждого стола по шесть стульев, у задней стенки буфетная стойка и маленькая подсобка с лифтом на кухню, расположенную ниже. С другой стороны гардероба была читальня и библиотека с большими окнами и видом на носовую часть. Когда они вышли на прогулочную палубу и перебрались на корму, дождь уже почти кончился. Справа были три двери, первая – в подсобку, две другие – в каюты. С кормы крутой трап вел на самую верхнюю палубу и капитанский мостик. У трапа была каюта Розанны Макгроу. Дверь каюты выходила прямо на корму. Мужчина открыл ее; Мартин Бек с Ольбергом вошли внутрь. Каюта была крошечная, наверняка не больше чем три метра на полтора, без иллюминатора. Спинку койки можно было поднять и использовать в качестве дополнительной, верхней койки. Кроме койки, в каюте был еще туалетный столик со столешницей из красного дерева над умывальником. Над столиком на стене висело зеркало с полочкой для туалетных принадлежностей. Пол был покрыт жестким ковром, прибитым гвоздиками, под койкой – пространство для чемоданов. В ногах постели оставалось свободное место, а над ним на стене имелось несколько крючков. Три человека помещались в каюте с трудом. Мужчина из судовой компании быстро это сообразил. Он вышел наружу, уселся на ящик со спасательными поясами и грустно уставился на свои грязные ботинки, висящие высоко над полом. Мартин Бек и Ольберг осматривали малюсенькую каюту. Они вовсе не надеялись обнаружить там следы Розанны, так как знали, что с тех пор как она здесь жила, каюту убирали бессчетное количество раз. Ольберг осторожно прилег на койку и заметил, что просторной эту постель для взрослого человека не назовешь. Дверь в каюту они оставили открытой настежь, вышли наружу и сели на ящик со спасательными поясами рядом с мужчиной из судовой компании. Несколько минут они сидели молча и смотрели на каюту. На берегу появился большой черный автомобиль. Это приехали специалисты из Гётеборга. Они принесли огромный чемодан и сразу принялись за работу. Ольберг толкнул Мартина Бека в бок, кивнул в сторону трапа, и они вскарабкались на верхнюю палубу. Там были две спасательных шлюпки по обе стороны трубы, несколько ящиков с шезлонгами и одеялами; если не считать их, палуба была пустой. На следующей палубе находились две каюты для пассажиров, один склад и, сразу за рулевой рубкой, каюта капитана. Под трапом Мартин Бек остановился и достал план кают, полученный от судовой компании. С планом в руках они еще раз обошли все судно. Когда они вернулись на корму в межпалубное пространство, мужчина по-прежнему сидел на ящике и меланхолично наблюдал, как два специалиста из Гётеборга ползают по каюте на коленках и вытаскивают гвоздики из коврика. Было два часа дня, когда большой черный полицейский автомобиль, выбрасывая из-под колес фонтаны грязи, исчез в направлении гётеборгского шоссе. Техники увезли из каюты все, что можно было оттуда вынести, но этого было не так уж и много. Результаты исследования будут готовы быстро. Мартин Бек и Ольберг поблагодарили мужчину из судовой компании, который с чрезмерным энтузиазмом жал им руки, наверняка счастливый, что наконец-то может исчезнуть. Когда его автомобиль скрылся за ближайшим поворотом, Ольберг сказал: – Я устал и голоден, как волк. Давай поедем в Гётеборг и заночуем там, что скажешь? Через полчаса они уже сняли два одноместных номера в гостинице на Постгатан, отдохнули часок и пошли ужинать. За ужином Мартин Бек рассказывал о парусниках, Ольберг – о поездке на Фарерские острова. Ни один, ни другой ни словом не обмолвились о Розанне Макгроу. XI Из Гётеборга в Муталу нужно ехать на восток по шоссе № 40 через Бурое и Ульрисехамн до Йёнчёпинга, там свернуть на шоссе ЕЗ и ехать по нему на север до Эдесхёга, затем по шоссе № 50 вокруг озера Токерн и Вадстены, вот и все. Это примерно двести километров, и Ольбергу понадобилось чуть больше трех часов, чтобы преодолеть такое расстояние. Они выехали в половине шестого; едва начинало светать, и по чистым сверкающим улицам ползли моечные машины, шли почтальоны с газетами, там-сям встречались одиночные полицейские. Автомобиль проглотил довольно большой кусок прямого, не радующего глаз шоссе, когда они нарушили тишину, царящую в машине. Проехав Хиндос, Ольберг откашлялся и сказал: – Ты думаешь, это в самом деле произошло там? В той крошечной каютке? – Где же еще это могло случиться? – Но… там ведь рядом кто-то жил… не более чем в полуметре от них, прямо за стенкой, в соседней каюте?