Егор Вот и настал, тот долгожданный день выписки. С момента трагедии прошли месяц и неделя, а кажется, что прошёл год. Год ожидания чуда, год переживаний, год отчаянья, и вместе с тем, год счастья и любви. Встретив эту девочку, я впервые после смерти мамы, почувствовал, что дышу полной грудью. Я снова стал замечать, окружающую меня красоту природы, и пение птиц. А раньше я жил, и не замечал смены, времён года. Я заваливал себя работой, чтобы не оставалось время, на какие-то другие размышления. Все последние три дня в больнице, Стас потихоньку стал усаживать Аделину на постели, а затем, и поставил её на ноги. А сегодня, мы сделали несколько своих первых шагов по палате, словно первых в жизни. Я быстро побросал в сумки нашу с Аделиной одежду, чем вызвал неодобрение у её мамы. - Помнётся же, всё! – сказала она, глядя на сумки. - Я всё выглажу, Дина Яковлевна. К тому же, думаю это всё, нужно заново перестирать, чтобы избавить от больничных запахов, – сказал я. - Это, верно, – согласилась она. Я ни минуты больше, не хотел здесь задерживаться. Даже мамина подруга и соседка, предложила свою помощь, чтобы ничего не забыть. Рассказав про примету, чем может обернуться, если забыть даже какую-то мелочь. После её слов, даже дядя Серёжа, не веривший во всё это, ещё раз прошёлся взглядом по ванной комнате, и проверил тумбочки. Я подошёл к кровати, и поднял жену на руки, вместе с подушкой. И направился к выходу, а Стас и дядя Серёжа несли сумки. Когда мы вышли из палаты, меня удивило, что нас окружили медсестры и врачи отделения, которые, пожимая руки моей жене, желали ей скорейшего выздоровления. Это было настолько трогательно, что мне показалось, даже дядя Серёжа растрогался. Я передал Аделину дяде Серёже, и сев на заднее сиденье, принял жену, уложив себе на колени. Дядя Серёжа сел за руль, а мама Аделины села на переднее сиденье. Мой автомобиль, поведёт водитель дяди Серёжи. Тётя Зина, в напутствиях, наказала без кошки в дом не входить. И якобы, эту самую, кошку должна принести, какая то соседка. Дядя Серёжа улыбаясь, обернулся к нам и произнёс: - Ну что, поехали? Я заметил, как тётя Зина перекрестила нас вдогонку. А все остальные, махали руками. Мы выехали из больницы, плавно вливаясь в поток машин. Дядя Серёжа, время от времени, оборачивался в нашу сторону. А затем, и вовсе остановился ненадолго, чтобы, как он сказал, от длительной езды, у Аделины не закружилась голова. Мы сделали ещё пару таких остановок, прежде чем машина въехала во двор моего дома, и остановилась возле подъезда. Я заметил, что дядя Серёжа нервничает, лишь, когда какой-то водитель просигналив, обогнал нас и уехал. - Подуди мне, ещё! – сказал он, разглядывая нас, в зеркало заднего вида. Когда мы подъехали, возле подъезда, вроде никого не было. Но когда мы приблизились к двери, вдруг, словно из под земли, выросла женщина с котёнком в руках. Она поздоровалась с нами, и положила Аделине на грудь, маленького, пушистого котёнка: - Поздравляю Вас! Совет Вам, да любовь. Котёнок у меня пугливый, не станет задерживаться в чужой квартире, так что, потом смело можешь выпустить его в подъезд, он дорогу домой, уже хорошо знает, - затем, взглянув с некой грустью на меня, произнесла: - Эх, не дожила до этого, светлого дня, матушка твоя! Ну да, она оттуда на Вас взирает, и радуется. Божьего, Вам благословения! От её добрых слов, у жены и мамы Аделины, на глаза навернулись слёзы. Мы поблагодарили женщину, и вошли в подъезд, она же, тихо вздыхая, перекрестила нас вдогонку. Я поднялся на третий этаж, и наконец, остановился возле двери. Дядя Серёжа распахнул дверь, и я присел на корточки, чтобы жена могла выпустить кошку в квартиру. Котёнок вбежал в квартиру так, что едва вписался в поворот в прихожей. И вихрем пронёсся по коридору в глубь, и видно уже осознав, что находится не у себя дома, тут же послышался звук, чего то разбившегося. Мы все, дружно расхохотались. Мы переступили порог и, я целуя жену в губы, произнёс: - Добро пожаловать, в твой новый дом, родная моя! - Надеюсь, ничего ценного не разбил? – сказала мама Аделины. - Посуда бьётся, на счастье! – сказал в ответ дядя Серёжа. Я вошёл в спальню, и уложил жену на кровать. Вся мебель, блестела чистотой. Это постарались, мама Аделины и дядя Серёжа. Понимая, что нам нужно побыть вдвоём, они не стали входить в спальню, вместе с нами. Вчера я спросил у Стаса, насчёт секса с женой. - Экий ты, не терпеливый! Раньше, мог по полгода без женщины. А тут, прошло каких-то десять дней, и нет мочи терпеть? – спросил насмехаясь Стас, и шутливо отбегая в сторону. Я решил подыграть, и сделав грозный вид, двинулся на него. - Всё, всё, я понял, был не прав! Так и быть, в виде исключения! – сказал он, театрально поднимая руки вверх. Но вечером жена рано уснула, и мне ничего не оставалось, как лежать рядом, и любоваться ею. А сейчас, Аделина смотрела на меня улыбаясь, и я уткнувшись в её лицо, и целуя в губы, прошептал: - Я очень хочу тебя, родная! Я безумно соскучился! Моё горячее дыхание, обожгло её кожу на уровне шеи. Аделина прижалась щекой к моей голове и ответила: - Я тоже, очень соскучилась! Я снова прижался губами к её губам, с такой страстью, что нам стало тяжело дышать. Закрыв дверь, я спешно разделся и быстро, не переставая её целовать, раздел жену. Лег рядом, слегка придавливая её, и не прекращая целовать. Я был так возбужден, что едва сдерживал свой порыв. Но увидев радость на её лице, продолжил. У меня было такое чувство, что мы не виделись целую вечность. И что движения моих рук сейчас, были мне не подвластны. А губы пульсировали, от желания коснуться этого божества. Время от времени, из её горла вырывался стон, который ласкал мой слух. Я пытался сдерживаться из последних сил, и очень плавно и медленно мой член, стал погружаться в скользкое, и горячее лоно. Волны безудержного блаженства, накрыли меня с головой. Моё уже не контролируемое тело, было во власти этого божества, я словно растворился в её плоти. Я открыл глаза. Глаза жены были прикрыты, а в выражении её лица, отражались, желание и нежность. И я тут же, снова прижался к её рту, словно изголодавшийся зверь, сминая и терзая её губы. Она выгнула тело, навстречу моему. Дыхание моё сбилось, я лишь слышал её стоны, и не в силах больше сдерживаться, припав к её уху, услышал свой стон: - Прости родная, нет больше сил терпеть, эту сладкую пытку! Мои движения стали резче, и более длинными, а пальцем я стал поглаживать её между ног, от чего её тело, совершало немыслимые движения. Согнув ноги в коленях, она выгнула тело дугой, будто стремясь слиться со мной. Наконец я убрал свой палец, и подхватив её тело под ягодицами, пронзил так глубоко, что её тело вытянулось, от чего жена издала крик. А затем, повиснув в моих руках, волны дрожи одна за другой, пробегавшие по её телу, сжали мою плоть так, что не оставили мне, ни единого шанса. Улыбаясь, я лёг рядом, утягивая жену на себя. И поцеловав её в ушко, прошептал: - Ты же, моя крикунья! И ласково обняв жену рукой за талию, я прикрыл глаза от удовольствия. Через некоторое время, выглянув в коридор, где из кухни доносился вкусный запах. Мы незаметно, шмыгнули в ванную. Омывать жену, было пыткой для меня. Но я, сдержался. Через десять минут, переодетые, я с женой на руках, встали в дверях кухни: - Мы, проголодались! – сказал я, оглядывая их. - Это, понятно! – сказал, улыбаясь и подмигивая, дядя Серёжа. А мама Аделины, опустив голову вниз, пнула его в бок. Глава 53