— Ладно, пока нам это на руку. Наконец муравьи смогли проникнуть в технические шахты. И на изображении корабля начали прорисовывается треки их движения. Это выглядело, как будто черви прогрызали себе путь в тушке корабля. По мере того, как они двигались внутри шахт, через каждые 10 метров или на повороте скидывались ретрансляторы прямой видимости, поэтому связь была отличной. Атмосфера внутри корабля отсутствовала. Но в герметичных отсеках спектрометры муравьёв зафиксировали остатки различных газов. А это значило, что атмосферу откачали. В принципе, правильное решение. Если бы я строил военный корабль, то на время боевых действий тоже предусмотрел бы откачку атмосферы, так как при взрыве в вакууме не будет распространяться взрывная волна, которая в закрытых помещениях наносит огромный ущерб. Ну и при разгерметизации отсека ничего и никого не выбросит в космос. Я отправил две группы муравьёв внутрь корабля и еще одну на обшивку разбираться с турелями непосредственной обороны. Одну из групп, находящихся внутри, отправил вверх, вторую вниз. Аналитики предположили, что в таком большом корабле должны быть два БИЦ: один в носовой части, второй в кормовой. И я был с ними согласен, поэтому и пытался найти их. Контролируя оба БИЦ, контролируешь весь корабль. Но меня настораживало полное отсутствие сопротивления. Внутри самого корабля не было никаких стационарных защитных точек. Значит, что такое абордаж, они не знают. Или у них другая стратегия противостояния этому. И вот, наконец, первая группа, которая отправилась вверх, достигла того, что можно назвать БИЦ. Это был банальный мостик с креслами, постами управления и прочим. Но здесь никого не было. От слова совсем. Даже в отсеках корабля присутствовало освещение и работали механизмы. Такое впечатление, что здесь никогда никого не было. Всё просто стерильно чисто. Даже аналитики были в ступоре, так как от них не поступало никакой информации. Но при этом все консоли работали и отображали информацию о состоянии корабля. Прям какой-то Летучий Голландец. Подумав так, я хмыкнул. Ладно, пусть с этим специалисты разбираются. Отдал команду на тщательное сканирование мостика и поиск точек доступа к консолям, а сам переключился на вторую группу. Та нашла нечто интересное. Во-первых, были обнаружены ангары, и в них — по одному челноку. Ангары располагались каждый на своей палубе. Скорее всего, эти челноки предназначались для посадки на планеты с атмосферой, так как имели небольшие крылья. Судя по размерам, на эти челноки можно посадить человек 50. Видимо, один такой челнок и высадил группу, которую пришлось уничтожить на Земле. Я выделил пару муравьёв для исследования одного из челноков. А сам переключил внимание на следующую находку. А посмотреть было на что. По мере приближения к корме корабля муравьи наткнулись на отсеки, забитые теми самыми роботами, с которыми я столкнулся в бою на Дальнем Востоке. В отсеке находились ряды стапелей, на которых и были закреплены роботы. Они не подавали признаков жизни. Но я всё равно решил не испытывать судьбу и приказал двигаться дальше. На всякий случай оставил наблюдателей в одном из таких отсеков. Пока муравьи продвигались, я размышлял. По эргономике корабль пришельцев не особо отличался от человеческого, если бы земляне таковой построили. Те же палубы, мостик, лифт, силовые шины, гермостворки и прочее. Это наводит на мысль, что корабль создан для гуманоидов. Но где же они все? По предварительному анализу, не думаю, что их электроника работает на каких-то иных принципах. Разве что отличается по архитектуре. Это обнадёживает, так как мы сможем разобраться во всём этом. А вот в фундаментальных науках, материаловедении, двигателестроении и особенно в теории плазмы и магнитных полей они, конечно, убежали вперёд. Внезапно прозвучал сигнал тревоги. Я отвлёкся от своих мыслей и переключил внимание на проблему. Один из муравьёв добрался до огромного, относительно остальных, отсека. Он имел форму шестигранника, в центре которого был установлен некий агрегат во всю высоту палубы. Его форма была близка к цилиндру. Тот был как бы насажен на центральную ось корабля, так что через него проходили все силовые шины и кабели. И, похоже, что другая его часть уходила прямо к реактору. Я сразу догадался, что это такое, и понял, почему нас никто не встречал. Вот эта хреновина — ИскИн корабля. Второй БИЦ. Ядерные взрывы жёстким излучением выжгли датчики внутри корабля. Поэтому ИскИн просто нас не видел. А место его расположения защищено намного лучше. Поэтому, как только муравей проник сюда, он тут же был обнаружен. А сигнал тревоги пришёл от наблюдателей, где хранились боевые роботы, так как сейчас они сходили со стапелей и группами устремлялись к лифту. И тут же начали гаснуть отметки муравьёв. Значит, на корабле есть и мелкие роботы, раз они смогли достать моих в технических шахтах. — Филин — Вожаку, — обратился я к Турову, а сам в это время отдавал команды на отход всем к начальному отсеку. Мне ещё пригодятся муравьи. — Слушаю тебя, Вожак. — У нас гости. — Численность? — Предположительно несколько сотен. Туров выругался. А я улыбнулся, ожидая такой реакции майора. — И как мы остановим сотню машин для убийства всего с восемью бойцами? — в голосе майора слышались нотки недоумения, но никакой паники. — А нам и не нужно все сотни разом крошить. Мы их будем партиями принимать. Я хорошо подготовился. Баррикады были выстроены так, что не позволяли развернуться большому количеству атакующих. Кто бы ни появлялся из лифтового шлюза, им придётся сначала выйти наружу, где они сразу попадут под перекрёстный огонь. Когда последние муравьи вернулись в захваченный отсек, я приказал им заварить все технические и вентиляционные люки и поставил наблюдателей. А то как заварили, так и срезать могут. В этот момент на шлюзовых воротах лифта появился плазменный щит и как бы выдулся пузырём наружу. Створки ворот поползли в стороны, и оттуда появилась первая группа атакующих. Но не успели они войти внутрь, как сработал управляемый фугас направленного действия. В вакууме звука нет, так как нет среды, в которой могут распространяться звуковые волны. Поэтому я увидел вспышку, а через мгновение летящие в разные стороны части роботов противника. Проход заволокло дымом и мелкой взвесью, не позволяя разглядеть, что там. Плазменный щит на мгновение рассеялся, но быстро снова собрался. Я получил дозу адреналина, и время для меня слегка замедлилось. Вот в щите образовались щели, и через них что-то полетело в сторону моих бойцов. Вспышка — и разный мусор барабанит по стенам отсека. Я использовал бронеколпаки от капсул, чтобы закрыть огневые точки со всех сторон, поэтому видимого ущерба этот взрыв не нанёс. — Огонь! — крикнул я на эмоциях. Три гранатомёта синхронно выплюнули из себя гостинцы в сторону проёма. Тройная вспышка внутри плазменного щита, оставившая рваные дыры. Тут же в образовавшуюся брешь начали молотить пять автоматических пушек. Выглядело это как танцплощадка со стробоскопом. Только вместо ди-джеев выступали стальные волки. Бойцы первой линии продолжали забрасывать гранатами проход, при этом успевая подрывать гранаты внутри щита, когда тот затягивался. И всё это абсолютно бесшумно. Противник пытался отвечать. Но выставленные щиты абордажников первой линии принимали удар на себя. А калибр 30 мм не оставлял шансов противнику. Это продолжалось секунд 20, хотя мне казалось, что намного больше. Но потом из проёма выметнулся робот противника, держа перед собой какую-то хреновину в качестве щита, и помчался на нашу группу. Ливень пуль бил по этой штуке, выбивая крошку и искры, но противник продолжал двигаться. Один из абордажников приподнял свой щит и двинулся атакующему навстречу. Удар! Оба робота застыли в шатком равновесии, пытаясь опрокинуть друг друга. Конечно, никакого удара я не услышал, но по реакции обоих роботов понял, что столкновение было сильным. Моё воображение просто дополнило картину тем, чего в ней не хватало. Мне даже показалось, что я слышу натужный гул сервоприводов, которые пытались справиться с нагрузкой. Волки второй линии продолжали огонь в сторону проёма, игнорируя замершую статую двух стальных богатырей. Я смотрел на это, пытаясь придумать, как их разнять, но ничего дельного не приходило в голову. В этот момент один из абордажников, выполняющих функцию вспомогательной единицы, схватил обломок силовой конструкции, разогнавшись с места, взбежал по баррикаде, оттолкнулся на вершине и взмыл вверх. Заведя руки за голову с импровизированной дубиной и прогнувшись всем корпусом, в прыжке нанёс чудовищный удар по голове противника. Хоть удар и был страшен, но робот пришельцев выдержал, только лишился головы, которая просто разлетелась на куски, и слегка присел. Но этим воспользовался его оппонент. Усилив натиск, он совершил резкий толчок, и противник начал заваливаться назад. Отведя щит в сторону и перенеся вес на левую ногу, абордажник правой нанёс удар, придав противнику ускорение. Когда поверженный робот шмякнулся спиной на палубу, ему вдогонку прилетели заряды из гранатомёта, разметав его на части. Но одержавший победу не спешил отступать в укрытие. Он прикрыл крушителя голов щитом, и уже вместе они отошли к укреплению. От увиденного у меня просто отвисла челюсть. Ну не учил я их этому. Но, с другой стороны, это доказательство того, что я выбрал правильный путь, совместив технику с биологической составляющей. Импровизация и непредсказуемость в бою иногда творят чудеса. После произошедшего в БИЦ поднялась волна ликования. Все наблюдали за происходящим на большом экране. Это подняло боевой дух и поселило уверенность в сердцах людей, что мы можем справиться с таким грозным противником. Мне тоже передалось это воодушевление, и я сидел с улыбкой на губах. Но всё омрачали цифры. Первая волна была отражена, и я смотрел статистику. Боезапас уменьшился на 20 процентов. Щиты абордажников первой линии утратили свою целостность на 18 процентов. При попадании снаряда в композитную броню она крошится и брызгами разлетается в стороны, и рано или поздно щиты придут в негодность. Да, броня есть ещё у самих абордажников, но и она не вечна. Внезапно мне пришло в голову, что нужно обеспечить абордажников оружием ближнего боя. Как показала практика, иногда дубина спасает ситуацию. Нужно будет над этим подумать. — Господин полковник, — обратился я к Нечаеву, когда образовалась пауза между волнами атакующих. В левом верхнем углу развернулось окошко с изображением полковника. — Стальные волки не смогут долго удерживать плацдарм, — тот нахмурился. — Дело в том, что врагов очень много, а боезапас конечен. И нам неоткуда его пополнять. Судя по расходу на первую волну, у нас максимум несколько часов. Нечаев посмотрел в сторону людей, отвечающих за аккумуляцию аналитических данных, и, видимо получив согласие от них, задал вопрос: — Через 4 витка к первой волне присоединится ваша группа. Там есть дополнительный боезапас. Я посмотрел на тактическую карту. Муравьи, отправленные на обшивку корабля, уже добрались до турелей и принялись выводить их из строя. — Всё верно, господин полковник. Четыре витка — это приблизительно 4 часа. Думаю, что это впритык по времени. Но и этого будет недостаточно. Врагов слишком много. Полковник отвёл глаза и задумался, при этом барабаня пальцами по столу. — Хорошо, вас понял. Делайте всё возможное, а я попытаюсь решить озвученную вами проблему. * * * Наш абордажный бот подходил к вражескому кораблю. Через внешние камеры я наблюдал, как в провале корпуса периодически вспыхивал свет. Это были всполохи от пушечных выстрелов. Пока мы на абордажных ботах медленно догоняли вражеский корабль, стальные волки непрерывно вели бой. Несколько раз дело доходило до рукопашной. Я потерял ещё пять роботов, и оставшиеся с трудом сдерживали натиск. Боеприпасы были на исходе, и то, что мы наконец достигли цели, было как нельзя вовремя. — Готовность — одна минута, — Туров начал отдавать команды. — Первым пойдёт бот номер 5, остальные следом, в обратном порядке. Пятый бот — это наш. Я отстегнулся от ложемента и схватился за скобу, чтобы не болтало. Муравьи благополучно свернули активные турели, и мы смогли безопасно подойти к кораблю пришельцев. Оператор в БИЦ должен подвести бот на расстояние пяти метров, чтобы дать тому зависнуть напротив пролома. И вот, попыхивая маневровыми двигателями, наш бот завис в нужной точке. Вибрация по корпусу оповестила, что заработали сервоприводы люка. Запорный механизм щёлкнул, и внешний люк начал медленно открываться наружу. — Пошёл, пошёл! — заорал Туров в тактическом канале. Первый боец отпустил скобу, за которую держался, и, как мог, быстро выбрался наружу. Хоть мы и отрабатывали на Земле эти прыжки, но всё равно выглядело неуклюже. Всё, что мы сейчас проделываем, происходит впервые, а люди, участвующие в этой операции, никогда не готовились к работе в невесомости. Но первый боец справился. Упёршись ногами в борт бота и оттолкнувшись, он полетел по направлению пролома. За ним проделали то же самое второй, третий. При каждом прыжке бот получал импульс, обратный прыжку. Это своего рода реактивное движение. Отбросив 300 килограмм массы, абордажный бот начинал двигаться в противоположную сторону от прыгающего бойца, поэтому оператор в БИЦ всё время подрабатывал маневровыми двигателями, чтобы скомпенсировать импульс. Мы все были подключены в тактическую сеть, и от бойцов приходило подтверждение об удачном прыжке. Но я наблюдал их прибытие и глазами моих роботов. Как только бойцы оказывались в отсеке, они тут же занимали оборону за множеством баррикад и обломков. Когда остались только я и майор, я подался вперёд, намереваясь выйти наружу, но Туров меня остановил: — Михаил, сначала пойду я. А ты жди моей команды. Я пожал плечами и пропустил Турова к выходу. Это он так беспокоится из-за того, что я единственный, кто управляет роботами. Хотя я на всякий случай настроил их на подчинение старшему группы. Туров прыгнул, и через 30 секунд от него пришёл приказ: — Вожак — Филину. Путь свободен. Прыжок разрешаю. Я аккуратно выбрался наружу и наконец увидел всё великолепие, окружающее меня. Космос был просто усеян звёздами, а подо мной проплывала голубая планета. У меня даже на секунду закружилась голова от увиденного. Но я быстро взял себя в руки и, оттолкнувшись, полетел вперёд. А наш бот начал отходить, чтобы уступить место следующему. Пролетев расстояние, разделявшее бот и борт корабля, я влетел в пролом и тут же ощутил гравитацию. Не успев правильно сгруппироваться, я с размаху грохнулся задницей и проехался метра три по палубе. Но никто не обратил на это внимания, так как все сами до этого совершали подобные кульбиты. В тактическом канале Туров вовсю раздавал команды. Бойцы устанавливали стационарные турели, сгружали с себя кофры с боеприпасами и подготавливали позиции. Я огляделся вокруг своими глазами. Повсюду валялись обломки и мусор. Стены отсека были в выщербинах от пуль. В пространстве висела взвесь пыли, затрудняющая видимость. И мои стальные волки, упорно державшие свою позицию. По внешнему виду понятно, что им досталось. Броня во многих местах разбита до основы. Так, нужно с этим что-то делать, пока в волнах атакующих наступил перерыв. — Филин — Вожаку. — Слушаю тебя, Вожак. — Пока наступило затишье, хочу отвести уцелевших волков на техобслуживание и вытащить оттуда повреждённых. Они нам ещё понадобятся. — Хорошо, действуй. 41-й по 45-й, занять позицию волков. Бойцы молча выдвинулись на позицию и начали устраиваться на новом месте. С позывными группы особо не заморачивались и просто присвоили порядковые номера. С первого по пятидесятый. И на каждом бойце большими белыми цифрами был написан его порядковый номер. Я занял один из углов ближе к пролому в корпусе. Когда ко мне подошли уцелевшие волки, я начал их осматривать. Парочка из них были почти целыми, и я их отправил, чтобы они притащили повреждённых волков. Сам снял с себя кофр и открыл его. Внутри находились баллоны со специальной пеной. Начал обрабатывать участки битой брони. Пена заполняла повреждённые участки и затвердевала. Конечно, не композитная броня, но от осколков защитит. Так же заделал пробоины, откуда сочилась питательная жидкость, и у некоторых пополнил её запасы. Больше ничего в этих условиях я сделать не мог. Повреждённых роботов я не просто так приказал притащить ко мне. Дело в том, что ЦПР робота находится в защищённом контейнере. Когда робот получал критические повреждения, ЦПР закупоривался и уходил в спячку. И я видел от них сигнал, что с ЦПР всё в порядке. Поэтому я по очереди вскрывал нишу с контейнером и аккуратно укладывал их в кофр из-под боеприпасов. Не хотелось их оставлять, так как они приобрели бесценный опыт, который понадобится мне в будущем. Совершая эти манипуляции, я наблюдал, как следующая группа влетала в пролом и занимала позиции. Внезапно от одной из стрекоз пришёл сигнал об опасности. Я развернул окно и глазами стрекозы увидел, как в соседнем отсеке собирается вражеский отряд. — Здесь Вожак. В соседнем отсеке собирается группа противника численностью до 30 единиц. В шахте лифта также собирается очередная группа штурмующих. На тактической карте я указал дверь в отсек, откуда ждать угрозу. Осмотревшись по сторонам, подумал, что маловато ещё нас для отражения атаки с двух сторон. Услышав мой доклад, Туров выругался. — Понял тебя, Вожак. 37-й и 33-й, установите фугасы напротив гермостворок, — приказал Туров ближайшим к месту бойцам. Когда группа противника достигла численности 28 штук, от них отделились два робота и двинулись к гермостворкам. В руках они держали какие-то устройства, которые закрепили на створках дверей. Отойдя назад, вся вражеская группа приготовилась. Я незамедлительно сообщил об этом в тактический канал: — Внимание, враг приготовился к штурму. Возможен подрыв гермостворок. — Принял, — ответил Туров. Но взрыва не последовало. Вместо этого створки начали раскаляться, а затем выдавливаться к нам. — Что за чёрт! — услышал я высказывание одного из бойцов.