– Они потерпят неудачу. Никто из Королевской гвардии не знает Долину так, как мы. – Но вы могли бы сначала проинструктировать их. Скажи им, куда идти, на что обращать внимание, – он машет рукой в мою сторону, отчаянно желая, чтобы я поняла. – Ты и твой брат провели достаточно времени в опасности. Я слегка улыбаюсь, хотя мы с Элосом всегда ограждали его от худших сторон нашего сиротского воспитания. – Мы лучше всего подходим для этой работы. С нами все будет в порядке. – И Уэс… – Он тоже будет в порядке. По правде говоря, я не знаю точно, так как люди уже много лет не пересекали Долину. Но что я могу ему еще сказать. Конечно, не то, чтобы ему было трудно руководить своим братом, когда даже мой вид вызывает такую враждебность. – Хотя, – не могу удержаться, чтобы не добавить, – было бы намного проще, если бы он остался здесь. Финли чешет затылок. – Я знаю, вы никогда по-настоящему не ладили, но… – Мягко сказано, тебе так не кажется? – Но это потому, что ты его не знаешь, – Финли рвется вперед, как будто я ничего не сказала. – У него есть свои причины быть таким, но ты можешь доверять ему. Я обещаю. – Я знаю достаточно, чтобы понять, что он мог бы взять у тебя несколько уроков вежливости. Финли перегибается через спинку стула, его внимание переключается на один из пыльных солнечных лучей. Он некоторое время молчит, прежде чем покачать головой. – Мой брат намного лучше, чем любой из нас, – бормочет он необычно мрачно, изучая свет. – Поверь мне, Рора. Я должен быть больше похож на него. Я складываю руки на груди и начинаю расхаживать по комнате, но не успеваю ответить. Это правда, однажды мне показалось, что я увидела проблеск доброты в Уэслине, в тот день, когда мы встретились. Но это был всего один день, едва ли больше часа. Этого было недостаточно, чтобы компенсировать последовавшие за этим годы напряженности. Тот день навсегда запечатлелся в моем мозгу: грохочущая земля, пробегающая рябью по моим ногам, лающие гончие, чей вой звучал в моих ушах, как смерть. Жало беспокойного прошлого возвращается, чтобы укусить. Не землетрясение, а стук копыт, быстро приближающийся к лагерю, где мы с Элосом бездомно сидели на корточках в Старом Лесу. Возможно, другой ребенок закричал бы, но к тому времени я уже давно научилась бояться молча. Поэтому не раздалось ни звука, когда ужас сомкнул свой призрачный кулак вокруг моих легких, его хватка была почти такой же крепкой, как моя собственная. «Беги, – уговаривал меня Элос. – Вперед. Я догоню». И я действительно задумалась об этом, ощущая себя настоящей предательницей, но королева Рейнен и остальные королевские охотники на лис уже кружили вокруг нас на своих фыркающих, скачущих лошадях. У меня внутри все сжалось, когда я осознала, что притворяться человеком бесполезно лошади уже выдали нашу природу оборотня. Я четко помню уверенную осанку королевы и длинные, заплетенные в косы светлые волосы. Помню ее спокойное, задумчивое выражение лица, когда она смотрела, как перья пронзают мою кожу, прежде чем рука Элоса у меня на плече успокоила достаточно, чтобы остановить их. Помню ее беспокойство, когда она спросила, где наши родители, а потом сказала «Вам не нужно бояться». И хотя к тому времени я уже знала, как бесполезно искать утешения во взгляде незнакомца, я почувствовала, как призрачный кулак немного ослабил хватку в моей груди. Затем лиса, за которой они гнались, вырвалась из укрытия, застигнутая врасплох отчаянными, любопытными лапами бешеных гончих. Испуганные лошади чуть не сбросили своих всадников, и, когда последовавшая паника улеглась, их священная лиса, символ монархии, лежала сокрушенная и растоптанная на земле. Я наблюдала, как сменялись эмоции на лицах всадников, напоминая волны на берегу: спокойствие превратилось в гнев, любопытство – в неприкрытый страх, и все они, очевидно, были ошеломлены, молча, уставившись на мертвую лису. А затем, к моему ужасу, те, кто носил форму, медленно повернулись к нам с Элосом и потянулись за мечами. Королева Рейнен остановила их и приказала отправить нас в замок Роанин, чтобы нас искупали и накормили перед аудиенцией с королем Жераром, пока они закончат свою охоту. Тогда даже стражники неохотно прислушались к ее просьбе, явно обеспокоенные нашим присутствием, но именно Уэслин подтолкнул свою лошадь вперед и вызвался сопровождать нас в замок. Уэслин, который тихо спросил меня, как меня зовут, и без осуждения провел нас на кухню, который стоял, шепчась и смеясь с Нейтаном у стены, пока мы с Элосом заламывали руки перед пустым троном короля Жерара. И когда заплаканный управляющий ворвался в большой зал едва ли не через минуту после короля Жерара, улыбка Уэслина исчезла медленнее всего. Какая бы доброта, как мне показалось, ни мелькнула в нем в тот день, исчезла в тот момент, когда управляющий объявил, что королева Рейнен упала с лошади и сломала шею. С тех пор его внезапная хмурость стала постоянным атрибутом, которым он владеет как оружием. Если юноша, которого я встретила четыре года назад, все еще там, то он глубоко похоронен. – Кажется, – Финли проводит рукой по своим тонким волосам, затем опускает ее. – Я тоже не могу отговорить тебя от этого. Я внезапно подхожу к нему, желая успокоить его. – Мы найдем звездную пыль, Финли, я обещаю. Мы найдем ее и вернемся. Все мы. – Я хотел тебе сказать, – вмешивается он, беря мои руки в свои. – Я хотел сказать, если меня не будет здесь, когда ты вернешься… – Финли… – Если меня здесь не будет, – повторяет он, отметая возражение в сторону, – я хочу, чтобы вы знали, как много ваша дружба значила для меня. Ты скажи это Элосу за меня, хорошо? Я хочу, чтобы вы оба научились быть счастливыми без меня. На этот раз я не могу подавить вздоха отрицания. И по его взгляду все понятно, когда он смотрит на меня. Полный смысла. Уверенный. На мгновение я вижу, каким лидером он мог бы стать, если бы не был самым младшим из троих и совершенно равнодушным к короне. – Ты будешь здесь, – твердо говорю я, не желая вступать в разговор на смертном одре. – Но почему ты также не позвал на аудиенцию Элоса? Он заслуживает того, чтобы услышать это от тебя самого, и, конечно же, твой отец позволил бы вам еще раз встретиться. Попроси его снять запрет. Финли отходит и опускается в кресло, устало прижимая ладонь к виску. – Мой отец ввел запрет по моей просьбе. Это выходит почти шепотом. Я просто стою, совершенно ошеломленно уставившись на своего друга. Из всех ответов, которые он мог бы дать, я никогда бы не ожидала такого. Прежде чем я успеваю ответить, дверь распахивается, и входит Энслей в сопровождении женщины в синем халате. – Целительница Мэри здесь, чтобы увидеть вас, сэр. Я впиваюсь взглядом в Финли, требуя объяснений, но он не сводит глаз с людей в дверях. На его челюсти работает мускул. Здесь есть печаль, которую я, кажется, не могу преодолеть, та, которую я вижу отраженной на лице моего брата, но не могу понять, потому что Элос и Финли всегда были двумя сторонами одного листа. Когда Энслей делает шаг в мою сторону, я понимаю, что нужно идти, и вот тогда Финли наконец возвращает взгляд на меня. Он быстро моргает, и это зрелище запечатлевается в моем сердце как то, что я знаю, что никогда не перестану видеть за закрытыми веками… Я хочу крикнуть ему, чтобы принц взял свои слова обратно, потому что это слишком похоже на печальный конец. – Береги себя, Рора, – умоляет он, заминка в его голосе вонзается словно кинжал мне в ребра. Его волосы упали на лоб. – И скажи брату… Скажи Элосу, что мой ответ – нет. Я удивленно моргаю, глядя на него. Ответ – нет. Но в чем заключался вопрос? Я даже не знаю, когда он был задан. Конечно, не во время нашего визита в аптеку, а ведь это первый раз, когда Элос и Финли поговорили больше чем за месяц. – Финли… Энслей встает перед ним, загораживая мне обзор, и у меня нет выбора. Не говоря больше ни слова, я ухожу, чтобы собрать свои вещи и дождаться рассвета. За окном все еще темно, когда я, вздрогнув, просыпаюсь, тяжело дыша. Моя кожа взмокла от пота, и я отбросила простыню в изножье кровати, задержавшись на несколько мгновений в прохладном, раннем утреннем воздухе. Это была ночь беспокойного сна и кошмаров, которые уже начали терять очертания. Темнота и тишина – бальзам для моих истощенных нервов; возможно, я смогу больше поспать перед путешествием. Путешествие. Вдохни. Выдохни. Первая трель птичьего пения разрывает тишину, и я мирюсь с наступающим днем. Несмотря на небольшие размеры моего дома, комната обставлена прилично: здесь есть стул, деревянный стол, достаточно большой для двоих, и простенький набор ящиков, увенчанных полками, где хранятся тарелки, кастрюли, посуда и несколько потрепанных книг. В углу напротив кровати есть ванна и крошечный туалет, спрятанный за ширмой, которую я прихватила с помойки. У левой стены стоит небольшая плита. По меркам королевской семьи, явно не так уж много. Но это больше, чем у меня когда-либо было. Интересно, увижу ли я Финли снова. Наливаю в ванну нагретую от огня воду и жду, пока она наполнится только наполовину, прежде чем вымыть тело и волосы, чтобы смыть с себя ночь. Рюкзак цвета сосны прислонен к стене неподалеку; я нашла его у своей двери, когда вернулась домой. Внутри лежал шерстяной плащ с капюшоном, темно-серая ткань гораздо более высокого качества, чем та, которая у меня уже была, а также набор продуктов для путешествий: орехи, сыр, какой-то хлеб, сухофрукты и мясо. Я стараюсь не смотреть на это. Мой желудок сжимается, когда первые лучи света проникают в комнату. Мне бы ничего так не хотелось, как подойти к окну, превратиться в ястреба и полететь, чтобы утешиться равномерными движениями своих мощных крыльев, наблюдая, как существа убегают от тени, проносящейся по верхушкам деревьев внизу. Знать, пусть и на несколько мгновений, что я самый свирепый хищник в небе. Непобедимый. Рысь – это радость, мышь – нежелательное напоминание, но ястреб-тетеревятник – это, безусловно, моя любимая из трех животных форм. Однако я не хочу начинать эту миссию с опоздания, поэтому я надеваю темные брюки и оливковую рубашку, зашнуровываю ботинки, хватаю рюкзак и запираю за собой дверь. Когда подхожу к задней двери северного фасада замка Роанин, Элос уже ждет под древним орешником во внутреннем дворе. Он одет во все черное, на плечах у него новый рюкзак – должно быть, кто-то тоже прислал ему такой. Небо посветлело до бледно-молочного цвета, как будто оно еще не решило, быть ли ему серым или голубым. – Как там Финли? – он спрашивает без предисловий. – Вчера, когда ты ходила к нему. Вспыхивает паника, но, к счастью, я избавлена от ответа, когда открывается дверь и выходит капитан Торрес, мрачно кивая в нашу сторону, за ним следуют король Жерар, затем Вайолет и Уэслин, а потом четыре члена Королевской гвардии. Никакой Астры, что бывает редко. И Финли тоже нет. Я пытаюсь проглотить свое разочарование. Уэслин оделся для путешествия: длинные брюки, облегающая рубашка с закатанными до локтей рукавами, ботинки, которые поднимаются чуть выше лодыжек. Более тонкой работы, чем мой собственный подобный наряд, и, вероятно, будет испорчен к концу путешествия. Сегодня у него особенно мерзкое выражение лица. Интересно, это из-за прощания, которое ему, без сомнения, пришлось пережить, или из-за стоящей перед ним задачи, или просто из-за раннего часа. Его рот кривится, когда он замечает меня, и я хмурюсь в ответ на его презрительный взгляд. Ему следовало бы знать, что лучше не идти с нами: его присутствие только замедлит нас. Ох, уж это высокомерие королевских особ. – У вас есть все, что вам нужно? – спрашивает король Жерар, прерывая безмолвную битву. Я опускаю руки и голову. – Как и обсуждалось, Нейтан, Энслей, Каролетта и Дом будут сопровождать вас троих в Ниав, чтобы убедиться, что вы прибудете в целости и сохранности. Как только пересечете реку, скрытность станет вашей величайшей защитой. Вы будете предоставлены сами себе. Я бросаю взгляд на четырех охранников, которые стоят по стойке смирно рядом с Уэслином: Нейтан благоразумный и амбициозный, один из самородков капитана Торрес, с подтянутой фигурой и красивой темно-коричневой кожей; Энслей тихая и необычайно искусная в обращении с мечом, с длинными рыжими кудрями и веснушчатой белой кожей; Каролетта, бывшая шпионка, ставшая охранником, которая обижается на меня с тех пор, как я заняла ее место; мужественный Дом, столп формальности, с глубоко посаженными глазами, волосами цвета воронова крыла и кислой улыбкой. Никто из них не является союзником, но, за исключением Каролетты. Я полагаю, что могло быть и хуже. Только Энслей кивает мне в ответ. – Помните, эмиссар Эрадайна отправится к северной границе тем же маршрутом, что и вы, – говорит Вайолет, складывая руки на груди. Ее бриджи и куртка для верховой езды уже испачканы – она, должно быть, проснулась с рассветом, как и я. – Его карета уехала вчера утром, так что к настоящему времени он должен был продвинуться далеко вперед. Поскольку ни один экипаж не повезет ни меня, ни моего брата, мы пойдем пешком, как люди, чтобы взвалить на плечи рюкзаки со всеми нашими припасами. – Но будьте осторожны, – продолжает она, барабаня пальцами по складке на руке. – Слух может быстро распространиться по дороге, и очень важно, чтобы он не пронюхал о вашей миссии. Я коротко киваю. Учитывая их беспокойство по поводу эмиссара, я не думаю, что один день резкого старта путешествия кажется ужасно долгим, и тонкие сжатые губы Вайолет предполагают, что она согласна. Но король Жерар настаивал, что это все, что мы можем себе позволить. – Элос, – король смотрит на моего брата и открывает рот, чтобы что-то сказать, затем закрывает его. Элос, кажется, понимает.