Он устало массирует лоб. – Деймон – тот, в ком течет кровь Холворта. Ты не принадлежишь к его роду, но нынешний король – твой единоутробный брат. Он качает головой, слегка пожимая плечами. – Вполне возможно, что вы могли бы претендовать на трон. На одно ужасное и завораживающее мгновение я представляю: я, оборотень, девушка, которая даже не знает, сколько ей лет, принцесса Эрадайна. Я понимаю, что это совсем не подходит мне. – Я бы этого не хотела, – говорю я. – А ты бы не стала? – говорит Элос тихим голосом. Я изумленно смотрю на него. – Подумай о том, что делает Джоул. Предубеждение, которое он увековечивает. Зверства, которые он совершает. Он берет мои руки в свои, пристально глядя мне в глаза. – Если бы у тебя был шанс остановить его, полностью отстранить его от власти, не воспользовалась ли бы? Мне требуется мгновение, чтобы осознать именно то, что, как подозревал Джоул, Элос или я замышляли, прямо из уст моего брата менее чем за час с тех пор, как узнал о его происхождении. И все же будущее, которое он предлагает, настолько отличается от всего, что я когда-либо себе представляла, что его почти невозможно представить. Я хочу остановить Джоула, да, чтобы исправить этот разрушенный мир, и впервые в своей жизни я начинаю чувствовать, что у меня есть на это возможность. Шрамы и эгоистичные мысли временами, но также – мужество. Доброе сердце. Но стать ответственным за целое королевство? Править? Я вырываю свои руки из его, боясь того, что он предлагает, и стыжусь своего страха. – Тебе было бы нелегко, – замечает Уэс. – Правителей не часто свергают. Элос хмурится, в чертах его лица больше нет отзвука смеха и света. Теперь это жесткие линии, серьезные и суровые. Сдержанные. Острые черты лица, как оленьи рога. – Конечно, геноцид был бы достаточной причиной, – говорит он. Уэс не возражает ему. Волшебные существа, умирающие к западу от реки. Люди, умирающие на востоке. Этого еще недостаточно? – Давайте двигаться дальше, – говорю я. – Я хочу закончить это. Чем скорее мы доставим звездную пыль в Тилиан и предупредим их, тем лучше. При упоминании Финли лицо Элоса преображается во что-то более мягкое и печальное. Не говоря ни слова, он ведет нас вперед. Он удваивает темп. Мы достигаем берега реки через три дня после бегства из лагеря. Вода такая же завораживающая, какой я ее помню, буйный поток, как всегда, бурлит неистово. Рев скрежещет достаточно громко, чтобы, по крайней мере, заглушить мои фантазии. К нашему с Элосом удивлению, именно Уэс первым определил место, где мы приземлились. Даже издалека он узнает изгиб береговой линии и заросли тростника у кромки воды. Хотя он пытается отмахнуться от этого, очевидно, что он гордится собой, и каким-то образом это зрелище еще больше отвлекает меня от моего отчаяния. Как маленький лучик солнечного света, пробивающийся сквозь черноту. Я смеюсь впервые за несколько дней. Теперь, когда мы подошли так близко, мы замедляем шаг, не желая проскакивать участок, где мы должны привлечь сторожей Ниава дымовыми сигналами. Мы не сводим глаз с противоположного берега, пока идем, ожидая, когда появится город. Когда на горизонте появляются первые здания, сразу становится ясно, что что-то не так. Огромное облако дыма поднимается от земли, окутывая то, что мы можем видеть в городе неземной тенью. Речной бриз доносит запах пламени прямо до нас. Ниав горит. Двадцать шестая глава – Боже мой, – выдыхаю я. – Что происходит? – требовательно спрашивает Элос. – Случился пожар? Я думаю о людях, мимо которых мы проходили на улице. Министр Мерет в своем дворце на вершине холма. Кто-нибудь успел вовремя выбраться? Искалеченные конечности. Бескровные губы. Смерть, смерть, сме… – Нет, – отвечает Уэс, заложив обе руки за шею, уставившись так, словно не может поверить в то, что видит. Не подозревая о тошноте, подступающей к моему горлу. – Посмотри туда. Я не могу разобрать, на что он указывает, но Элос смог. – Флаг. Уэс тихо ругается и начинает расхаживать по местности. – Эрадайн. – Что? – восклицаю я, меня вот-вот стошнит. – Ты уверен? Он кивает, и дым оглушает нас, заставляя замолчать. Ниав атакован. Столица Гленвейла горит. Это царство все еще нейтральное, по крайней мере официально. Неужели терпение Джоула по отношению к оппозиции просто истекло? Я смотрю на остальных, и у меня сводит живот. – Вы думаете, он уже напал на Тилиан? Элос бледнеет, но Уэслин только смотрит на меня, как будто он уже думал об этом. – Мы должны найти какой-то способ пересечь границу, – твердо говорит он. Хотя его голос звучит достаточно спокойно, я вижу, как он сжимает кулаки по бокам. – Мы не можем идти этим путем сейчас. Не знаем, будет ли кто-нибудь еще ждать сигнала, и мы не хотим рисковать, столкнувшись с кем-то из Эрадайна. Я понимаю его точку зрения и думаю, что согласна с ним, но… – Больше некуда переходить, – печально произношу я. Он умоляюще смотрит на меня. – Неужели действительно больше нигде нет? А напротив Тилиана? Открываю рот, затем снова закрываю его. – Я имею в виду, что река там у́же. Она проходит через ущелье, и течение такое же сильное. Он молчит, и я понимаю, что принц ждет, когда я приму решение. Элос все еще смотрит на противоположный берег. – Я полагаю, мы могли хотя бы посмотреть, – смягчаюсь я. Мой брат выглядит таким же безнадежным, как и я, но все равно кивает. Бросив последний взгляд на горящий город, я иду обратно вдоль берега, возвращаясь по нашим следам, оставленным несколько часов назад. Тишина, растянувшаяся между нами, стала зловещей. «Его семья в Тилиане», – отчаянно думаю я. Не только его люди, но и его семья. Тех, кого он любит больше всего на свете и ради кого готов на все. «Пускай они все будут в безопасности. Пожалуйста, пускай они будут в безопасности». В какой-то момент Уэс в спешке теряет равновесие, но в остальном в походе на юг нет никаких неприятностей. Мы делаем несколько шагов вглубь линии деревьев на случай, если кто-то наблюдает с другой стороны. Через некоторое время Пурпурные горы украшают противоположный берег. Покрытые лесом вершины будто стоят на страже в солнечном свете. С такого расстояния они действительно выглядят пурпурными, и это прекрасное зрелище, так что оно противоречит опасности только на коротком пути на север. Но, несмотря на наш напряженный темп, мы проигрываем гонку против солнца. К тому времени, когда мы почти поравнялись с вершинами, оно уже скрылось за горизонтом. – Нам придется остановиться на ночь, – говорю я, останавливая группу. Уэс делает еще пару шагов вперед, но я хватаю его за рукав. – У нас и так мало шансов перебраться через реку. Пытаться сделать это в темноте было бы самоубийством. Уэс хочет возразить. Я знаю, что он хочет, но он не может. Не в этот раз. – Мы начнем все сначала с первыми лучами солнца, – обещаю я. Он открывает рот. – С восходом солнца, – повторяю я, на этот раз твердо. Уэс долго смотрит мне в глаза. Страх, который он так старается скрыть, разбивает мне сердце, но я не могу отступить. И не буду. Я жду, пока не увижу, как опускаются его плечи, не почувствую, как расслабляются мышцы под моей хваткой. Когда остальная часть борьбы, наконец, оставила его, я отпускаю его руку. К середине утра мы добираемся до ущелья.