Капитан Астахов появился через двадцать минут. Шепотом поздоровался и еще раз поздравил Шибаева с Новым годом. — Кофе будешь? — спросил Шибаев. — Не шифруйся, его теперь пушками не разбудишь. Что с убийством? Как ее убили? — Откуда ты знаешь, что убийство? — тут же спросил капитан, сверля Шибаева своим знаменитым взглядом, из-за которого он и получил кличку Коля-буль. Его собака, буль Клара, была известна скверным характером старой девы, и вряд ли был хоть кто-то среди друзей капитала, кого бы она не тяпнула. — Не надо нас дурить! — сказал Шибаев. — Вся полиция на ушах, держали до утра… что еще? Как ее убили? — Задушили. В закутке между женским и мужским туалетом. Чем, неясно, не нашли. — А колье? — Колье… Колье нашли в урне недалеко оттуда. — Дрючин считает, что ее убили из-за колье. Говорит, платина или белое золото. Почему он его скинул? Испугался? — Платина. Сумасшедших денег стоит. Почему скинул? — Капитан задумался. — В смысле, мог припрятать, а потом вернуться? Иначе зачем стараться. Может, салага или по-пьяни… Должно быть, когда начался шмон, испугался. Ему бы сразу убраться оттуда… — Видимо, сразу не смог, а потом было поздно. — Кстати, пальчиков нет, вытер. — А от меня что нужно? — спросил прямо Шибаев. — Дрючин рассказал, что за люди… Кстати, почему ты не пошел с ним? Он же приглашал. Шибаев дернул плечом и промолчал. — Дрючин показал, что никого не знал, кроме Лизы Бруно. Говорят, головастая тетка была. Присутствовал ее клиент Илья Павловский с невестой Алиной Ландик, его друзья Облесные, семейная пара, которая все время ссорилась. Они делали снимки, в том числе, в общем зале, там елка красивая, Дед Мороз и программа. Там, правда, три видеокамеры, но это само собой. — Кто делал снимки? — Людмила Облесная, Алина и Дрючин. Девушки все больше напирали на елку, Дрючин зацепил толпу. Надо бы тебе посмотреть, может, по старой памяти вспомнишь кого. Иногда даже хреновые фотографы попадают в десятку. Где его телефон? Шибаев принес айфон Дрючина. Фотограф из Алика действительно был хреновый. Снимки шатались во все стороны, фокус размыт; примерно, треть фоток изображала отдельные части тела — то руку, то ногу, то полголовы. — Профи, — сказал Коля, — плакать хочется. Ну что, есть кто знакомый? — Нет вроде. А это, как я понимаю, наша компания? Некоторое время они рассматривали людей за накрытым столом: крупный седой мужчина и молодая красивая женщина с пышными черными волосами в красном платье; толстуха в черном и тощий длинноволосый тип; улыбающаяся некрасивая женщина в черном платье с массивным колье на шее. Время, когда был сделан последний снимок — час двадцать семь. — Это самый последний снимок, после этого никто больше не снимал, — сказал Коля. — Никто не помнит, когда Бруно вышла из-за стола. Они все время выходили то на елку посмотреть, то покурить. Курят все, кроме Дрючина и Людмилы Облесной. Кто когда выходил, никто из них не помнит. — Но если в полвторого она была еще жива, а в два двадцать ее нашли, то нас интересует пятьдесят минут. Что на камерах? — Ее на камерах нет вообще. Никого из них нет. Камеры добивают до середины зала с двух сторон, третья захватывает бар — самое злачное место. Если идти в курилку по стеночке, то не попадаешь. Ты был там? Курилка в коридорчике за туалетами, там такой закуток… — То есть ничего? — Выловили с десяток известных бузотеров и щипачей, прессуем, но… — Коля развел руками, — публика мелкая, на убийство не пойдет. — А по-пьяни? — По-пьяни… По-пьяни пойдет. Там этих подшофе было больше сотни. Толпа. Мы прессуем их, а начальство нас, даром, что праздник. Лиза Бруно личность в городе известная. Что говорит Дрючин? — Ничего. Пусть опомнится, он совсем плохой. Вечером я его достану. Коля кивнул. Шибаев предложил накатить за Новый год, но капитан после короткого колебания отказался, сказал, надо бежать. — Санек, если что, звони, лады? — сказал он на прощание. — Днем и ночью. Дрючин парень наблюдательный, а вдруг! …Алик храпел; Шибаев пил четвертую чашку кофе и думал, рассматривая фотки из Аликового телефона. Комическая пара… как их? Облесные, Людмила и Вадик, все время цапались. Жертва Лиза Бруно в черном платье, на жилистой шее массивное платиновое колье. Шибаев увеличил и присмотрелся: прямоугольные звенья, необычный дизайн, без камней — один металл. Видно, что вещь дорогая и редкая. Людмила с озабоченным лицом типичной клуши, прав Дрючин. Пыталась отнять у супруга бокал, тот не дал. Самого Алика на фотках нет… ан нет, есть! Селфи! Две штуки. Одно лучше другого. На одном половина его физиономии, на другом, в самом низу — голова, галстук-бабочка и слева чья-то рука с бокалом. Профи, однако. Жених Илья Павловский… хорош! Алина Ландик, невеста. Красивая пара. Ее не назовешь красивой, скорее, как говорит, Дрючин, эффектная. Черные волосы, красное платье. Знает себе цену. А он влюблен как мальчишка. Девушке повезло, Павловский миллионер. Продавщица из «Метацентра»… как в сериале. Как это сказал Вадим: опять в петлю, погулял бы… или что-то в этом роде. Жалеет ли он, Шибаев, что не пошел с Дрючиным? Он не знал. Интересно было бы выйти на люди, он совсем одичал, прав Алик… А с другой стороны ночь в участке… Шибаев ухмыльнулся. Между половиной второго и почти половиной третьего Лиза Бруно вышла в курилку или в туалет. Никто не помнит, когда. Значит, ушла одна. Обычно девочки ходят парами. Но Лиза амазонка, как сказал Дрючин, и ушла одна. На камерах в зале ее нет. Ее нашли в два двадцать… Стоп! Не пятьдесят минут, а пять-шесть от силы. А то и меньше. Место бойкое, она не смогла бы пролежать там почти час. Значит, ее убили в два десять примерно. А орудие убийства? Что у него могло быть, кроме галстука? Не веревка же. Убийца очень спешил, сорвал колье… нет, такое не сорвешь, расстегнул, что заняло с полминуты, и выскочил в зал. Значит, расспросить тех, кто сидел неподалеку. Может, вспомнят, как он выскочил, как озирался, без галстука… Хотя, вряд ли, галстук он успел надеть снова. А с другой стороны, в третьем часу галстуки и пиджаки поснимали многие — расслабились. Он вернулся к своему столику… Почему не ушел? Не мог, был не один — с женщиной или с приятелем, но это вряд ли. С женщиной, и не мог ни с того ни с сего сказать: пошли, подруга, мне тут надоело. Билеты продают заранее, нужно найти того, кто покупал два. Если по Интернету, то уже хорошо. Если лично и платил карточкой, тоже ништяк. Если расплатился налом, это хуже. Но может, вспомнит кассир… или кто там торговал билетами. А если их была целая компания и билеты покупал кто-то один? Проверить все равно стоит. Капитан уже проверяет, не дурак. Значит, что же получается… Жертва пошла в курилку, а убийца — за ней. Хотя, не факт. Он мог уже быть там. Или вышел из туалета, увидел колье и не удержался. Когда начался шмон, испугался и выбросил его в урну. Выбросил в урну… Что-то тут не пляшет. Вот так за здорово живешь отказаться от цацки ценой в автомобиль? Ради которой пошел на убийство? Он мог ее сунуть… да хотя бы в цветочный горшок! Между столиками деревянные перегородки с вазонами. Был риск, что колье найдут, но попробовать стоило, все лучше, чем в урну. Не успел? Далеко сидел? Сдали нервы? Или… что? Он же понимал: вызовут полицию, будет обыск, и должен был приготовиться. Непонятно. А что бы он, Шибаев, сделал на его месте? Сунул в горшок с цветами однозначно. Или сделал вид, что ему позвонили, и вышел на минутку, мол, сейчас вернусь. Выскочил с колье в кармане и… что? Да хоть в сугроб зарыл — их целые горы по обочинам тротуара. Удивительно — снега нет, а сугробы есть. Почему же он его выбросил? …Около пяти после полудня проснулся Алик. Недовольный, всклокоченный, отекший. — Доброе утро, — сказал Шибаев. — Как спалось? — Го-о-с-под-и-и… — простонал Алик, разминая лицо руками. — Скажи, что все это мне приснилось! Я был дома, и мы с тобой как нормальные люди проводили и встретили… — Приходил Коля Астахов, — перебил Шибаев. — Спрашивал тебя… — Опять?! — вскричал Алик, тут же сморщился и потер затылок. — Я же все ему сказал! Так и знал — теперь не отстанут! — Я не позволил тебя будить. — Спасибо, — буркнул Алик, недоверчиво присматриваясь к Шибаеву. — Что он сказал? — Они нашли колье. — Нашли? — Алик уставился на Шибаева. — Поймали? — Нет. Колье нашли в урне около туалетов. Представляешь себе, где это? — Ну… да. Ты хочешь сказать, что он убил… как он ее?… — Ее задушили. — Он ее задушил, снял колье и тут же выбросил? Зачем? Испугался? Шибаев пожал плечами. — Испугался! Точно. Бедная Лиза… Да и какая теперь разница… — Большая, Дрючин. Ты можешь представить себе убийцу, который ограбил жертву и тут же выбросил награбленное? Я не представляю. — Испугался, когда приехала полиция… — Место, где ее убили на виду, там все время народ, дело заняло у него пару минут. Он был готов к тому, что ее найдут практически сразу и вызовут полицию. У него было минут двадцать, чтобы спрятать колье, а он его выбросил. Я спрашиваю себя, зачем, и не знаю, как ответить. — Да какая разница! А чего он вообще приходил? — Хотел, чтобы я посмотрел фотки из твоего айфона, может, узнаю кого из публики, и вообще… Спрашивал, что ты рассказал. Классные фотки, между прочим, особенно селфи. Они помолчали. — Может, по кофейку? — спросил Алик, страдальчески морщась. — Голова прямо раскалывается… — Можно. А покрепче? Алика передернуло… * * * … - Мне нужно поговорить с вашей начальницей, — сказал Шибаев девушке, встретившей его в ателье.