Элеонора скрестила руки на груди и зашагала прочь. Тайрон посмотрел ей вслед, затем перевел взгляд на Тома: – Эй, я что-то не так сказал? – Нет, Тайрон, я что-то не так сказал. И Том тоже ушел. Он подумал, не пойти ли за Элеонорой и возобновить «дискуссию», но не нашел в себе сил. Кроме того, он боялся – боялся скорее своих слов, чем слов Элеоноры. По пути обратно в купе он услышал доносящийся с нижнего этажа вагона смех. Посмеяться сейчас не мешало бы. Лэнгдон торопливо спустился по лестнице и повернул направо, следуя на звук. Здесь купе были подешевле и поменьше, чем у него. Без душевых, но с уборными и раковинами. В конце коридора у дверей одного из купе стояли Реджина и дама с картами Таро, разговаривая с кем-то внутри. Реджина увидела его и помахала рукой. Подойдя ближе, он заметил сидящую на стуле в купе пожилую женщину. Затем – сложенную инвалидную коляску, прислоненную к стулу напротив. Том повернулся к даме с Таро и внимательно ее оглядел. На ней по-прежнему красовался разноцветный головной убор, однако она переобулась из деревянных туфель в тапочки. Тем самым ее рост уменьшился на четыре дюйма – женщина оказалась довольно маленькой. При ближайшем рассмотрении он увидел чрезвычайно яркие голубые глаза, полные озорства и обаяния, и теплую улыбку. Том заметил, что в расположенном через проход купе есть светлая, украшенная бисером дверь с оттянутой и закрепленной занавеской. Еще ему почудился запах фимиама, хотя, вероятно, в поездах «Амтрака» такое строго запрещено. – Полагаю, это ваше купе, – обратился он к даме с Таро. – Надо же, мистер Лэнгдон, у вас развитые экстрасенсорные способности, – сказала она с хриплым смехом. – Откуда вы… – он оборвал себя на полуслове и посмотрел на Реджину. – Да, инопланетяне тут ни при чем. Это вы ей сообщили. – Познакомьтесь с Друселлой Пардо, Том, – представила женщину Реджина. – Можете ничего ей не говорить, она и так все знает. Друселла изящным жестом протянула руку: – Близкие друзья называют меня Мисти. И я заранее знаю, что мы станем хорошими друзьями, так что можешь сразу так ко мне обращаться. У Мисти был южный акцент, но с особенной ноткой. – Из Нового Орлеана? – спросил он. – Да – через Балтимор. Очень хорошо, ты догадливый, Том. Она подошла ближе, и он пришел к выводу, что запах фимиама на самом деле был запахом духов Мисти. – Раньше Мисти работала дипломированным бухгалтером в Балтиморе, – пояснила Реджина. – У меня обнаружился математический дар, а дары следует применять в более высоких целях, чем уклонение от налогов, – верно, Том? – Несомненно. – Ты права, Реджина: он милый, – сказала женщина с инвалидной коляской. Она доедала стоящий перед ней на подносе ужин. – Не знал, что в этом поезде подают еду и напитки в купе, – с улыбкой сказал Том. – Мне пришлось тащиться в вагон-ресторан. – Разумеется, подают, – дама улыбнулась в ответ. – Все, что вам нужно, – иметь вот это, – она указала на свое инвалидное кресло, – и тогда Реджина принесет ужин прямо к вам. – Где же мои манеры, – посетовала проводница. – Позвольте представить вас друг другу: Линетт Монро, Том Лэнгдон. Линетт было около шестидесяти пяти. Длинные седые волосы, изящные черты – она по-прежнему выглядела очень привлекательно. Несмотря на инвалидность, она, похоже, пребывала в прекрасном настроении. – Я слышала, вы работаете с этими киношниками, Том, – сказала Реджина. – Там настоящий Макс Пауэрс? – спросила Линетт. – Обожаю его картины. – Женщина, которая с ними, – начала Реджина, – в списке пассажиров значится как Элеонора Картер, но, думаю, на самом деле она – едущая инкогнито кинозвезда или кто-то в этом роде. У этой дамы есть стиль. И она потрясающе красива. Том, она кинозвезда? – Вообще-то, я знаком с ней – она сценарист, не актриса. Хотя не буду спорить насчет стиля и кра-соты. А вот в ее здравом уме он прямо сейчас сомневался. – Вы уже познакомились – в смысле, не сегодня? – Да, много лет назад. Вместе делали репортажи. – Как я слышала, это не все, – сказала Мисти. Том уставился на нее: – Что тебе известно? – В поезде слухи распространяются быстрее, чем в любом другом месте, – кроме, пожалуй, церкви. Люди случайно слышат – ну, ты понимаешь, – она придвинулась еще ближе к Тому, – тесные купе и все такое. – Хочешь сказать, люди подслушивают. – Ну, можно и так сказать, хотя это менее вежливо. Мой девиз таков: если у тебя не найдется для кого-нибудь хороших слов, разыщи Мисти и расскажи ей все, что у тебя на уме. – Дамы, мне пора идти, – сказал Лэнгдон и мягко отстранился от Мисти. Реджина взяла поднос Линетт: – Мне тоже. Когда они уходили, Друселла окликнула: – Эй, Том! Тот повернулся. Женщина раскинула веером карты Таро. – У меня возникло предчувствие, что между нами есть некая связь. – Мисти, у него есть девушка в Лос-Анджелесе, он едет к ней на Рождество, – сказала Реджина. – Она озвучивала «Каппи – волшебного бобра» на телевидении. Том ошеломленно уставился на нее: – Откуда вам известно это? – Агнес Джо рассказала. Он с раздражением посмотрел на обеих женщин: – С такими дамами, как вы, зачем нам вообще ЦРУ? – Ну же, Том, – нарочито медленно произнесла Мисти, – взрослому мужчине нужна взрослая женщина. Мультики не согреют тебя по ночам, дорогой. – Эта Мисти – что-то с чем-то, – сказал Лэнгдон Реджине после того, как они взобрались по лестнице. Девушка улыбнулась: – Она просто демонстрирует дружелюбие в стиле южан. Не имеет в виду ничего серьезного. Ну, или отчасти не имеет в виду. Мы близкие друзья. – Как я понимаю, она много ездит поездами. – О да. Предсказывает людям судьбу, читает по ладоням, раскладывает карты – все это бесплатно. Обычно она едет поездом «Кресцент» из Колумбии в Новый Орлеан. Во Французском квартале у самой площади Джексона у нее маленький магазинчик. Я там бывала, там здорово. – А что насчет Линетт? Мило с вашей стороны принести ей еду. – Ну, тяжело передвигаться по поездам в коляске. И у нее рассеянный склероз, но она все равно никогда не опускает рук. Мы отлично проводим время. – Похоже, вы хорошо знаете своих пассажиров. – Они для меня очень многое значат. Вообще-то… – Ах ты, воришка! Они повернули головы и увидели Гордона Мерриузера. – Прошу прощения? – сказала Реджина. Мерриузер, громко топая, направился к ним: – Меня обокрали. И, держу пари, это сделала ты. Собственно, ты единственная, кто мог это сделать. Я лишу тебя работы, и ты проведешь Рождество в тюрьме, – прорычал он. – Постойте, – ответила Реджина. – Мне не по душе ваш тон и ваши обвинения. Если у вас что-то пропало, я заполню заявление, и мы уведомим соответствующие органы. – Не читай мне нотации, – огрызнулся Мерриузер. – Я хочу вернуть мои вещи. И прямо сейчас. – Поскольку мне неизвестно, что это за вещи и кто их взял, это будет затруднительно, сэр. Том встал между ними: – Послушай, Горд, я не знаменитый адвокат, в отличие от тебя, но даже я в курсе, что люди невиновны, пока не доказано обратное. Если нет прямых улик, кто именно украл твои вещи, то ты клевещешь на эту женщину прямо при свидетеле, а это может обойтись дорого, как ты наверняка знаешь.