— Да, сэр. А вы, наверное, мистер Кэмпбелл? Как поживаете? — Рой перегнулся через прилавок и пожал Освальду руку. — Откуда вы знаете, кто я такой? — От наших дам, мистер Кэмпбелл, — хохотнул Рой. — Они уж вас ждали-ждали. Не представляете, как я рад вашему приезду. — В самом деле? — А как же. Еще один холостяк, кроме меня. Еще один кандидат в мужья. Освальд поднял руки вверх. — Господи, какой с меня прок. — Не обманывайте себя, мистер Кэмпбелл. Вы ведь еще дышите, — выходит, прок есть. — Это точно, — рассмеялся Освальд. — Пока еще дышу. — Значит, нам надо сомкнуть ряды и стойко держать оборону, чтобы никто из красавиц на выданье не застал нас врасплох. Если вы, конечно, сами не ищете себе жену. — Не-е-е-ет, — протянул Освальд, — только не я. Одной несчастной я уже испоганил жизнь. Вполне достаточно. Щуплый коротышка сразу понравился Рою. — Пойдемте в кабинет. Угощу вас кофе и представлю своему партнеру. В дверях Рой свистнул и громко произнес: — Эй, Джек! Джек, который все утро не слезал с пластикового кольца с колокольчиками — своей новой игрушки, которую Рой заказал по почте, — услышал свист, выпорхнул из кабинета и сел Рою на палец. Освальд замер. — Ух ты. Это кто же такой? — Познакомьтесь. Джек, мой партнер, — представил птицу Рой. — Лавка на самом деле принадлежит ему. А я всего лишь управляющий. — Господи ты боже мой. — Освальд никак не мог опомниться. — Это ведь кардинал, правда? Вытянув руку с Джеком в сторону, чтобы тот не услышал, Рой подтвердил негромко: — Да, официально он — кардинал, но мы ему этого не говорим и называем просто «красной птичкой». А то заважничает дальше некуда. — И птице: — Эй, Джек, скажи человеку, где ты живешь. Джек вздернул голову и — Освальд слышал своими ушами — прочирикал с тем же южным акцентом, что и у Роя: — В радости!.. В радости!.. В радости! Пока Рой готовился к приходу покупателей, Освальд слонялся по лавке, внимательно рассматривая развешанные по стенам чучела рыб и животных. Они были как настоящие. От лисы Освальд так даже шарахнулся в сторону. Немного погодя он сказал Рою: — Какая прекрасная работа. На секунду мне показалось, что эта чертова лиса живая. А рыбы просто великолепны. Рой посмотрел на чучела: — Согласен. Это дядя украсил так помещение. А животных по большей части в покер выиграл. — Кто их изготовил, кто-нибудь из местных? — Да. Джулиан Лапонд, старый креол, за рекой живет. — Креол? Кто они такие? Индейцы? Рой покачал головой: — Не то французы, не то испанцы, не то индейцы — по-моему, они сами толком не знают. — Он обвел чучела широким жестом. — Что касается этого парня, среди его предков точно был какой-нибудь гусь лапчатый… А всех этих рыб поймал Клод Андервуд. Вот эта форель — рекордсмен. Вы рыбалкой увлекаетесь? Если да, то вам надо непременно повидать Клода. — Нет, — признался Освальд. — Рыболов из меня никакой, да, боюсь, и охотник тоже. — Сам бы он не отличил форель от кефали. * * * Уже около часа Освальд топтался в лавке, любуясь краснокрылым проказником, когда зазвонил телефон. Положив трубку, Рой сообщил: — Мистер Кэмпбелл, звонила Бетти. Ваш обед готов. Освальд посмотрел на часы. Ровно двенадцать, секунда в секунду. — Пожалуй, мне пора. — Да, не стоит выводить ее из себя. Кстати, вы матушку видели? — Ага-а-а, — округлил глаза Освальд. — Говорят, вреда от нее никакого, но на вашем месте я бы на ночь запирался изнутри. — Серьезно? А как же насчет безвредности? — Знаете, — Рой завел глаза к потолку, — не люблю сплетничать, но мы ведь не знаем, что там приключилось с папочкой. По лицу Освальда Рой заключил, что насмешка упала на благодатную почву. Коротышка верил каждому его слову, значит, можно будет позубоскалить всласть. Уже отойдя от лавки, Освальд вдруг сообразил, что за разговорами так и не узнал главного: есть ли в магазине пиво. Ничего, можно и завтра уточнить. Дома Освальд спросил у Бетти про женщину с челкой, которая уже дважды помахала ему рукой возле почты. — А, это Дотти Найвенс, начальница почты. Мы ее заполучили по объявлению, которое разместили в «Нью-Йорк таймс». Боялись, сбежит, как только поймет, какой маленький у нас городок. Но ничего, не сбежала — и, судя по всему, очень рада тому. На посиделках она заводила, потчует всех препаршивым виски с содовой и так здорово танцует под джаз, ну просто загляденье. Освальду подумалось, что ко всему прочему Дотти, похоже, еще и чокнутая, раз уехала из Нью-Йорка в такую глушь. Около двенадцати тридцати, в ту самую минуту, когда Освальд обедал, Милдред, вернувшись из Мобила, где все утро покупала украшения для Окутанной Тайной Ели на деньги «Крупных Горошинок», вошла в дом и без промедления набрала номер Френсис. — Ну? Френсис призвала на помощь весь свой такт. — Ну… Приятный невысокий мужчина, приятные мелкие зубы и, конечно же, забавный акцент, а еще… — Что «еще»? Френсис добродушно засмеялась: — Он похож на эльфа. — О господи. — На очень милого эльфа, — поспешно добавила Френсис. Милдред вечно судит о людях второпях, и Френсис не хотелось, чтобы у сестры возникло предубеждение против Освальда еще до того, как она его увидела. Милдред порой так привередничает. Освальд редко баловал себя полноценным трехразовым питанием, но в Затерянном Ручье он в первый же день подкрепился обильным завтраком, пообедал жареным цыпленком, миской крупной лимской фасоли, тремя кусками кукурузного кекса с медом и настоящим маслом (а не с бутербродным маргарином, который обычно покупал) и двумя ломтями домашнего красного бархатного пирога.[14] Он и забыл вкус домашней стряпни. В последний раз он ел домашнее, еще когда был женат на Хелен, после развода же кормился исключительно в забегаловках или таскал домой пенопластовые контейнеры с фаст-фудом. На ужин он умял все, что было на тарелке, плюс две порции бананового пудинга, чем умилил Бетти до глубины души. Ей нравилось, когда у мужчины хороший аппетит. Он еще не вполне пришел в себя после поезда, поэтому отправился спать сразу после ужина. Когда он одолел последнюю ступеньку, из-за двери высунулась голова матушки, на сей раз беззубая, и гаркнула: — Войска наконец накормлены? — Полагаю, да.