— Это заставляет тебя хотеть жить здесь, не так ли? Она пожимает плечами. — Мне нечего делать в этом городе. Приятно провести какое-то время, но вам следует уделить больше внимания маркетингу, чтобы посетители были круглый год. Бекки не помешало бы больше клиентов. — Она наклоняет голову в сторону. — Магазин на соседней улице, где я купила сапоги… у них есть интернет-магазин? Я закрываю глаза. — Понятия не имею. — Магазин — это место, куда я хожу покупать одежду, когда она мне необходима. Это часть города. Я никогда не задумывался о том, есть ли у них интернет-магазин. — Они могли бы сделать так много с помощью веб-сайта и социальных сетях. Он выглядит идеально. Возможно, кто-то даже увидит его в Интернете и захочет приехать лично. — Фото магазина и города были бы отличным способом привлечь посетителей. — Чем больше она говорит, тем больше преображается. Это ее стихия. Она просто светится. — Ты так взволнована, а ведь даже не видела толком нашего городка, — говорю ей. — Бери свою теплую куртку и все зимнее снаряжение. Кажется, стоит устроить тебе экскурсию по этому городу. — Думаю, я уже достаточно увидела. Кроме того, у меня нет куртки. — Она постукивает по своему ноутбуку. — И мне нужно работать. — Я обещаю, что будет весело. И ты можешь одолжить куртку у моих сестер. — Потянув ее за руки, я прижимаю ее к себе и заключаю в объятия. — Прекрати, мы же у твоих родителей, — жалуется она. — У тебя есть выбор: повторить прошлую ночь или пойти со мной на свидание, — дразню ее, покусывая мочку уха. — Что выберешь, Единорог? — Хочу, чтобы она выбрала первое, потому что было бы потрясающе снова почувствовать ее тепло. Это может стать отличной возможностью растопить снег на улице, пока буду исследовать ее кожу руками и губами. — Ты играешь нечестно, — стонет она, когда я осыпаю поцелуями ее длинную шею. — А если твоя семья вернется? — Они увидят нас. — Я провожу руками по ее мягким изгибам. — Хочешь рискнуть? Она слегка толкает меня, и ее глаза находят мои. Они светятся и полны желания. — Я лучше рискну получить обморожение во время прогулки, чем продолжу выставлять себя дурой перед твоей семьей. *** В этом сезоне я еще не ездил кататься на лыжах. Перри любит кататься на коньках у пруда за границами Зимней Долины. Я бы хотел, чтобы мой снегоход не стоял на стоянке у Моргана. Поездка была бы лучше, если бы мы могли проехать по главной дороге и свернуть на тропу, но не хочется сегодня иметь дело с братьями. Я люблю их, но они действуют мне на нервы своим постоянным давлением. Они должны думать о своей личной жизни и не вмешиваться в мою. — Здесь великолепно, — говорит она, когда паркуюсь перед одним из моих любимых ресторанов. Он находится не на самой вершине горы, но из него открывается один из лучших видов в городе. Отсюда можем любоваться склонами, покрытыми снегом и вечнозелеными соснами. — Когда солнце встает на востоке, вся эта местность выглядит просто невероятно, — говорю я, указывая на лес. — Я уже говорила, что вы живете в сказочной стране? Я закатываю глаза и качаю головой. — Это вовсе не так. Попробуй проехать по этому… — Если будешь продолжать приплетать к этому разговору мое плохое вождение, то в следующий раз я позабочусь о том, чтобы ты оказался в канаве, — угрожает она, и мне нравится улыбка, растянувшаяся на ее губах. — Готова попробовать лучшие бургеры в городе? — спрашиваю, держа ее за руку, когда мы заходим внутрь заведения. — Привет, Брэдфорд, — приветствует нас Сэм, владелец ресторана. Он стоит за барной стойкой и открывает бутылку с пивом. — Присаживайтесь, где хотите, я сейчас подойду. — Просто сделай нам два гамбургера, картошку фри и принести все, что у тебя есть в качестве закусок, — прошу я. — Я могу сделать заказ сама, — говорит Одри, глядя на меня. — Конечно, хотя я просто упрощаю тебе задачу. На твой выбор — бургеры, начос или крылышки. Люди приходят сюда в основном за бургерами и пивом. Здесь нет особо выбора, — объясняю я. — Этот бизнес долго не протянет, — говорит она с тревогой в голосе. — Немного маркетинга, и… — Больше никакой работы. — Я постукиваю по виску. — Ты не работаешь и оставляешь бедного Сэма в покое. Если хочешь знать, это заведение открыто уже почти двадцать лет. Оно всегда заполнено по вечерам и выходным, так что то, что он делает, процветает само собой. Снимаю перчатки, выдвигаю стул и помогаю ей сесть, прежде чем сажусь сам. — Ты когда-нибудь занимаешься чем-нибудь еще, кроме идей и работы? — Да, — говорит она, не отрывая взгляда от маленького ламинированного меню. Она отмахивается от него и смеется. — У него и правда есть только эти три варианта. — Зачем мне врать? Она пожимает плечами. — Без понятия. — Как я уже говорил, люди приходят сюда за бургерами. Музыка — тоже хороший стимул. Песни 80-х и 90-х годов стали классикой. — Я понижаю голос. — Только не говори маме, а то она подумает, что мы считаем ее старой. Она смеется. — Мне нравятся твои родители. — А ты нравишься мне, Одри Рид. — Я тянусь к ее руке и сжимаю. — Вот что, почему бы нам не взять выходной на весь день, а не только на пару часов? — Ты должен вернуться к Перри, — говорит она, и я нахожу ее оправдание очаровательным. — У нее, как и у мамы, рождественский режим. У них есть планы на неделю, которые включают в себя упаковку подарков, колядование с другими детьми и катание на коньках у пруда завтра днем — если позволит погода. Приходит Сэм с пивом и наливает два бокала. Когда Одри отпивает из своего и облизывает верхнюю губу, мне хочется попробовать ее рот на вкус и применить его, но уже в ином плане. Прошлой ночи было недостаточно. Пытаюсь понять, почему чем больше провожу времени с ней, тем больше хочу ее. Что будет, когда она уедет? Не отпускай ее. Должен быть способ убедить ее остаться. — Всегда мечтала прокатится на коньках по озеру, — бормочет она, глядя на бокал с пивом и проводя по нему волнистые линии. — Как в фильмах про Рождество. Мы с мамой раньше весь декабрь смотрели эти фильмы… все двадцать пять дней. Иногда хотелось, чтобы мы заблудились в одном из этих городов, чтобы она влюбилась и у нас снова была семья. В других случаях просто хотела попробовать атмосферу небольшого, дружелюбного города, где все меня знали, и я чувствовала себя в безопасности. Ее глаза спрятаны за густыми ресницами. А ранимость в этот момент вызывает у меня желание сделать что-то иррациональное, например, исполнить ее желание. Или стать человеком, который сделает так, чтобы она всегда была счастлива. Узнать, что ей нужно, чтобы быть целостной. Я хочу быть тем человеком, который сделает это для нее. Но в глубине души понимаю, что это невозможно осуществить и продлить на всю жизнь. У каждого из нас есть срок годности. Но моя миссия — сделать ее короткое пребывание здесь по-настоящему волшебным. *** Люди могут кататься на коньках в двух разных местах. На пруду рядом с мэрией и на озере. Местная хоккейная команда тренируется на озере со вторника по воскресенье, потому что с декабря по март оно наглухо замерзает. Поскольку сегодня понедельник и у нас еще есть несколько часов светового дня, я пишу своему приятелю Питеру. Он менеджер и тренер команды. Поэтому соглашается дать мне попользоваться озером на час и даже одалживает пару коньков для Одри, так как нелепо ехать в спортивный магазин в Аспене, чтобы купить ей пару, когда у нас есть всего час на катание. Я застегиваю ее коньки, прежде чем приступить к своим. — Готова? — спрашиваю я, вставая и помогая ей сделать то же самое. — Возможно? — Это почти как на роликах, — наставляю я. — Не выпрямляй колени, наклони корпус вперед и скользи. Представь, что тебе пять лет, ты в носках и скользишь по деревянному полу. — Странная аналогия, — говорит она, глядя на озеро, с улыбкой на лице. — Это великолепно. Так же красиво, как в кино. — Пойдем, Единорог. — Я беру ее за руку, чтобы убедиться, что ее варежки не выскользнут. — Можем начать с чего-нибудь легкого, и, возможно, к концу дня ты сможешь кататься как профессионал. Она смеется и качает головой. От этого звука сердце начинает биться быстрее, а ее улыбка означает гораздо больше, чем я мог себе представить. Это не та натянутая улыбка, которую она дарит другим. Когда мы подходим к тому месту, где оставили обувь, она отпускает мою руку и начинает кататься сама, скользя по льду. Я иду следом, жалея, что мы не взяли с собой шлемы. Эта женщина плохо держится на ногах. Может, я сглазил или слишком расслабился, но, когда оказываюсь рядом с ней, она теряет равновесие и чуть не падает. К счастью, мне удается поймать ее в воздухе. Ее глаза прищуриваются, когда встречаются с моими. Медленно притягиваю ее к себе и опускаю голову, нежно целуя Одри. — Ты в порядке? — спрашиваю я, убедившись, что она стойко стоит на ногах и держит равновесие. Она смотрит на меня мечтательным взглядом, как прошлой ночью. Мое сердце учащенно и сильно бьется. Боже, как я хочу, чтобы мы оказались дома. — Что я буду делать, когда вернусь в Лос-Анджелес? — О чем ты? — Никто не будет ловить меня, когда я упаду снова, — говорит она и фыркает. — Или смеяться вместе со мной, когда это, все-таки, произойдет. Наклонившись, снова провожу губами по ее губам. Это прекрасный момент, чтобы сказать: — Почему бы тебе не остаться?