— Мы можем поговорить о нашей ситуации? — настаивал я. — У нас нет никакой ситуации, Хит, — прояснила Ли. — Потому что ты отрезала все возможности, — бросил я. — Хочешь сказать, что за ночь ты воспылал ко мне чувствами? — и она закатила глаза. — Чувства не вспыхивают за ночь, но я мог прятать их годами, — сказал я. — Послушай, у меня сердце болело почти каждый день последние восемнадцать лет. Сначала из-за Марсии Ньютон, — это было имя первой девушки, которую я поцеловал. — А что с Марси? — С ней был твой первый поцелуй, не со мной, — ее низкий голос начал срываться. — Затем была целая череда девиц, с которыми ты встречался в школе, — продолжила она, наклоняясь ко мне практически вплотную. Мое сердце, кажется, пропустило несколько ударов, когда я увидел всю ту боль, через которую заставил ее пройти. Если бы я только знал, что делаю ей больно, клянусь богом, я бы остановился. — Я уехала в Бостон, и что увидела потом? Карусель из безымянных женщин. Как раз тогда, когда подумала, что между нами может что-то получиться, потому что мы оба собирались жить в Кентбери, я обнаружила у тебя новое хобби — пускать гостей в твое жилище. Все было безнадежно. Мне нужно было двигаться дальше, но еще восемь лет назад, когда ты нашел меня одну на маслобойне. Да, мне тогда было не по себе. Но Марк хотел на мне жениться. — Ты сказала, что не любишь его, — прорычал я, и до этого момента ни разу не расстраивался из-за этого придурка. — Не любила. Я расстроилась потому, что именно он впервые сделал мне предложение. Не побоялся. Мне было больно от того, что я не могу полюбить кого-то, кто хотел бы со мной будущего, а вместо этого я зациклилась на парне, который меня никогда не оценит. В ту ночь ты сказал, что я заслуживаю большего, чем Марк. Это было умно, просто замечательно, и мне полегчало. Она посмотрела на свою левую руку, а затем на меня. — На какое-то мгновение я подумала, что ты наконец-то сможешь меня разглядеть. А через несколько недель появилась Кэсси, и я продолжила быть твоей подругой. — Ли, мне чертовски жаль, — я извинился, но слов было недостаточно. — Ты здесь, потому что Кэсси верит, что ты можешь все исправить. Папа думает, что ты сможешь убедить меня вернуться, если только скажешь правильные слова. — Они не имеют никакого отношения к тому, что я здесь, — заверил я. — Бишоп продолжает говорить, чтобы я призналась в чувствах, тогда это поможет мне двигаться дальше, — продолжила она. — Так вот они, сказанные предельно четко. Отведя плечи, она посмотрела мне прямо в глаза. — Я была влюблена в тебя с четырнадцати лет. Я ждала тебя, потому что думала, что однажды ты меня оценишь. Заметишь меня и полюбишь так же, как я люблю тебя. Но ты обо мне совсем не думал. Спустя почти восемнадцать лет я больше не хочу этой безответной любви. — Ли, — сглотнув, я осознал, как много боли причинил ей, хотя все, что я хотел — это защитить ее. — Все в порядке, я уже большая девочка, — отрезала она. — Я все решила. Если не эта работа, я найду что-нибудь еще. Я не вернусь к тому, что было. Все, что мне нужно — это ребенок. Посмотри на себя, ты отлично справляешься с ролью отца-одиночки. Найтли — спокойная женщина. Она просто святая, когда нужно подождать, чтобы что-то случилось. Но, когда она уже не в силах ждать, это значит все. Ничто и никто не изменит ее мнения. Спасибо, чертов Кингстон. Он надавил на нужные кнопки, чтобы она уехала из Кентбери. Нужно было чудо, чтобы убедить ее, что, возможно, она и ждала с тех пор, как ей было четырнадцать, но я любил ее дольше. Конечно, кажется, что я отличный отец. Все по достоинству оценивают мои навыки, но никто не присматривается лучше и не замечает, что мою дочь растит и Ли. Она не скучает по матери, потому что всю ее жизнь у нее была Найтли. Мы — команда. Мы стали командой с первой ночи, как Кэсси вошла в нашу жизнь. И, когда нам было трудно, ее семья нам помогала. Я так боялся испортить то, что у нас было с Ли, что с самого начала все делал неправильно. Но нужно идти дальше, мне нужно быть честным в своих чувствах, но это, мать твою, так сложно. И как мне это сделать? Я вспомнил первую ночь с Кэсси, когда понятия не имел, что с ней делать. Ли тогда сказала: «Просто люби ее, просто покажи, сколько она для тебя значит. Пока она чувствует твою любовь, все остальное вторично». Тут все должно быть так же, верно? — Я понимаю, почему ты мне не веришь, — со знанием дела проговорил я. — Все, что я скажу, может показаться пустым. Ты думаешь, что Кэсси, Стив или твои братья подтолкнули меня последовать за тобой и вернуть домой. — А разве не так? Я мог бы рассказать ей о планах Кинга, и тогда бы она уже была в самолете до Кентбери, чтобы надрать ему зад. Но это не решит наши проблемы. — Я здесь по своей инициативе. В прошлую субботу мне было очень тяжело узнать, что ты уезжаешь. Было чувство, словно кто-то вынул сердце у меня из груди. Ты нужна мне рядом, чтобы чувствовать себя живым. Моя жизнь сосредоточена на тебе и на Кэсси. Вы двое — мой мир. Дай мне неделю, и я докажу, что могу быть мужчиной, который тебя достоин. — Что вообще означает это «мужчина, который тебя достоин»? — Ты — Найтли Харрис. Одна из самых красивых девушек в Кентбери. Ты умная, училась в колледже, ты — дочь Розалинды Кентбери, последней из Кентбери. Все просто, ты недосягаема. У Кингстона и Найтли было несколько общих черт. Темные глаза, раздувающиеся ноздри и подрагивающий подбородок, когда они расстроены. — Я так долго прятал эмоции, которые ты во мне вызываешь. Каждый день я напоминал себе, что ты мой друг, мой лучший друг. Если бы мы пошли дальше, это могло бы подвергнуть наши отношения риску. Это чертовски тяжело, но я не мог потерять тебя. Ты для меня слишком важна. — Хотела бы я тебе поверить, — произнесла она. — Одна неделя, — взмолился я. — Дай мне эту неделю. Если к вечеру пятницы я не изменю твоего мнения, я сдамся и дам тебе то, чего ты хочешь. Ребенка. — Дашь мне ребенка и уйдешь? — ее глаза прищурились, и она скрестила руки. — Ну, можно и так сказать, — честно признался я. — Я бы хотел быть частью твоей жизни. Я имею в виду, черт, Ли, давай будем честны. Я просто не смогу оставить этого ребенка, и Кэсси хочет братика, — и тебя в качестве мамы. — Я буду жить в Нью-Йорке. — Твоя жизнь в Кентбери. — Была там. Если я собираюсь разлюбить, мне нужно быть от тебя подальше. Я наконец-то вздохнул. Хорошая новость в том, что она все еще меня любила. Плохая в том, что задумала она полное дерьмо. И что вообще значить разлюбить? Фиговое слово. — Одна неделя, — повторил я, игнорируя странные мысли. — Дай мне шанс до вечера пятницы, прошу. Сломай эти стены. Мы не должны прятаться друг от друга. — А ты не боишься, что после для нас все станет странным? — Еще более странным, чем последние три дня? Это невозможно! — заявил я и взял ее за руку. — Ты собираешься уехать и двигаться дальше, у меня только одна просьба. За следующую неделю дай мне показать тебе, какими мы можем быть. Я не был уверен в том, что то, что я говорил, было романтичным или вообще имело смысл. Возможно, она хотела услышать что-то более порывистое. Она озадачено на меня смотрела. — Пять дней? Я кивнул и стал ждать. Молчание растянулось на несколько минут. И ожидание ощущалось как бесконечность. Затем она наклонила голову и сузила глаза. — Если ничего не выйдет, с тебя ребенок. Я потряс перед ней буклетами, которые нам дали в клинике. — Для тебя я пройду через всю Камасутру. Но я хотел бы объяснить, если ты готова, нам вовсе не обязательно использовать странные позиции, чтобы забеременеть. Я мало пью. Я не болен, но, если хочешь, могу сдать анализы. Ладонью я погладил ее щеку, подходя ближе. Наклонился и легко поцеловал ее в щеку. Мой взгляд переместился на ее полные губы. — Дай мне время завоевать твое сердце, Ли, — зашептал я. — Хит, — мое имя прозвучало очень слабо, когда я приблизился губами к ее губам. Наши глаза закрылись, а души начали плавиться. — Вот как мы это сделаем. Я отдаю тебе свое сердце, — шептал я, ее губы были так близко, что я чувствовал их трепетание в предвкушении. — Сам же позабочусь обо всем остальном, — закончил я, пробуя ее губы на вкус и придерживая Ли рукой за затылок. Она запустила руки мне в волосы. Я целовал ее то осторожно, но глубоко, то пылко и страстно. Сердце бешено билось. Я всегда знал, что, если когда-нибудь ее поцелую, ощущения будут словно ты дотронулся до неба. Но реальность была еще лучше, чем мои мечты. — Пять дней, прошу, — снова попросил я, коснувшись лбом ее лба и пытаясь восстановить дыхание. Она ничего не ответила, но еле заметно кивнула. Хреново, что она мне не верила. Глава 14