Хлопала даже Элоиза, только своим собственным способом, при котором ее одетые в перчатках руки слегка встречались друг с другом пальцами, не издавая при этом ни звука. Она все ещё испытывала радость, от того, что сообщила Пайпер двадцать минут назад, что по окончании учебного года ее служба будет закончена. Но Пайпер это не заботило ни в малейшей степени, так как они с Сойером уже давно решили, поехать в Аризону на ранчо Трипл-М и остаться там. Переезд на Север они планировали начать, как только закончится учебный год и уже был найден новый маршал, который сможет остаться в Блу Ривер на долгий срок. Правда Элоизе, Пайпер показала, как будто ее это немного расстроило. У бедной женщины так редко появляются причины чему-либо радоваться, что было крайне печально, потому что у неё был приличный муж, прелестный ребёнок и много удобств, которые другие люди себе бы искренне желали, но не могли позволить. Например, Бесс Тёрнер, которая в этот момент обнимала дочь, была бы очень благодарна за уважение и любовь, которые Элоиза воспринимала как само собой разумеющееся. Тихо вздохнув, Пайпер повернулась к радующим ее вещам. Это не стоило того, пытаться изменить некоторых людей. Их нужно принимать такими, какие они есть, и делать из этого лучшее. Следующими на сцену вышли юноши и рассказали пьесу собственного сочинения, в которой пастух и римские легионеры размышляли о необычайно яркой звезде на небе над Вифлеемом. Солдаты носили деревянные мечи, а пастух надел льняную сумку в качестве головного убора. Пьеса была не сильно длинная, но встречена с восторгом и заслужила много похвалы. Затем следовал выход Эдрины. Она сыграла бодрую мелодию на своей гавайской гитаре, пока Гарриет перелистывала ей нотные листы. Следующее выразительно рассказанное стихотворение составило затянувшуюся часть программы. Наконец, все ученики вышли вместе и спели дружно «Тихую ночь», которую они репетировали дни напролёт. Пайпер была растрогана, когда гости один за другим начинали подпевать, некоторые сильным хорошим голосом, другие сдержанно и не так гармонично. Затем настало время подарков. Хозяин местной лавки, как и обещал, доставил апельсины и палочки из перечной мяты. Дети были вне себя от радости, прежде всего Джинни-Сью, которой Пайпер по секрету рассказала, что ее тоже ждёт дома рождественское дерево. На ветках висели маленькие пакетики, и «дамы» использовали в качестве украшений всевозможные шары и ленты, и даже шелковые подвязки. Пайпер весело представила, как это дерево должно выглядеть, поцеловала Джинни-Сью в лоб и сказала: — У тебя в любом случае будет прекрасное Рождество. Девочка бодро кивнула, и ее глаза засветились от счастья. После того как апельсины и палочки из перечной мяты были поделены, взрослые встали вместе в круг и стали наслаждаться тортом, пирогом и другими деревенскими деликатесами, которые были принесены каждой семьей, даже самой бедной. Бесс подошла к Пайпер и потеребила ее за новое голубое платье, которое та купила в сельском магазине. Пайпер позволила себе эту покупку, а также подарки для Сойера, Дары Роуз, Клэя и детей, так как она больше не должна экономить для своего возвращения в Мэн. — Мы уже собираемся уходить, — сказала Бесс тихо, — я хотела бы вас ещё раз поблагодарить за все, что вы и ваш муж сделали для нас. Я желаю вам прекрасного Рождества. Пайпер пришлось бороться со слезами, хотя она улыбалась, прошло немного времени, прежде чем она смогла что-либо ответить, так как в ее горле стоял ком. — Мы сделали это с удовольствием, — наконец заверила она ее. — Я тоже желаю вам счастливого рождества. — Это уже самый счастливый рождественский праздник, который я могу вспомнить, — поведала ей Бесс и бросила на дочь взгляд, полный гордости. Затем она и ее сопровождающие покинули школу, они окружили тепло одетую Джинни-Сью как царская свита, которая сопровождает принцессу домой. Пайпер посмотрела из окна на улицу, она знала, что этот момент никогда не забудет. Эти женщины вместе с ребёнком и кухаркой Клеопатрой были семьёй, в которой поддерживали друг друга лучше, чем в других «правильных» семьях. Они пришли сюда зная, что на них будут косо смотреть, но девушки хотели увидеть, как Джинни-Сью выступает и празднует с одноклассниками. И они поставили в салуне своё собственное рождественское дерево, которое было украшено не блестящими и цветными стеклянными игрушками, а тем, что у них было. Сойер встал возле неё. — О чем ты сейчас думаешь, миссис МакКетрик? — спросил он. Ей нравилось, когда он ее так называл. — Я думаю о том, как может отличаться Рождество у других людей от нашего, — ответила девушка и прислонилась к мужу, чтобы почувствовать его силу. Затем она повернулась к нему. — Ты скучаешь по своей семье? Ну, из-за Рождества. — Ты моя семья, — возразил он и мягко ей улыбнулся. В этот момент Пайпер положила свою голову ему на плечо и прошептала: — Я люблю тебя. — И я люблю тебя, — ответил ей Сойер и прижал ещё сильнее к себе, затем добавил лукавым тоном. — Давай побыстрее закончим этот праздник, чтобы нам скорее пойти отдыхать. — Ты уже забыл, что мы поедем вместе с Клэем и Дарой Роуз к ним на ранчо? Наш отдых состоится лишь только после Рождества, если мы будем гостить в доме маршала. Сойер ухмыльнулся и легко ущипнул ее за ту часть тела, которую он больше всего хотел. — У Клэя и Дары Роуз большой дом, и я позаботился о том, чтобы мы получили комнату, максимально удаленную от других. Девушка мгновенно покраснела. — Ах ты, негодяй, — отчитала она его, несмотря на то, что идея о такой комнате ей понравилась. — Прямо сейчас ты любишь это во мне, — парировал он. Пайпер засмеялась, соглашаясь, и исчезла в толпе гостей. *** Поездка на большом возе с сеном, принадлежащем Клэю, длилась долго и была очень холодной. Но Пайпер, завернутая в одеяла и покрывала вместе с Дарой Роуз и ее тепло укутанным младенцем, а также Эдриной и Гарриет, сидела в центре душистой соломы и ни за что на свете не отказалась бы от этой поездки. Это было просто идеально. Клэй и Сойер сидели впереди на козлах. Клэй держал поводья четырёх лошадей. Над ними в небе сияли звезды, которыми маленькие девочки особенно восхищались и переводили взгляд с одной звезды на другую. Дорога к ранчо была ухабистой, длительное качание повозки и равномерное цоканье лошадиных копыт по твёрдой земле погрузили Пайпер в состояние приятного полусна. Любая беседа между ней и Дарой Роуз, казалось, требовала больших затрат, поэтому обе молчали. Мужчины о чем-то спорили, а обе сестрёнки тихо разговаривали почти без остановки. Но Пайпер наслаждалась всем этим, находясь рядом с ними. Поздно вечером они прибыли на ранчо, которое Клэй расширил на несколько комнат. На ужин Дара Роуз приготовила много разных блюд и закусок. После этого девочки повесили чулки в гостиной над камином и без всяких протестов пошли спать. Дара Роуз покормила грудью малыша и положила его в люльку возле кухонного стола — одну из многих, которые Клэй сделал для маленького Джеба и расставил по дому, затем она и Пайпер сели к столу. Мужчины сразу после ужина ушли в сарай и до сих пор не вернулись. — Ты кажешься счастливой, Пайпер, — сказала Дара Роуз. Она была симпатичной женщиной со светлыми умными глазами. — Это действительно так? Сначала Пайпер покраснела, а потом кивнула. — Да, я на самом деле очень счастлива. Но если Сойер и я переедим в Аризону, мне будет тебя не хватать. Это я уже знаю. — Мы будем друг другу часто писать, — пообещала ей Дара Роуз. — И когда Джеб подрастёт, мы сможем приехать к вам в гости. В отличие от школы ранчо было построено по-другому, не было никаких щелей и дыр, через которые внутрь мог проникнуть холод. Дровяная печь распространяла приятное тепло, и время от времени можно было пользоваться электричеством, что было дополнительной роскошью, которой так не хватало Пайпер в школе. В доме было несколько каминов и шикарная кухонная плита с резервуаром для горячей воды, которую можно было налить, повернув кран. — Сойер сказал, что в Аризоне красиво, — поведала Пайпер. Из-за удаленности ранчо и беременности Дары Роуз, они давно не виделись, и сейчас столько всего произошло, что они совсем не знали, с чего нужно начать. Дара Роуз кивнула. — Дедушка Клэя считает, что было бы лучше, если бы Аризона сохранила свою независимость. Тогда федеральное правительство не так бы вмешивалось во все. Пайпер слышала несколько истории об Ангусе МакКетрике. Глава семьи был родом с Техаса. Сойер его очень уважает, несмотря на то, что он старый и совершенно глухой. Муж ее предупредил, чтобы она не испугалась, когда он будет ей кричать: «Говори громче, девочка, чтобы я мог тебя слышать!» — Мне кажется, я немного напугана, — призналась Пайпер. — Всей этой огромной семьёй, и они все своевольные, не знают страха, если верно то, что говорил мне Сойер. Подумай, его собственная мать была метким стрелком и проехала всю страну с шоу дикого Запада. — И теперь Мэнди ещё одна укрощенная представительница этого семейства, — вставила Дара Роуз смеясь. — Святые небеса, — простонала Пайпер. — Не бойся, — успокаивала ее Дара Роуз. — Я только хотела немного пошутить над тобой. Я познакомилась с семьёй Клэя, когда они посетили нас сразу после свадьбы. МакКетрики все вместе приехали на поезде. Сначала я ужасно нервничала, но с первого взгляда они показались мне милыми и девочки тоже симпатизировали мне, — Дара Роуз немного помолчала. — Это так Пайпер: если ты выходишь замуж за МакКетрика, ты сразу выходишь замуж за всю его семью, и ты до конца своих дней тоже МакКетрик. Джеб и Хлое, родители Клэя, относятся к Эдрине и Гарриет не как к приёмным детям их сына, они для них также дочки, как и для Клэя, словно родились с именем МакКетрик. Они действительно необыкновенные люди. Пайпер вспомнила, что она и Дара Роуз, когда были маленькими, в своей семье были сами по себе. Было бы хорошо иметь большую семью. — Могу только надеяться, что я им понравлюсь, — сказала девушка. — Поверь мне, так и будет, — заверила ее Дара Роуз, когда мужчины вернулись в дом в сопровождении собаки Клэя — Честера. — Девочки уже спят? — спросил Клэй, после того как повесил пальто и шляпу и снял сапоги. Он поцеловал свою жену в щеку. — Конечно, уже должны, по крайней мере, — ответила она. По её взгляду можно было понять, как сильно она любит Клэя МакКетрика, который нагнулся над люлькой, чтобы убедиться, что малыш хорошо укрыт. Сойер, который для поездки на ранчо в целях предосторожности снова одел повязку на руку, также повесил свои вещи, затем подошёл к Пайпер и поцеловал ее в ушко, послав приятное тепло по спине девушки. Вчетвером они сидели за кухонным столом и тихо общались, в то время как пламя в печи внизу постепенно становилось все меньше, так как дрова уже заканчивались. Одинокие лампочки, которые свисали с потолка, время от времени гасли. Когда стало темно, они зажгли керосиновую лампу. В конце концов, Клэй пошел в подвал, чтобы подкинуть дров. Дара Роуз взяла спящего младенца из кроватки и нежно прижала его к себе. — Я желаю вам спокойной ночи, — сказала она Пайпер и Сойеру, которые оба встали. — Ну и прежде всего счастливого Рождества. Пайпер сделала один шаг вперёд и поцеловала свою кузину в щеку. — И тебе приятных снов. Комната, в которой Пайпер и Сойер спали, располагалась в другой стороне просторного дома. Она была чистой и удобной, хотя и просто обставленной. В камине уже горел огонь, когда они вошли, но больше всего Пайпер понравилась ванная комната. Так же как и в ванной комнате, рядом со спальней Клэя и Дары Роуз, здесь был умывальник, унитаз и длинная узкая ванна из блестящего фарфора. Вода текла из медного крана, который был прикреплён к стене, и нагревалась через маленький бойлер внизу. Когда Пайпер заткнула пробкой сток и повернула кран, из него потекла чудесная горячая вода в ванну. Так как в этой части дома электричество ещё было не проведено, Пайпер пришлось раздеваться при свете керосиновой лампы, которую Сойер принёс с собой из кухни. Девушка повесила своё платье и залезла в ванну, пока вода ещё бежала. Вздохнув, она закрыла глаза. — Как замечательно, — выдохнула Пайпер, затем услышала тихий смех, и когда повернулась, увидела стоящего в дверях Сойера. — Здесь я могу с тобой только согласиться, — сказал он хрипло. Она поняла, что он имеет в виду не горячую ванну, поэтому сразу покраснела.