– Боги, верните этому деру рассудок! – Ладно, – согласился Ордерион. – Предположим, я поверил, что ты принцесса. Если это так, то ты должна знать, о чем говорится в этом письме. – Он достал из нагрудного кармана зашифрованное послание для короля Турема и протянул ей. Рубин осмотрела сломанную печать и развернула лист. Нахмурилась. – Почерк мой! – сказала удивленно. – Твоя копия писала, – подсказал Ордерион. Рубин старательно бегала взглядом по строчкам и что-то прикидывала в уме. – Чтобы расшифровать, мне нужны перо и бумага. – Она сложила лист. – И правильный ключ. Ордерион тут же вырвал письмо у нее из рук и вернул назад, в карман. – Я думал, что ключ тебе известен, – усмехнулся он. – Их много, – уточнила Рубин. – И сколько же всего существует ключей для переписки принцессы со своим отцом? – Так я тебе и сказала, – прошептала девица. – Что и требовалось доказать! – Он развел руками. – Я расшифрую послание. Но сделать это в уме, извини, не могу. – Про мужа твоего покойного… – Ордерион осекся и озадаченно потер подбородок. – Это правда? – Да. Но зачем интересуешься, если все равно не веришь? – А мужчина… Любовник у тебя есть? Он и сам не знал, отчего его это так сильно интересует. Но в голове свербел вопрос: свободна эта «принцесса» или есть кавалер, которому она может хранить верность? – У меня есть отец, который собственноручно отрубит тебе голову, если узнает, что ты посмел хоть пальцем меня тронуть! – выпалила она. Ордерион протянул руку и коснулся ее плеча пальцем. Фальшивая принцесса тут же шарахнулась от него в сторону. – Я столько раз за сегодня к тебе прикоснулся, что впору отращивать новые головы, дабы твоему отцу было что рубить. – Ты-ы-ы! – зашипела Рубин, кривя свое прекрасное лицо. – Значит, ты свободна, – поспешил сделать вывод Ордерион. – Что ж, это тоже весьма интересно. Рубин подскочила с места и попятилась к двери. Испугалась. Это было видно по ужасу, притаившемуся во взгляде, по плотно сжатым губам и даже по кулакам, которые она выставила перед собой, готовясь обороняться. – Меня можешь не бояться, – поспешил заверить Ордерион. – Я презираю насилие над девами и наказываю тех, кто пытается взять чужое силой. Рубин остановилась. Кулаки опустила, но не разжала. – Жаль, что принц Атан уже умер, – произнесла она. – Хотя ты бы все равно не смог покарать его за грехи. Ордерион поморщился. Брат никогда не насиловал дев. Они шли к нему добровольно и предлагали разделить постель. Деры, простолюдинки, девки в борделях… Если брат не платил за услуги, это делал старший Галлахер или сам Ордерион. – Не пускай клевету на принца Атана, – зловещим тоном предупредил Ордерион. – За злословие на королевскую семью положено жестокое наказание. Ты же не хочешь лишиться языка? – За правду языков не лишают. – Хватит! – отрезал Ордерион и встал. – Принца Атана ты явно недолюбливаешь. То про белую пыль небылицы рассказываешь, то намекаешь на его бесчестие. Я, как дер королевства Инайи, подобных речей от тебя не потерплю. Продолжишь в том же духе – лишу способности говорить. – Язык отрежешь? – Рубин снова надменно вскинула подбородок. – Не люблю кровавых зрелищ. – Ордерион щелкнул пальцами и направил в сторону самозванки блестящую удавку. Рубин отпрянула, но удавка полетела за ней и моментально оплела шею. Дева, не помня себя, попыталась сорвать ее, царапая ногтями кожу. Ордерион не смог спокойно смотреть на это, потому быстро взмахнул рукой и снял юни немоты. Не просто так отец считал его слишком мягким. «Дурное воспитание твоей матери», – любил повторять король Луар, когда Ордерион проявлял великодушие и просил для кого-нибудь помилования. Правда, с возрастом вера Ордериона в то, что он способен нести добро, почти исчезла. Слишком много душ он погубил. «Повелители силы маны – не боги, – повторял Верховный перед очередной казнью. – Мы лишь вершим их волю». «А их ли то воля?» – спрашивал себя Ордерион и не находил ответа. Он подошел к застывшей в испуге мошеннице и склонился к ее шее, внимательно рассматривая отметины от ногтей. Дева молчала, глядя на него с презрением и… болью. Доверие ее он только что предал. С другой стороны, о каком доверии могла идти речь, ежели она врала как дышала? – Надеюсь, ты усвоила урок, – произнес Ордерион, поднимая глаза и встречаясь со взглядом бездонных синих озер. Рубин, как она себя называла, медленно шагнула назад. Отвернулась. И побрела к двери. – Что ты делаешь? – спросил Ордерион. Девица не ответила. Начала возиться с массивным засовом, пытаясь его открыть. Сдвинула. Ордерион махнул рукой и задвинул его назад. Снова сдвинула. Он опять задвинул. Упрямая туремка в третий раз попыталась открыть дверь. Ордерион подошел к ней и опустил ладонь на плечо. Сжал пальцы. Рубин застыла. – Ты слишком импульсивна и часто забываешься. Умение вовремя остановиться требует не меньших сил, чем настойчивое движение вперед. Особенно это важно в отношении тех, кто повелевает силой маны. Теряя контроль над собой, мы способны изувечить и убить. Рубин не двигалась. Будто превратилась в куклу, которой бесполезно что-либо говорить. Все, что он сказал, следовало повторить себе же. Пусть и обладает она силой маны, но, по сравнению с ним, все равно слишком слаба. Оттого и боится, что пострадает. Но все равно умудряется перечить и провоцировать. – Я не собирался причинять тебе вред. Только хотел показать, что ты играешь с огнем, – произнес он, будто оправдываясь перед ней. Хотя он действительно искал оправдание своему поступку. – Прости, что напугал тебя, – прошептал едва слышно. Рубин вздрогнула. Возможно, потому, что он произнес это слишком ласково и прямо над ее ухом, обжигая дыханием нежную кожу и едва не касаясь губами мочки. – Пожалуйста, больше не прикасайся ко мне, – так же тихо попросила она. Ордерион отпрянул от нее, одернув руку. Слова неожиданно глубоко полоснули по груди. Знакомая боль разлилась по телу, парализуя и возвращая туда, откуда он убегал всю жизнь… Ордерион забылся. Перестал помнить про юни изменений. Про свою отталкивающую внешность. Про контроль над эмоциями, с которыми очень трудно совладать. Прекрасное создание, стоящее рядом и напуганное его опрометчивым поступком, никогда не польстится на то, что он из себя представляет. Красавица не спасет чудовище, потому что они живут не в сказке, и у его истории в любом случае будет печальный конец. – Если желаешь выйти отсюда, позволь мне пойти первым, – сдавленно прохрипел его голос. – Не стоит разыгрывать из себя моего защитника, когда ты им не являешься, – прошипела Рубин и сдвинула засов. Потянула тяжелую дверь на себя и ступила на лестницу. Ордерион сразу же оградил ее защитным барьером. Конечно, дева заметила марево перед собой, но ни слова по этому поводу не сказала. Ерион аккуратно обогнул ее на лестнице, стараясь больше к ней не прикасаться, и поспешил разведать обстановку наверху. Поднялся на первый этаж. Тел бандитов, которые должны были лежать там, на месте не оказалось. Возможно, подельники их вынесли. Но почему не проверили подвал? Тишина вокруг угнетала. Будто ожив, она кралась следом за ним и нашептывала: «Что-то не так…» Он прошел по коридору и остановился у взорванной стены. С другой стороны в разрушенной комнате догорала мебель. Ордерион обернулся: Рубин остановилась в нескольких шагах позади и напряженно смотрела на него. – Будь осторожна, – произнес принц и, переступая через камни и поваленные доски, вошел в помещение. Он протянул руку, чтобы помочь Рубин, но дева жест проигнорировала. Принц взглянул на потолок. Все же тот обвалился частично, да и первый этаж дома устоял, несмотря на то что второй Ордерион обрушил. Они выбрались на улицу через дыру в стене и остановились. Сигнальные костры горели по периметру заставы, как и положено. В уцелевших окнах то там, то здесь виднелись тусклые огоньки. А в остальном – ни души. Как будто все вокруг вымерли и в мире остались только он и дева по имени Рубин. * * * Они обыскали всю заставу. Обошли все дома: и уцелевшие, и пострадавшие от взрывов при нападении контрабандистов. Обшарили подвалы, залезли на чердаки. Ордерион запускал маячки, пытаясь отыскать источники опасности или волнений маны, но рой постоянно возвращался к Рубин и заставлял ее отмахиваться. – Исчезли не только люди, – произнесла мошенница, присаживаясь на ступеньки одного из домов. – Скот и лошади пропали. – В конюшне четыре гнедых остались. Да и мы с тобой тут. – Ордерион присел рядом. Дева демонстративно от него отодвинулась и потерла уставшие глаза. – Тебе следует поесть и поспать, – сказал Ордерион, косясь на нее. – А еще помыться и переодеться. – Она встала. – Я натаскаю воду из колодца. Но как ее нагреть – не знаю. – Оставь это мне, – ответил принц. – А ты поищи чистую одежду. На заре отправимся в путь. – И куда ты хочешь ехать? – спросила она, глядя на ночное небо. – В Белый замок.