– И какова же причина? – Приходящая прислуга. Женщина убиралась в доме Штейна накануне его смерти, вот и весь секрет. – Довольно прозаично, – прокомментировал Гуров. – Теперь озвучу причины, по которой данное убийство отнесли к разряду ритуальных, – продолжал Егоров. – Одной из таких причин, бесспорно, является тот факт, что жертва прикована к полу, как бы распята. Глаза выколоты, а на лоб приклеен лист бумаги с изображением ритуального символа. Пиктограмма, или что-то в этом роде, изображена кровью жертвы. Но отпечатков пальцев нет и здесь. – Скажите, кто «слил» подробности преступления журналистам? – как бы невзначай поинтересовался Крячко. – Понятия не имею. Мы приехали на место так быстро, как это вообще было возможно. В доме и тем более в квартире никого посторонних не было. После осмотра тело Штейна забрали в морг, квартиру опечатали. С консьержа и секретарши Штейна взяли слово хранить молчание и подробностями дела до поры до времени ни с кем не делиться. Лично мне показалось, что оба они не из той категории людей, что любят перемывать косточки знакомым и раздувать сенсацию из чьей-то смерти. С другой стороны, других источников журналисты найти не могли, – размышлял Егоров. – Что можете добавить по поводу осмотра квартиры? – спросил Лев. – Следы борьбы отсутствовали. Отпечатки, как я говорил, тоже отсутствовали. Камерами слежения холл не оснащен. Жильцы считали, что Ивана Сергеевича и его сменщика им вполне достаточно. Теперь-то, конечно, забеспокоились и в экстренном порядке поставили камеры при входе, в холле, на всех этажах, даже в лифте. – Полагаю, ваш Иван Сергеевич подозрительных людей в подъезд не впускал, – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес Гуров. – Так точно. Посторонних ни в этот день, ни накануне в доме не было. Мы провели опрос жильцов, они в один голос утверждают, что раз Иван Сергеевич говорит, что посторонних не было, значит, не было. Они безоговорочно доверяют его слову. – Тогда каким образом убийца проник в квартиру Штейна? – задал Крячко резонный вопрос. – Нам это выяснить не удалось, – пожал плечами Егоров. – Единственная возможность проникнуть в квартиру – это пройти через холл и подняться либо по лестнице, либо с помощью лифта. – А что второй консьерж? Его мнению жильцы доверяют также безоговорочно? – поинтересовался Лев. – Относительно сменщика Ивана Сергеевича жильцы отзывались гораздо сдержаннее, но ведь он сменился задолго до убийства Штейна. Иван Сергеевич заступил на смену в восемь вечера. Дежурят они сутками, выходит, второго консьержа и расспрашивать не о чем. – И вновь поспешный вывод, – нахмурился Гуров. – Почему бы не предположить, что убийца пришел в дом заранее? Он мог дожидаться Штейна в квартире хоть с обеда. Штейн – трудоголик, об этом знает любой, кому хоть раз довелось читать о нем статьи в прессе. Следовательно, убийца прекрасно знал, что днем в квартире его никто не застанет. У него было достаточно времени для того, чтобы подготовиться к своему кровавому спектаклю. – А ведь верно, – восхищенно посмотрел на него Егоров. – И как мы до этого недодумались?! – Удивительно не это. Удивительно то, каким образом убийце удалось скрыться с места преступления. Штейн вернулся в полночь. В это время на дежурство уже заступил Иван Сергеевич. По словам жильцов дома, пропустить незнакомца консьерж не мог. Так куда же он мог деться? – Хотите сказать, он все еще там? – округляя глаза, прошептал молодой следователь. Гуров и Крячко в очередной раз переглянулись и, не выдержав, весело расхохотались. Отсмеявшись, Гуров предложил: – Хотите поучаствовать в расследовании? Это наверняка повысит ваш профессионализм. – С удовольствием, – согласился Егоров. – Каков наш план? – Едем в дом Штейна. Для начала неплохо было бы осмотреться на местности. И не забудьте захватить материалы дела. Обсудим по дороге. Егоров схватил увесистую папку, нахлобучил на голову форменную фуражку и первым выскочил из кабинета. Гуров и Крячко двинулись следом. Спустя несколько минут они уже ехали в машине Гурова, которая мчалась по направлению к высотке, расположенной в престижном районе столицы. По дороге следователь Егоров только успевал отвечать на вопросы полковников. Он рассказал, какие версии отрабатывались их отделом. В первую очередь была предпринята попытка выяснить, кому из ближайшего окружения Штейна была выгодна его смерть. Получалось, что желающих расправиться с архитектором было хоть отбавляй. Альберт Штейн отличался буйным нравом, мог, не задумываясь о последствиях, оскорбить любого, будь то последний бомж или важный политик. За это его не любили, но ввиду гениальности его проектов вынуждены были обращаться к нему. Главным подозреваемым коллеги из районного отделения определили заказчика Штейна по фамилии Заборин. Именно с ним, по словам секретарши, Штейн собирался встретиться накануне смерти. Кроме того, проект, подготовленный для Заборина, летел в тартарары, так как архитектор был категорически не согласен вносить в него какие бы то ни было изменения. В настоящий момент Заборин находился в следственном изоляторе. Его адвокат всеми силами пытался доказать невиновность своего подзащитного. Его главным козырем был тот факт, что убийство Штейна совершено с особой жестокостью, что никак не вязалось с репутацией Заборина в деловых кругах. Тому, что его все еще держали под стражей, способствовало отсутствие алиби. В ночь, когда убили Штейна, Заборин провел в загуле по поводу разорванного контракта. Это обстоятельство катастрофически подрывало финансовую сторону жизни подозреваемого. На этом и строил обвинение следователь Егоров. Впрочем, даже он, несмотря на отсутствие должного опыта в ведении подобных дел, понимал: рано или поздно Заборина придется отпустить. Кроме отсутствия алиби и наличия мотива, никаких улик против него не имелось, и идти к прокурору было просто не с чем. Понимал это и адвокат. У Егорова в запасе имелись лишь сутки, чтобы отыскать хоть какие-то доказательства причастности Заборина к убийству архитектора. Адвокат рассчитывал на то, что доказательства эти так и не будут найдены. В пользу того, что убийство совершено неким психически ненормальным человеком или группой подобных лиц, говорили лишь способ совершения убийства и пиктограмма, оставленная на месте преступления. Егоров и оперативные работники районного отдела усиленно шерстили наркопритоны и другие злачные места, надеясь напасть на след какой-то группы, использующей подобную пиктограмму в качестве знака отличия, но никаких зацепок до сих пор найти не удалось. С такими скудными результатами Егоров рисковал остаться без работы, едва начав карьеру следователя, поэтому появление в отделении именитых полковников он воспринял как знак освобождения. К тому времени парень мечтал лишь о том, чтобы дело чудесным образом испарилось вовсе, но даже не рассчитывал на такую удачу, как работать под руководством легендарного полковника Гурова. Примерно таким признанием и закончилась беседа Гурова с молодым следователем, когда машина подъехала к высотному зданию, в котором располагалась квартира убитого. Глава 2 В холле их встретил консьерж. Гурову повезло, так как в этот день дежурил как раз Иван Сергеевич. Он вышел им навстречу и осведомился о цели визита. Гуров и Крячко предъявили удостоверения. Иван Сергеевич тщательно изучил их, прежде чем предложить пройти к лифтам. Гуров выдержал процедуру, сохраняя невозмутимое выражение лица. Крячко же раздраженно бубнил себе под нос что-то вроде того, что некоторые вахтеры воображают из себя секьюрити. Ивана Сергеевича это ворчание нисколько не смущало, напротив, в конце процедуры изучения документов он улыбнулся и, оправдывая свое недоверие, заявил: – Времена нынче неспокойные пошли. Жильцы нервничают, вот и приходится перестраховываться. Надеюсь, вы это понимаете. – Все в порядке, Иван Сергеевич, – ответил Лев. – Вы все правильно делаете. Осторожность никогда лишней не бывает. Проводите нас в квартиру Штейна? – Никак нет, товарищ полковник. Не имею права покидать пост, у нас с этим строго, – виновато улыбнулся Иван Сергеевич. – Но ключами обеспечу. Вот, товарищ следователь уже знает, куда идти, он вам все и покажет. Консьерж прошел в застекленную будку, предназначенную для несения вахты, снял со специальной стойки связку ключей и вернулся. Протянув ключи полковнику Гурову, он вежливо попросил: – Поаккуратней там. Не хотелось бы, чтобы мне потом какие-то претензии предъявляли. – Реакции родственников опасаетесь? – усмехнулся Крячко. – А нет никаких родственников, – просто ответил Иван Сергеевич. – Альберт Германович семьей не обзавелся, а родители его, насколько я знаю, давно уже в могиле. – Кому же достанется его пентхаус? – Чего не знаю, того не знаю. Может, государству отойдет, а может, завещание обнаружится. Это вам лучше знать. Гуров поблагодарил консьержа за помощь и направился к лифтам. Егоров и Крячко последовали за ним. – У Штейна действительно нет родственников? – поинтересовался Крячко, пока лифт поднимался. – Никого. Жены нет, детей нет, а родители действительно умерли много лет назад, – сообщил Егоров. – И завещание отсутствует? – Этот вопрос еще выясняется. – Понятно. Упустили этот аспект, так? – Виноват, – смущенно проговорил следователь. – Ничего, боец, впредь будешь внимательнее, – переходя на «ты», утешил его Крячко. Лифт остановился на последнем этаже. Гуров вышел первым, огляделся. Входная дверь здесь была всего одна, ошибиться с местом назначения было просто невозможно, поэтому вся компания дружно двинулась к дверям квартиры Штейна. Как и положено, та была опечатана. Сняв печать, Лев вставил ключ в замочную скважину и, провернув его несколько раз, толкнул дверь. Та бесшумно распахнулась. Оказавшись в прихожей, он скомандовал: – Сначала осмотрим гостиную, потом определимся, что делать дальше. В гостиной точно по центру был очерчен меловой силуэт, обозначая место, где ранее лежал труп. Гуров лишь мельком взглянул на него и пошел по периметру, внимательно оглядывая предметы интерьера. Ничто не свидетельствовало о том, что в комнате происходила борьба. Чистая, аккуратная комната. Стильная и какая-то безликая. Интерьером явно занимался дизайнер. Даже картины на стенах не отражали индивидуальности владельца пентхауса. – Странное жилище, – протянул Крячко. – Стерильно, как в операционной. – Интересно, где он творил? – задумчиво произнес Гуров. – Кабинет здесь имеется? – При первом осмотре не обнаружен, – опасаясь вновь попасть впросак, осторожно сообщил Егоров. – Будем искать, – улыбнулся Крячко. – Пойду осмотрюсь. Лев согласно кивнул, продолжая осмотр гостиной, а Станислав двинулся обратно в прихожую. Как только он скрылся из вида, Егоров обратился к Гурову: – Товарищ полковник, вы ведь не верите, что тут поработали сатанисты, верно? – Сильно в этом сомневаюсь, – признался полковник. – Уж больно все чисто. Стали бы они заботиться о том, чтобы не оставить отпечатков пальцев и вообще сохранить жилье неприкосновенным? Думаю, будь это сатанисты, они хотя бы на стенах что-то наваяли. Типа, той пиктограммы, что на лбу у Штейна обнаружили. – Я вот тоже так думаю, – осмелев, высказал свое мнение Егоров. – Я тут на досуге почитал материалы по ритуальным убийствам и особое внимание уделил сатанинским сектам. Так там везде свечи присутствуют, и место для жертвоприношения особо оформляется. А тут ничего подобного не наблюдается. Если только они все за собой убрали. – Не думаю, – отозвался Гуров. – Пойдем-ка кухню осмотрим. Они перешли в следующее помещение. Лев методично осматривал кухню, заглядывая во все шкафы. Ничего интересного на глаза не попадалось. Минимум посуды, и вся она расставлена в строго определенном порядке. – По всей видимости, при жизни господин Штейн отличался педантичностью, – заметил он и вдруг, переведя взгляд на противоположную стену, увидел, что в ней возле входа устроена выдвижная дверь. – Что находится за этой дверью? – кивнув головой в сторону двери, спросил он у Егорова – За какой дверью? – уставился на него следователь, не понимая, о чем идет речь. – Ясно, – протянул Лев. – Эту дверь вы тоже пропустили. И чему вас только в вашей академии учили? Он подошел к выдвижной двери, поискал ручку и, не найдя ее, уперся двумя ладонями в стену, собираясь сдвинуть ее в сторону. Дверь легко поддалась. Гуров заглянул внутрь. За дверью оказалась обычная кладовая. С высокими, в потолок, стеллажами, заставленными различного размера коробками. Войдя в кладовую, он двинулся вдоль стеллажей. Вопреки ожиданиям, стеллажи заканчивались, не доходя до противоположной стены. Заглянув за них, Лев обнаружил еще одну дверь. В отличие от предыдущей на ней была не только ручка, но и замок. Без особой надежды он потянул ручку вниз, ожидая, что дверь окажется заперта, но она неожиданно открылась. – Ничего себе, находка! – донесся из-за его плеча удивленный голос Егорова. За дверью оказалась небольшая площадка, примерно полтора на полтора метра. Совершенно пустая, если не считать металлической лестницы, вмонтированной в стену. Лестница вела сразу в двух направлениях. Вверх – к пожарному люку, и вниз – к странному проходу, назначение которого Гурову было пока непонятно.