– Думал, это касается только Бальдра и его разборок с каким-нибудь богом. – Все знали, что это не так, – проворчал Амон. – Тоже отсидеться решил? – Теперь я здесь. И придется как-то разгребать ваши ошибки. – Какие ошибки? Слова Гадеса звучали спокойно, но Софи хорошо почувствовала всю мощь тьмы, которая за ними таилась. Не мог не ощутить этого и Зевс, но он продолжал дружелюбно улыбаться: – Вы привели богов медицины в Лондон, в ловушку, которую подстроили враги. – Иначе Сет бы погиб. – А теперь погибли с десяток других богов. Софи думала, что Гадес что-то ответит, но тот молчал, как будто признавая правоту брата. А Зевс больше не улыбался. И опустив глаза, рассматривал остатки чая на дне чашки. – Кто-то уничтожает богов. И они на несколько шагов впереди нас. У них есть Оружие, а у нас нет богов медицины с их противоядием. – Оно не секретно, – возразил Гадес. – Нет. И мелкие божества у нас остались, кое-кто просто не добрался до Лондона. Но зелье сложное, они не смогут делать его много. Выражение лица Гадеса не изменилось, даже не дрогнуло, но Софи могла поклясться, она ощутила, как что-то изменилось. В самой комнате, во внезапно загустевшем воздухе, в начавших тусклее светить лампах. Зевс, похоже, тоже ощутил это и властно махнул рукой: – Для твоего друга хватит. Но если у нас появятся еще раненые, возникнут проблемы. – «У нас», «мы», – сказал Гадес, и его голос походил на недовольное ворчание Цербера. – Мне не нравится, как это звучит. – Теперь это общее дело. Не только нашего пантеона, но и всех богов. Другие займутся телами… тем, что осталось. Но вы единственные, кто сталкивался лицом к лицу с нашими врагами. – Я все проспал. – Мне чудится или ты решил поиронизировать? – Чудится, конечно. Я сама серьезность. В ответ Зевс усмехнулся: – Позже я поговорю с остальными. Гадес кивнул и посмотрел на Софи. Она даже вздрогнула от такого внимания. – Софи, ты не принесешь нам еще чаю? Она едва не задохнулась от возмущения. Сначала он долго рассказывает, что вообще-то был ее мужем, которого она не помнит, а теперь снова выгоняет на кухню? Но потом Софи перевела взгляд на Зевса: тот с деланым интересом рассматривал картину на стене. Вряд ли есть что-то, чего Гадес не скажет в присутствии Софи, но вот у Зевса могут быть тайны. – Конечно, – ответила Софи, но постаралась вложить в голос весь холод, который только могла. Амон тоже понял намек, так что, извинившись, выскользнул из гостиной даже вперед Софи, но скрылся где-то в комнатах. За кухонным столом сидел Сет и ел булочку с таким мрачным видом, будто жевал голову младенца. Услышав о чае, Нефтида запорхала по кухне. – Он всегда такой? – поинтересовалась Софи, усаживаясь. – Кто? Зевс? Да, – ответил Сет. – Нас всех объединяет то, что мы не вписываемся в правила. А он и есть правила. Он явно был зол или раздражен, поэтому ничего больше не сказал и, доев булочку, ушел в комнату, заявив, что ему еще надо заняться обыденными делами. «Бизнес сам собой рулить не будет». Вздохнув, Нефтида обернулась к Софи: – Чаю? – Давай. Они явно хотят поговорить без меня. Нефтида пожала плечами: – Зевс пока не знает, кто ты. Но думаю, Гадес ему расскажет. Если Деметра лишила тебя памяти без ведома Зевса, ей придется несладко. – А если он знал? – Ну, надеюсь, квартира выдержит. Чай пах ягодами, фруктами, горячим солнцем и чем-то еще с неуловимым восточным ароматом. Софи попробовала и даже зажмурилась от удовольствия. – Как можно грустить, когда есть такой чай! – Он не все может исправить, – вздохнула Нефтида. Софи вспомнила, как утром Неф разбавляла снадобья Сета чаем, чтобы отбить дурной вкус. И вспомнила Гадеса, который сегодня казался особенно уставшим. Украдкой она посматривала на него в машине, когда он спал. И казался вовсе не грозным богом смерти, а обычным замотавшимся мужчиной. Софи вспомнила, как Гадес смотрел на нее в том пабе, как в его лице мелькнуло что-то древнее, что-то страшное – к чему, как внезапно поняла Софи, ее саму отчаянно тянуло. Как будто внутри Гадеса вспыхнул тот огонь, о который Софи хотела греть руки и всю себя. Она жаждала потянуться, коснуться Гадеса, ощутить это странное, не совсем человеческое тело, хранящее древнюю силу и мощь, – и в то же время его обладатель был по-своему хрупким. Софи не могла сказать, откуда возникла эта уверенность, она просто знала, чувствовала это. Но она испугалась этой тьмы, отпрянула. И теперь, сидя на кухне с Нефтидой, признала: – Это странно. – Что именно? Что вся ее жизнь оказалась ложью, что она не знала сама себя, а вокруг умирали боги, и каждый оказался под угрозой… а она вспоминала взгляды и случайные прикосновения, перебирала их, словно бусины четок, перекатывала в памяти. – Я смотрю на Гадеса и вспоминаю все мифы об Аиде и Персефоне. Я знаю, что это он. И вы рассказали, кто я. Но… это просто слова. – Ты не помнишь, – мягко сказала Нефтида. – Меня, Сета и Амона ты тоже не помнишь, хотя поверь, у нас много совместных историй. Но он твой муж, у вас вместе – столетия. А ты смотришь и видишь чужого человека. Я понимаю. Дай время – пока не вспомнишь. – Мать сказала, этого не случится! Память не вернется. – Я не верю Деметре. Или она сама может чего-то не знать. А даже если и так… не сопротивляйся себе. И ему тоже – хотя Гадес давно разучился ухаживать за женщинами. Нефтида фыркнула, давая понять, что это всего лишь шутка, и даже Софи невольно улыбнулась. Она сама не знала, что чувствует. И не понимала, восторг это вселяет или страх. Нефтида поставила на поднос маленький чайник и чашки, но не пошла вместе с Софи. И той пришлось медленно и осторожно пробираться по коридору, стараясь ничего не задеть и не разлить. Поэтому она возникла на пороге гостиной почти бесшумно – по крайней мере боги ее не услышали, продолжая разговор. Зевс стоял у огромного панорамного окна, от пола до потолка, сложив руки за спиной. Без пиджака, сейчас аккуратно повешенного на спинку кресла. Зевс смотрел на вечерние огни и теперь повернулся к сидящему Гадесу, оказавшись как раз спиной к Софи. – Творится что-то странное, очень странное, – его голос походил на далекие раскаты грома, где-то за горизонтом, опасные для других, но точно не сейчас. – И больше меня беспокоят не враги – нас много, мы найдем их. Но если кто-то влез в Подземное царство так нагло, это плохой знак. Никто никогда не трогал мертвецов и тот мир. Пожалуйста, будь осторожен. Ты тоже не неуязвим против Оружия. Гадес не ответил и посмотрел на Софи, заметив ее. Зевс тоже обернулся, но не выглядел смущенным. Он с довольным видом кивнул, когда Софи торопливо расставляла чашки на столе, и сказал: – Я не знал, что сделала Деметра. И с ней стоит побеседовать на эту тему. Усаживаясь, Софи украдкой посмотрела на Зевса: ей показалось, или в его последних словах прозвучал интерес? Как будто он вовсе не хотел высказывать Деметре, что та не права, а жаждал узнать, как она могла провернуть подобное колдовство, лишить дочь памяти. – У меня есть план действий, – заявил Зевс. Взяв чашечку с чаем, Гадес улыбнулся. – Ты забываешь, мой дорогой брат, что я тебе не подчиняюсь. Звонок в дверь раздался неожиданно. Яркий, четкий и бескомпромиссный. Гадес с Софи переглянулись, выражение лица Зевса не изменилось. Но прежде чем они успели дойти до двери квартиры, там уже оказался Сет – скорее как затаившаяся буря, а не как радушный хозяин. Но когда он распахнул дверь, Софи подумала, что и сама не отказалась бы сейчас от урагана, который унесет гостью подальше. На пороге стояла ее мать. – Где Софи? Вы держите ее силой? – Проваливай. Сет захлопнул дверь. Ушел куда-то в комнаты и даже не обернулся на продолжающиеся звонки. Так что теперь открыл Гадес, действуя мягко, ни одного лишнего движения, будто готовый к внезапной атаке – или схватке. – Добрый вечер, Деметра.