Они веселье в сердце лили, Шипела пена по краям, Их важно чашники носили И низко кланялись гостям. Слилися речи в шум невнятный; Жужжит гостей весёлый круг; Но вдруг раздался глас приятный И звонких гуслей беглый звук; Все смолкли, слушают Баяна: И славит сладостный певец Людмилу-прелесть, и Руслана, И Лелем свитый им венец. Но, страстью пылкой утомлённый, Не ест, не пьёт Руслан влюблённый; На друга милого глядит, Вздыхает, сердится, горит И, щипля ус от нетерпенья, Считает каждые мгновенья. В унынье, с пасмурным челом, За шумным, свадебным столом Сидят три витязя младые; Безмолвны, за ковшом пустым, Забыты кубки круговые, И брашна неприятны им; Не слышат вещего Баяна; Потупили смущённый взгляд: То три соперника Руслана; В душе несчастные таят Любви и ненависти яд. Один — Рогдай, воитель смелый, Мечом раздвинувший пределы Богатых киевских полей; Другой — Фарлаф, крикун надменный, В пирах никем не побежденный, Но воин скромный средь мечей; Последний, полный страстной думы, Младой хазарский хан Ратмир: Все трое бледны и угрюмы, И пир весёлый им не в пир. Вот кончен он; встают рядами, Смешались шумными толпами, И все глядят на молодых: Невеста очи опустила, Как будто сердцем приуныла, И светел радостный жених. Но тень объемлет всю природу, Уж близко к полночи глухой; Бояре, задремав от мёду, С поклоном убрались домой. Жених в восторге, в упоенье: Ласкает он в воображенье Стыдливой девы красоту; Но с тайным, грустным умиленьем Великий князь благословеньем Дарует юную чету. И вот невесту молодую Ведут на брачную постель; Огни погасли… и ночную Лампаду зажигает Лель. Свершились милые надежды, Любви готовятся дары; Падут ревнивые одежды На цареградские ковры… Вы слышите ль влюблённый шёпот, И поцелуев сладкий звук,