Раз Куратор привёз и скинул мою сабельку в этом доме, значит, там его сокровищница и именно там хранится его архив и копии, а может, и оригиналы видеозаписей наших художеств в Пакистане. Доверять такое банкам нельзя. Мою группу он готовил именно для своих нужд, а из меня собирался сделать второго Густава. Я ему был нужен именно для этих точечных операций в Европе и работы в России. Густава использовать у нас было нельзя, так как он не знал русского языка. По информации Комнатного Льва, эта усадьба находится в частном владении одного и того же хозяина с семьдесят второго года. Похоже, именно тогда Куратор, работая в Международном отделе, накосорезил до такой степени, что ему пришлось делать ноги из нашей страны, и эта дачка – его первые тридцать сребреников. Понятно, почему он и в Америку не убежал: помимо английского языка он отлично говорит по-гречески и по-испански и работал не только в Пакистане, но и в Европе. Это сейчас он собрался, нахапав денег со счетов Коммунистической партии Советского Союза, осесть в Америке, но для того, чтобы уйти на покой, ему надо прояснить и выдать агентурную сеть, годами сплетаемую разведчиками Международного отдела, а это десятки, если не сотни залегендированных разведчиков по всей Европе. Это люди, работающие в государственных и общественных организациях Европы, Африки и Ближнего Востока, и продать их Куратор может за баснословные деньги. Кроме этого, есть сеть агентов у нас в стране, созданная им самим и подкармливаемая разведкой США. Насколько хорошо в них вливают деньги, я пойму по состоянию Балодиса. Если он ни в чём не нуждается и полез в бизнес, значит, материальная поддержка значительная, и именно так можно найти остальных агентов Куратора. Надо только знать два очевидных факта: кто из «афганцев» побывал в плену и кто резко поднялся по деньгам в период с восемьдесят седьмого по, допустим, девяносто второй год. Понятно, что всё вилами по воде писано, однако это слабая, но зацепка. Глава 17 О пользе поездки на родину Мы летим в самолёте греческой авиакомпании бизнес-классом в Москву. Почему греческим бортом и бизнес-классом? Да как-то не заморачивались. Я дал команду Комнатному Льву найти нам приличный самолёт в нужную мне сторону, а дальше вопросы не ко мне, но с другой стороны: ух, никто из нас никогда так не летал! Блин! Я жил бы в этом кресле. У меня даже телевизор есть! И у Батыра, и у Лейлы! Последний раз, когда я летел в самолёте, это был военно-транспортный семьдесят шестой «Ил», и приземлились мы в Кандагаре. Какой там комфорт? Батыра тоже наверняка так катали. А сейчас просто фантастика! А какая у нас стюардесса! Батыр её здесь бы завалил на спину, благо кресло раскладывается. Она в принципе не будет против, но у Батыра нет с собой столько денег. В том смысле, что там, куда он летит, девчонки много лучше, стоят они намного дешевле, а язык ломать не надо. Весна девяносто третьего года. Мы с Батыром возвращаемся в страну, в которой не были шесть лет. Батыр, правда, чуть больше. В страну, которой больше нет, и в большей степени в свою память, но Батыр летит домой, а я – мимо дома. Самолёт приземлится во «втором Шарике»[8] в терминале «С». Это совсем недалеко от моего дома. Километров двадцать, наверное. Московский район Тушино совсем недалеко от аэропорта Шереметьево-2, но заехать домой я не могу, пока со мной Лейла. Именно она втайне от меня докладывает Куратору. Моя подружка совсем не удивилась тому, что мы вместе летим в Россию, но сильно удивилась, что сначала не летим к Балодису в Ригу. Проговорилась – и сама не заметила этого. Знать об этом она не могла. Подумав немного, я сказал Куратору, что к Балодису мы заедем на обратном пути. Нечего с деньгами на руках болтаться по таможням. С собой мы везём по пятьдесят тысяч долларов, и ещё по сорок нам положили на счет в банке. Произошло это в самый последний день, и Лейла просто не успела получить эту информацию от Куратора. Мы летим втроём. В самый последний момент я придержал Алексу. Она прилетит в Москву много позже, а пока займётся совсем другими делами. Сначала я должен встретиться с Ревазом и Лёшкой Савиничем и только потом вызову Алексу в Москву. Пока мы летели, я прокрутил в голове ситуацию с Лейлой и Куратором и немного повеселел. Я изначально строил свои отношения с Лейлой и Батыром так, что каждый из них знает только своё направление работы и получает свой очень ограниченный кусок информации. Что знает Куратор от Лейлы? О том, что я связался с румынскими бандитами, покупаю у них оружие и получаю от них заказы на ликвидацию конкурентов? Отлично. Это мне плюс как отмороженному бандиту. Густава с «пернатыми» грохнул? Вполне возможно, и вполне понятно. Я не сильно любил Густава и никогда не скрывал этого. Опять-таки Густав накрылся сам, никто его в тайники насильно не запихивал, а о составе оружия в тайниках и грузовике и устройстве подлянок Лейла даже не подозревала. Она только каталась со мной на машине, развозя маячки. О том, что мы накрыли особнячок Густава? Да ни в коем случае. Лейла об этом просто не знает. Я сразу отвёз её в тот дом, где она должна была прятаться, и работали мы только с Батыром и братьями Алексы. Для всех, и в том числе для Лейлы, мы в то время бегали порознь, и у нас у всех слабенькое, но алиби, а Батыр будет молчать. Деньги и очень неплохие ювелирные украшения из сейфа Густава я поделил на двоих. По Густаву и «пернатым» мы работали вдвоём, а Лейла каталась пассажиркой. Таким образом я оценил качество взрывных сюрпризов, сделанных руками Батыра. Так ему и объяснил. Ушёл один наёмник в бега? Ничего удивительного. Я бы тоже на его месте сбежал. Не думаю, что под надзором Куратора наёмники только фиалки нюхали и за нами наблюдали. Да и момент был подходящий, так как в сейфе Густава было почти четыреста тысяч долларов. Вполне приличные деньги, чтобы подсесть на первый попавшийся пароход в Южную Америку или смотаться на Балканы, где сейчас такие наёмники в цене. У этого Карла Блеха было столько подвигов, что свою «вышку» он давно заработал. Даже его дедушка, оберфюрер СС Густав Блеха, столько в своей жизни не накосорезил. Правда, его это не спасло: французы оказались ребятами простыми, но конкретными и, недолго думая, повесили дедульку наёмника в славном городе Ла-Женьер. Я успел пообщаться по душам с внучком заслуженного эсэсовца перед его переквалификацией из «диких гусей» в подводные жители Средиземного моря. Сильно подозреваю, что и Куратору «пернатые» поднадоели, и он просто поменял наёмников Густава на других наёмников. «Пернатые» Густава достаточно дорого обходились Куратору, а контролировать нас уже не надо. Накрылся Густав со своими подчинёнными? До слёз обидно. Хороший был Густав. Хорошие были «пернатые». Вот только и Густав, и его «дикая безбашенная стая» много знали о Кураторе и о его делишках в Афгане и Пакистане, а тут такой удачный несчастный случай на производстве. Надо будет не забыть ещё денег с Куратора стрясти. За организацию несчастного случая. Если только Куратор самостоятельно не устроил этот самый несчастный случай. Он вполне мог приказать Густаву и его «пернатым» проверить тайники. Как-то подозрительно одновременно сработали обе закладки. Остальное оружие я перепрятал? Нехорошо, но я должен был так поступить после несчастного случая с «дикой стаей». Спросит прямо, отвезу его в те гаражи, где всё это лежит. Вот и всё. Больше Лейла ничего сказать Куратору не могла. Всё остальное касается только самой Лейлы и её родственников. Сдала ли она Алексу и Комнатного Льва? Конечно, сдала. Но что конкретно? Да только то, что лежит на поверхности. То, что Алекса – любовница Лейлы, обязательно. Проверить это Куратор не сможет, а Лейле и Батыру я подробно объяснил, для чего мы это разыграли. Нашу поездку на родину к Алексе? Она что, совсем дура? Вешать на себя ещё одну расстрельную статью? С головой у Лейлы всё в порядке, поэтому эта поездка осталась за кадром, как говорят киношники. Да и денег они с Батыром оттуда неплохо поимели. Что она ещё знает? Только об автосервисе с магазинами, доме Комнатного Льва и том доме, который строится для её семьи на деньги самой Лейлы. Там вообще ничего криминального нет. Для этого я и заводил Алексу с братьями. Они занимаются нашим легальным бизнесом и помогают нам по мелочам, в том числе и с родственниками самой Лейлы. О том, что я отжал помещение бара, знают только мой нечаянный цыганский компаньон и Комнатный Лев. Этот бар так, мимо проходил, валялось ничейное, вот и подобрал, чтобы не мешалось под ногами. Это всё идёт в копилку Комнатному Льву. У Алексы и её братьев свои персональные копилки. Все дела Айрата Бакшеева я решаю только с Айратом и ни с кем более. Все свои дела с Алексой и её братьями я обсуждаю только с Алексой, а ей нет смысла меня сдавать. Вся недвижимость оформляется только на неё, её друзей и родственников, но Алекса пишет мне подробные расписки об этом и получает свои проценты от каждой сделки. Весь остальной найм людей идёт только через Алексу и Комнатного Льва, а это очень приличное количество людей, которые работают теперь с братьями и Львом и сидят у меня на зарплате. Та же группа связных мотоциклистов, что выпасла Куратора и особняк наркоторговцев, вообще завязана только на меня и ни на кого больше. Разумеется, я проговорил с Алексой и братьями различные варианты развития событий, включая собственную внезапную кончину, но ни сама Алекса, ни её братья ускорять эту кончину не будут и никогда меня не сдадут. Не те люди. За маньяка-насильника они действительно благодарны мне всей семьёй, а семейка там совсем не маленькая. Думаю, Алекса с подробностями рассказала, что я с ним сделал, да и газеты не сильно скромничали. К тому же Алекса сама в этом участвовала, а это лет на двадцать тянет. Как ни крути, а убийство с особой жестокостью и расстрел трёх полицейских офицеров никуда не делись. Плюс я дал отцу Алексы немного денег на лечение старшей дочери, но это для меня немного, а для этой семьи данная сумма тянет на целое состояние. Всё равно мы эти деньги у насильника выгребли. Я отдал только свою долю, и Алекса это оценила. Батыр и Лейла свои деньги растащили по карманам. Вот и получается, что Лейла стучит только о текущих делах и больше ни о чём. О грабежах и суммах, взятых на них, она будет молчать, как партизан на допросе, о проекте отеля тоже – это будущее её семьи. Помимо дома для Лейлы и дома, где мы сделали нашу оперативную базу, я купил ещё три дома в пригородах и перетащил туда все свои личные заначки, включая все покупные и трофейные стволы с боеприпасами. Теперь в гаражах, где лежит оружие, полученное от Куратора, находится самый минимум из того, что мы получили и растащили по норкам, но ни Лейла, ни Батыр об этом не знают. Я как-то забыл их об этом предупредить. Теперь мне понятно и поведение Куратора. Получив от него восемьсот тысяч долларов, я был очень сильно удивлён. Я ожидал тысяч триста, ну максимум четыреста. Чтобы он заплатил мне честные двадцать процентов? Это даже не смешно. Значит, на счетах было намного больше. Потому-то он и был таким довольным. Выходит так, что, получив информацию от Лейлы, старый предатель стал со мной работать дальше, а получил он её только тогда, когда она каталась с родственниками по стране. До этого при выполнении мною заданий Куратор колотился башкой об рельсу, а сейчас тишь, да гладь и божья благодать. Я Густава с «дикими гусями» угробил, а он даже не поморщился. Как будто так и надо. Теперь следующий вопрос. Знает ли Куратор о приезде в страну мамы и сестры Лейлы? Я думаю, что знает. До поездки по стране с родственниками Лейла постоянно находилась под моим контролем. Именно тогда он её и зацепил, и Лейла выложила ту текущую информацию, которая у неё на тот момент была, и эта информация Куратора сильно порадовала. Получается, что на приезд её родственников у Куратора стояли секретки на въезде в страну, и нас тут же выпасли по месту их проживания. Из чего следует, что Куратора надо валить, но, к сожалению, не сейчас, а чуточку позднее. Что Куратор пообещал Лейле? Ничего. Обыкновенную жизнь у него под колпаком. Куратор взял Лейлу на испуг. Зачем платить человеку, если можно просто поведать маме и сестре, чем Лейла занималась в Пакистане, а самой Лейле рассказать, что ей грозит по греческим законам. Там уже на пару расстрельных статей набежало, помимо художеств в Пакистане. Именно поэтому Куратор к нам второго Густава не приставил – Лейла ему обходится бесплатно. Морковку перед носом Лейлы он, конечно, подвесил, но платить не будет. Следующий вопрос. Будет ли Куратор вербовать Комнатного Льва, Алексу или братьев? Нет, не будет. Это очень большой риск с непредсказуемым результатом. Есть вероятность утечки информации, а зацепить их не на чем. Криминалом они не занимаются, и до недавнего времени Куратор о них вообще ничего не знал. Да и зачем, если есть Лейла, которой я доверяю? А вот то, что он заплатил нам много денег и с моей помощью получил информацию от старого разведчика, означает, что он стал мне больше доверять и будет работать со мной и дальше. Иначе не имело никакого смысла платить. Что мы взяли у Седова? Ювелирку, ценные вещи, немного денег и оружие? Обычный набор грабителя. А что сказала Куратору сама Лейла? Да то же самое и сказала, но сильно уменьшила количество денег и побрякушек, а оружием она не занималась и про прослушку, подогнанную мне Львом, ничего не знала. Лейла всё это время очищала кабинет и спальню хозяина от не нужных ему больше вещей. Куратор ведь меня даже не спросил, что и сколько мы взяли в доме Седова. Это не значит, что ему неинтересно, это значит, что он знает, и его это устраивает. В случае чего это мы с Лейлой убили охранников в доме Седова, грохнули самого Седова и выехали из посёлка на его машинах, а Куратора там не было. У него десятка три свидетелей найдётся. Что мне дальше делать? Да всё, что запланировал, то и делать. Домой вот только хотел заехать, а теперь нельзя. И послать пока некого. Одна надежда, что вернётся Садовник. Призрачная, но всё же. * * * Весна в Москве – это не весна в Греции, а аэропорт в городе Салоники – это не аэропорт Шереметьево-2. Мы все как-то немного позабыли об этом, а сойдя с трапа самолёта в слякотную грязь, заодно и оценили. Хорошо, что были хотя бы в кожаных куртках, правда, ни разу не рассчитанных на весенний московский ветер. К счастью, как пассажиры бизнес-класса, мы сразу нырнули в тёплое нутро маленького автобуса, и нас тут же довезли до таможни, и мы, почти без задержек, прошли её. Но вот дальше начался анекдот – нас встретила новая российская действительность. Таможню мы прошли. Паспорта у нас греческие, прилетели мы вместе. Из багажа у нас с собой только небольшие сумки, в которых разная мелочовка, и деньги. Ну и в дьюти-фри шопе всякого набрали. Ибо почти халява, а ребятам подарки привезти надо. Лейлу от косметического отдела я вообще за уши оттаскивал, а она ногами отбивалась. Между собой мы говорим только по-гречески и только простыми фразами, а с таможенником я говорил по-английски. Русского языка мы принципиально не знаем – иногда это очень удобно. Всё вроде путём, но вот увидев, сколько у нас наличных денег, таможенник переменился в лице. Багаж тоже получили быстро, так как бизнес-класс первым выгружают. У нас два полупустых чемодана типа большой дипломат с металлическими вставками. Просто в них убраны наши ножи. Огнестрел же не провезёшь, а с пустыми руками везти больше ста пятидесяти тысяч баксов – это надо совсем не дружить с головой. Я мог бы закинуть их на счёт, но эти деньги я везу ребятам, и светить их перед Куратором мне не хотелось, да и Батыр везёт немного своим родным. Куратору я озвучил по пятнашке на нос, а везём мы по пятьдесят пять. Получили чемоданы, ушли в кафешку и принялись убирать в них всё закупленное в дьюти-фри, заодно и ножи из-за съёмных стенок вытащили. Почти наверняка в зале были видеокамеры, но я так расположил чемоданы, что никто ничего не видел. Зато все вольные и невольные зрители лицезрели как всегда не вовремя оголившуюся, Лейлу. Я надеюсь, что оператор камер видеонаблюдения получил свою толику эротического счастья. В общем, пока мы не спеша вкушали пепси-колу с какой-то буфетной дрянью, рядом с нами засели два кадра, которые принялись вполголоса обсуждать, как бы нас посадить в нужную машину и по пути выставить на бабки. Я чуть в осадок не выпал. Ладно, на дороге или ночью в городе. Но в международном аэропорту в столице великой страны? Мы вообще в ту страну прилетели? Подождав, когда один из кадров свалит, я вполголоса изложил свой план. С одной стороны, поздняк метаться. Сдал нас таможенник, это ясно как божий день, но в город нам всё равно надо, у нас забронирован отель. Разлетаемся мы только завтра и из аэропорта «Внуково». К тому же Батыр позвонит из отеля домой, а я хочу позвонить Ревазу в Тбилиси. Может, у него дома мне скажут, где его искать. У меня есть координаты Реваза в Геленджике, но мало ли. А вдруг? Дело в том, что домашний телефон Реваза я получил от Куратора перед отлётом, что меня совсем не удивило. Слегка подумав, я решил всё же покататься на предложенной машинке с водителем. Убивать нас будут? Троих иностранных граждан среди бела дня? Это вряд ли. Выставить на деньги – ещё куда ни шло. Куда нас повезут? Международное шоссе прямое, как полёт стрелы. Либо не будут заморачиваться и вытрясут прямо на дороге, что вряд ли, больно много машин там ездит. Либо повезут в Химки и ограбят на Ленинградском шоссе или где-то в химкинских дворах. Лучше бы, конечно, во дворах, а там как пойдёт. Покататься я решил не потому, что такой смелый. Просто если сейчас начнём метаться по аэропорту, ещё неизвестно, на кого нарвёмся. Брать левого таксиста – тоже не вариант, тогда нас будут валить наглухо, там, где зажмут, а в подставной машине у нас будет полная свобода действий. Никто не будет ждать резких движений от иностранцев. Выглядим мы все втроём как полные иностранные лопухи, а Лейла с Батыром так вообще полный отпад. Батыр нацепил на себя кругленькие очочки и бейсболку, надетую козырьком набок, и превратился в мальчика-студентика, постоянно жующего жвачку. Мы с Лейлой, когда впервые увидели его в этом прикиде, ржали так, что с улицы прибежала Алекса. Лейла – понятно. Платье, которое на ней надето, очень хорошо показывает всю Лейлу, а курточка едва достаёт до пупка. Поэтому, когда Лейла нагнулась у нашего столика, жевать перестали все без исключения, а народу в кафе прибавилось раза в три. Из кафе мы вышли, как и планировалось изначально. Я типа гид-переводчик с чемоданами и студентик с подружкой – хозяева. Вышли на пандус, и сразу же нам навстречу выскочил тот самый кадр, которому нас показывали в кафе. Кадр на вполне приличном английском, крутя в руках брелок от «вольво», предложил нам такси. Мы, разумеется, согласились, только чемоданы поставили в салон, а не в багажник. На что я объяснил «таксисту», что были мы в Бангкоке, и там воруют прямо из багажника, а у нас в чемодане подарки друзьям. Таксист только головой покивал. Мол, хозяин – барин. Он уже в мыслях «Чивас Ригал» накатывал. Мы как раз бутылку в чемодан убирали, когда они с наводчиком подошли. Я сел вперёд, а хозяева – назад, причём в серёдку мы посадили Лейлу, которая, угнездившись на сиденье, привычно раздвинула ноги. Честно говоря, не знаю, как наш водила не заработал косоглазие, но руль у него точно покраснел. В смысле у машины. Дальше было ещё интересней. Повёз нас наш таксист не на Международное шоссе в сторону Химок, а в сторону «Шереметьево-1». На что я ему задал вполне логичный вопрос: и с какого? Таксёр ответил, что с той стороны идут ремонтные работы и пробка в половину Китая. Он-де знает дорогу короче и быстрее. Остроумно. Рассказывать европейцу, только что побывавшему в Бангкоке и вкусившему тамошних пробок, про пробки московские – это очень хороший ход. Мысленно я поставил таксисту небольшой плюсик. Чуть пропетляв по узкой дорожке, мы свернули направо и проехали ещё где-то метров двести. Лениво поглядев в окно, я вдруг увидел название посёлка и заржал так, что в истерике начал биться головой в боковое стекло, попутно колотя водилу по плечу и сквозь хохот приказывая остановиться. Чуть проржавшись, я сказал водителю по-английски сдать назад. Недоумевающий таксист сдал на сто метров задним ходом и остановился прямо напротив дорожного указателя. Повернувшись вполоборота к Лейле и Батыру, а лицом к водиле, я протянул руку и повернул ключ в замке зажигания. Машина, разумеется, заглохла. – Представляешь, Батыр, эти лохи нас на бабки решили выставить, – сказал я напарнику, и в это время к горлу водителя Лейла приставила нож. – Слышь, недоумок, там, куда мы сейчас едем, какое количество таких баранов, как ты? На ответ три секунды. Иначе эта милая девочка тебе глотку перережет. У неё трупов больше, чем ты их на кладбище видел. – Вы русские? – только и смог выдавить из себя этот тормоз. Он попробовал чуть надавить кадыком на нож, и теперь ему за ворот фасонистой рубашки бежала весёленькая струйка крови.