— Да кто его там в виртуальном пространстве словит. Если хотите, могу вместе с вами побродить по пыльным интернетовским тропинкам. Цена умеренная — один поцелуй. Яна не отозвалась на шутку. — Мне нужен надежный, честный человек. На диске не моя информация. Я не могу подвести людей. Может, вы сами поработаете с диском? — Нет, мой хороший. Ломать чужие алгоритмы — работа муторная. И главное — сжирает массу времени. — Может, вы посоветуете кого-нибудь из умненьких мальчиков? Яна, обычно такая яркая, модная, слегка надменная, а попросту говоря — неприступная, признанная всей фирмой женщина-вамп, выглядела на этот раз столь растерянной, что Борис сбился с шутливого тона, глянул на нее участливо, а потом рассеянно почесал в затылке. — Может, вас к Кириллу послать? Это мой сводный брат. Вообще-то он работает верстальщиком в рекламе, но в последнее время в компьютерных делах сильно поднаторел. — А ему можно доверять? — Вы же пришли ко мне. А он как я. Только разговаривайте с ним осторожно. Он мальчишка обидчивый и скрытный. Записывайте телефон. — Борис, с меня два поцелуя, — улыбнулась Яна. — Нет — три, — и быстро пошла прочь. — А предоплата? — закричал он ей вслед. Этом же вечером Яна навестила Кирилла. Сводный брат Бориса был неправдоподобно юн и голенаст: ноги, ноги, ноги, а потом сразу курчавая голова на угловатых плечах. Главное, не забыться и не спросить, кончил ли он школу. Взгляд у отрока был подозрительный, руки нервные. Видно было, что он в любой момент готов вспылить из-за пустяка. — У меня для вас заказ, — сказала Яна, стараясь изгнать из интонации заискивающие нотки. — Заказы я принимаю на работе, — нахохлился Кирилл. — Вам модуль нужно сделать? — Какой модуль? — Рекламный модуль. Что там у вас? Брачное объявление или недвижимость? — Мне нужно получить зашифрованную информацию. Вот, — она протянула диск. — Меня послал Борис и сказал, что вы сможете это взломать. Отрок смягчился. — Так и надо было говорить, что от Бориса. Ко мне с заказами сотни людей ходят. Он подошел к включенному компьютеру, вставил диск, пощелкал клавишами. На экран монитора высыпалась груда непонятных символов, казалось, что они шевелятся, как муравьи в куче хвои. — Я заплачу, — подала голос Яна. — Ладно, оставьте, — сказал он наконец. — О плате договоримся потом. Пока я не знаю, сколько это будет стоить. — Еще я должна предупредить вас о полной секретности расшифрованного материала. — Могли бы и не предупреждать. Это и так понятно. «За кого он меня принимает? — подумала Яна, внутренне усмехаясь. — Я для этого отрока Сонька Золотая Ручка современного образца». — Когда мне вам позвонить? Сколько на эту работу может уйти времени? — Дорогая Яна Павловна. На эту работу может уйти пятьдесят лет. Если Борис мне поможет, дело пойдет быстрее. Если я пойму, что эта работа мне не по силам, я вам позвоню, скажем, через полмесяца. А если я пойму, что могу справиться с задачей, то я позвоню вам через десять дней. Устраивает вас такая постановка вопроса? — Она меня устраивает. На этом они и расстались. В среду, как и было договорено, Яна позвонила в Милан. Рита повела разговор сразу на повышенных тонах. Видимо, ее очень интересовала затронутая тема. Исчезла куда-то ее обычная томность, никакого наигранного остроумия — только суть дела и необузданное любопытство. — Откуда ты знала, что Виктора убили? — был первый Ритин вопрос. — Ничего я не знала. Просто кто-то сфотографировал труп. И этот труп был очень похож на этого самого Виктора. — А координаты Игоря ты не знаешь? — кричала трубка. — Какого Игоря? — Ну, которому был предназначен этот конверт. — Не знаю. И вообще, Рит, это очень деликатное дело. Я уже жалею, что подключила тебя ко всей этой истории. Здесь надо уметь держать язык за зубами. — А каким, по-твоему, местом я наводила справки? Разумеется, языком. Здесь была очень шумная история. Фамилия Виктора — Вершков, представляешь, как итальянцы произносят его фамилию? Живот от смеха надорвешь! Виктора убили на улице среди бела дня. — Когда это было? — Сейчас соображу. Четвертого мая, вот когда. Убийц было трое. Один скрылся, другого задержали, третьего убили в перестрелке. — А что это за люди? — А я откуда знаю? Всех расспрашивала, журналистов в том числе, и пока безрезультатно. — Кто он вообще, этот Виктор? — Вообрази, он просто гид. Он работал при туристическом агентстве, которое связано с Москвой. Подожди, у меня тут записано русское название. Вот… «Зюйд-вест». Он возил русские группы по Италии. Его треп про гостиничный бизнес — чистая липа. Мои агенты говорят, а им можно верить, что у Вершкова оч-чень приличные деньги лежат в швейцарском банке. — У тебя нет московского адреса этого «Зюйд-веста»? — Ну не в Милане же этот адрес искать! Если надо, ты по справочнику узнаешь. Поинтересуйся, между прочим. Может, у этого Виктора в Москве есть знакомые или родственники. Хотя вряд ли. Он в Милане уже двадцать лет, не женат. Наверное, голубой. — Может быть, его из-за этого убили? — Хороший вопрос. Это все равно что спросить: а не убили ли его потому, что его мать была одиночка. Не говори глупостей. В Италии это обычное дело. Расскажи-ка мне еще раз про этот белый конверт. Там ведь еще диск был? Может быть, это поможет нам разобраться? — Не поможет! — закричала Яна в панике. — И почему — нам? Ты-то здесь при чем? Разбираться буду я сама. Вернее, вообще не буду разбираться. И забудь о том, что я тебе говорила. — Хорошо, забуду, — обиделась Рита. — Но дальше-то мне что делать? Узнавать подробности или нет? Об этом убийстве у нас писали в прессе. У меня всюду есть свои люди. Так узнавать или нет? — Узнавай, — сказала Яна после небольшой заминки. — Узнавай, но не трепи лишнего. — Говори, но молча. Слушай, но заткни уши. Поняла. Через неделю позвоню. «Успокойся, — приказала себе Яна, повесив трубку. — Ты никуда не влипла, не увязла… Итальянский гид не имеет никакого отношения к твоим проблемам». В какой-то момент она даже решила позвонить юному гению Кириллу и отказаться от его услуг, зачем зря выбрасывать деньги. Но потом подумала, что с этим надо повременить. Мало ли какую информацию раздобудет в Милане Рита. В конце концов — это просто игра случая. Вопрос только в том, куда она заведет, эта игра. 6 Был чудный майский вечер. Небо казалось полосатым из-за легких перистых облачков. Солнце высветлило белые фасады башен за стадионом, закатным пламенем горели окна. Воздух был прозрачен и холоден. Но не эта вечерняя прохлада говорила о том, что лето еще не наступило, а необычайная яркость зелени. Подросшая трава на газоне красиво шевелилась под ветром, на проплешинах белели шары одуванчиков, у белого столба с понуро опущенным колпаком освещения — лампочка в нем никогда не горела — могуче раскинулся неизвестно откуда взявшийся здесь борщевик. Телефон зазвонил в тот момент, когда Елизавета Петровна, наблюдая с балкона за хищными листьями, размышляла, сможет ли она уничтожить корни ядовитого гиганта садовым совком. Летом борщевик вымахает в два метра и будет жалить детей, а на следующее лето рассеется по всему газону. Нет, здесь и лопата не подойдет, не то что совок. Топор нужен. — Мама, где ты была? Почему не подходила? Уже по первым словам дочери Елизавета Петровна поняла, что настроена Яна непривычно доброжелательно. Рассказ про борщевик не вызвал законного раздражения. Дальше — больше. Дочь терпеливо выслушала ее жалобы на артрит, который, зараза, дает себя знать даже в хорошую погоду, и поинтересовалась делами в библиотеке. Там уже давно сидели на чемоданах, ждали ремонта. И только в конце разговора, когда обе дружно обругали школу, Яна спросила невинным тоном: — Мам, кстати… Ты эти фотографии не выбросила? Ну, ты знаешь, о чем я говорю. Ах, вот оно что. Весь этот ласковый треп и показная кротость были сыграны только для того, чтобы придать вопросу о фотографиях невинный характер. — Что, что-нибудь случилось? Только тут в голосе дочери вспыхнули искры раздражения. — Ничего не случилось. И не может случиться. Зачем ты их увезла? Я не хочу, чтобы ты их рассматривала и строила фантастические предположения. Елена Петровна и сама толком не знала, зачем привезла злополучные фотографии домой. Интуитивно, наверное, она хотела отвести беду от Янкиного дома. Содержимое белого конверта являло собой облаченное в кокон зло, как пузырек с ядом, как расфасованные наркотики, как пистолет в промасленной тряпке. — Я завтра к тебе приеду. — Только не завтра, — быстро сказала Елизавета Петровна. — Завтра в библиотеке свободный день. Я договорилась с Вероникой, что к ней приеду. — Но мне надо…