Старый шаман оказался рыкарем, чего я не смог узнать ранее… Голос звучал словно горловое пение…Моя голова начала кружиться, я перевел взгляд на пламя. И пламя поглотило меня. — Главное — не сдавайся, юный рыкарь… — Услышал я шепот Жаргала, утягиваемый пламенем в неизвестность… Глава 3. «Все не то, чем кажется» Я очнулся, лежа на спине. Надо мной было серое небо. Я поднялся на ноги. Вокруг меня была серая пустыня. Не было солнца, не дул ветер, вокруг царствовали серые сумерки. Небо над головой было серым, песок под ногами был того же оттенка, что и небо, и сливался в дали в единый серый фон. Лишь вдалеке я различал силуэт одинокой горы, которая возвышалась над всем горизонтом одиноким обломанным зубом. Все, как в тех снах, где я пытался дойти до одинокой горы. Я посмотрел на свои руки и понял, что нахожусь здесь в форме рыкаря. Несколько минут я потратил на то, что постарался принять обратно простую человеческую форму, но все попытки провалились. В моей тени все также пряталась тень Абдулматина, и это радовало. Хоть какое-то подспорье. Я попробовал призвать все стихии по очереди — каждая отозвалась. Это тоже радовало. — Это Мир Духов, о котором говорил Баир Баторович? — В слух спросил я. Вопрос был риторическим, но неожиданно для мен самого тень выскользнула на поверхность, сформировалась в полноценную фигуру и, приклонив одно колено, ответила:- Да, господин, вы оказались в Мире Духов, пройдя в него с помощью бурятских врат. Я с удивлением посмотрел на первого и пока единственного своего подчиненного Теневого солдата (да, ничего оригинальнее я пока не придумал, и решил их называть просто Тенями). — А раньше ты не проявлял никакой инициативы. — Ответил я. — Раньше я не мог, господин. Но этот переход что-то изменил в вас, в вашей душе. А я связан с ней. Ваша душа словно бы стала другой, более полной, и я теперь могу мыслить и говорить сам, пока вы не запретите мне. — Ты уже был здесь? — Да, господин. — Когда? — В то время, пока я был мертв, моя душа попала в Мир Духов. Но я не провел здесь много времени. Вы быстро призвали меня обратно. Что ж, логично, если есть мир людей, существуют боги, то должен быть и мир духов. Значит, я должен найти в этом мире своего Небесного Покровителя, который поможет мне на моей Дороге? Как сказал Баир Баторович, я должен искать встречи со своим Небесым Покровителем. Но у меня их два. Значит ли это, что я должен найти обоих, или же будет достаточно одного? Вопросов много, а ответов — ноль. И где их искать? А главное — как? — Ты видел здесь хоть кого-то, пока был в мире духов? — Я задал вопрос. — Нет, господин, я лишь успел отправиться в сторону той одинокой горы, которая похожа на сломанный клык. Но дойти до нее я не успел. Я вновь перевел свой взгляд на гору. Других объектов поле моего зрения не попадало. Что ж, делать нечего. Придется идти своими двумя. — Тогда пошли к этой горе. Будем наверстывать то, что ты не успел закончить в прошлый раз. — Да, господин. — Ответила Тень, и двинулась вслед за мной, не оставляя следов на сером песке под ногами. * * * * * Сколько мы шли, для меня было непонятно. Я пытался считать в уме, пытался считать вслух, считал шаги, но каждый раз сбивался. И это злило. В какой-то момент я просто перестал обращать внимание на количество шагов и чисел в уме, просто постарался абстрагироваться от самого себя. Лишь продолжал идти вперед. Небо не менялось надо мной, ветра все также не было. Лишь Тень все также следовала за мной. И было абсолютно непонятно — почему у меня есть тень под ногами? Ведь солнца нет! Этим вопросом я задался, когда прошел первую тысячу шагов. И из-за него сбился со счета. Но решать вопрос наличия тени под ногами сейчас я не собирался — главное, добраться до горы… — Господин. — Тень позвала меня, и я вынырнул из своих мыслей. Гора наконец-то приблизилась к нам. — Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе сам… — Задумчиво сказал я, осматривая открывшийся передо мною пейзаж. Море сухого шипованного кустарника окружало гору. Среди этого моря шипов шла узкая тропинка к единственной пещере, которая смотрела на этот мир своим черным лазом. — Никогда не слышал такого выражения, господин. — Так говорят в России, устоявшееся выражение, так сказать. — Афоризм? — Афоризм. — Кивнул я. — Мне не нравится эта гора, господин. Словно бы мы заходим во владения очень опасного дикого зверя. — Тебе-то бояться явно уже нечего, тебя ведь не убить даже. — Мне кажется, господин, что здесь даже духи могут умереть…Я повернулся к Тени. И замер. Абдулматин изменился. Тень стала более четкой — появились черты брони, сотканной из Тьмы, оружие стало более очерченным — на поясе афганца висел ятаган, сотканный из лоскутов тьмы. Даже черты лица Абдулматина приобрели более четкие линии. Он словно бы стал более четким из-за того, что кто-то убрал мутное стекло, которое мешало мне его рассмотреть раньше… — А ты изменился, и я, не приукрашивая, могу точно сказать, что в лучшую сторону. — Этот мир влияет на меня, господин. — Ладно, пошли к той пещере, возможно, там мы найдем кого-то. — Кивнул я и шагнул на тропинку среди моря шипов. На мой взгляд, до входа в пещеру нам нужно было бы пройти километра три — четыре по прямой, но пройти прямо не было возможности из-за шипов. Трогать их я опасался, идти через них — тем более. — Нормальные герои всегда идут в обход. — Криво улыбнулся я, обходя почти полный круг вокруг одного колючего куста на пути. — Шшшшшшшш…. — Из кустов впереди меня по правой стороне раздался неприятное шипение, очень похожее на змеиное. — О, а я уже думал, что мы здесь одни. — Улыбнулся я. Но вот только бравады в мои словах было больше смелости. И одновременно со словами я запустил построение аркана Цепей. Спасибо Баиру Баторовичу и Жаргалу — за три недели я смог полноценно освоить данный аркан. "Цепи Тьмы" окутали все тело и скрыло корпус, руки и ноги полноценным покрывалом, очень похожим на глухо запахнутый плащ. Единственным отличием от полноценного плаща стали четыре щупальца, которые сейчас просто легли на землю, но я мог в любой момент использовать их, словно это мои собственные руки. — Тень. — Позвал я. — Да, господин. — Абдулматин появился слева от меня, сжимая в руке свою саблю. — Не вмешивайся, если мне не грозить опасность смерти. Ты меня понял? — Да, господин. — Ответил теневой солдат, пряча клинок, сотканный из тьмы, обратно в ножны. Я сделал первый шаг в направлении звука. Шипение усилилось. На каждый мой шаг шипение лишь усиливалось. На седьмом шаге кусты дернулись, и на меня пригнула крупная тень на четырех лапах. Но щупальца только этого и ждали. Плащ взметнулся темным покрывалом и окутал здоровенную серую кошку с тремя хвостами. — МЯУ! — Печальный и оскорбленный вскрик здоровенного кошака был ответом на мою реакцию. — А ты чего хотел? Пугать добрых людей вздумал, сидишь в засаде, шипишь, людей пугаешь, прыгаешь на людей — вот и получаешь. — Ответил я, осматривая здоровенную кошку. А кошак был интересным. Шерсть ему заменяла крупная ромбовидная чешуя, которая терлась друг об друга и издавала звук, который был очень похож на треск сухих веток. Окрас кошака состоял из тонких черных полос на сером фоне, который позволял ем сливаться на фоне этого серого пейзажа в глубине кустарника. Серые глаза не обладали зрачками, и было абсолютно непонятно — видит ли он вообще, или полагается лишь на слух и осязание…Но самым интересным было даже не тело большой кошки, а его хвост, точнее хвосты. У кошака их было три. Три длинных, больше чем само тело кошки, гибких чешуйчатых хвоста, каждый из которых заканчивался узким слегка изогнутым жалом длиной около тридцати сантиметров. Сейчас одно из щупалец прижимало одновременно все три хвоста, два щупальца оплели по паре лап, а четвертое обвило шею и придавило к земле. Размерами этот кошак напоминал пантеру, но более сухую и поджарую. Хотя, возможно именно так и должна выглядеть пантера, если её побрить налысо… — Ну и что теперь мне с тобой делать? — Задумчиво проговорил я, продолжая рассматривать кота из мира духов. — Мяу?! — Ответил мне этот гений. — Господин, возможно, его стоить убить на месте, чтобы он не смог атаковать нас в спину… — Тень снова подошла ко мне бесшумно со спины. Меня опять слегка перекосило. Ну не люблю я, когда подходят вот так со спины и абсолютно бесшумно! Вот, был бы я наемным убийцей, то меня точно бы ждал безумный успех, при условии, что я бы выбирал правильные контракты… С таким-то помощником! — Мяу!!! — Протестующие ответил кошак и коротко прошипел явно что-то неприятное в сторону Абдулматина. — Не шипи, чучело лысое. И кто тебя таким создал… — Пробурчал я. — Мяу! — Этот "мя" уже был явно адресован мне, после чего кошак повернул голову в сторону пещеры, к которой я шел ранее. — Если я тебя правильно понимаю, то этот жест значит, что твой хозяин внутри пещеры под горой? — Мяу! — На этот раз это прозвучало утвердительно. — Тогда ты пойдешь со мной внутрь. — Я принял решение, и щупальца из Тьмы оторвали кошака от серого песка, подвесили его в воздухе и потянули вслед за мной. — Мяу! — Вновь протестующее. — Нет уж, дружище, ты один раз уже показал себя, так что пойдешь со мной так, как есть. И, если я найду твоего хозяина, и если мы с ним сможем договориться, то я тебя освобожу. Только при таких раскладах я оставлю тебя в живых здесь и сейчас. Годиться? — Мр-р-р-р-рыр-р-р-… - Обреченно ответил кошак и отдался "на волю случая". — Тогда идем дальше. — Резюмировал я и поспешил ко входу в пещеру. * * * * * До входа в пещеру наша троица добиралась еще добрый час. Тропинка постоянно петляла в остром кустарнике. Только к концу тропинки я понял, что меня так смущало всю дорогу — весь этот кустарник был под завязку напитан энергией, которая словно уже прошла через луч Земли и закрепилась на нем. В конце пути я не удержался и, вырастив еще одно щупальце из своего плаща Тьмы, решил попробовать дотронуться до кустарника. Щупальце доползло до кустарника и как только коснулось поверхности шипов, кустарник, словно хищник, начал обвивать ту часть, что попала на его территорию, пытаясь пронзить шипами. Что-то не уверен я, что эти шипы всего лишь пронзают плоть и фиксируют жертву. Готов поставить сто рублей серебром, что они ещё и ядовиты… Я развеял попавшее в капкан щупальце, не решившись продолжать свои эксперименты, и прошел дальше. Интересно, а почему этого странного кошака данная флора не пыталась схватить? Или его чешуйчатая шкура защищает его от уколов этих шипов? Хотя вряд ли, его же не держали шипы, когда он пригнул на меня… Ладно, разберемся позже. Я вошел под своды пещеры. Вниз шла лестница, выдолбленная в камне. У третьей ступени стоял одинокий камень, на котором сидела одинокая старушка, одетая в несколько богатых халатов, очень похожих на те, что носили Баир Баторович и Жаргал. Верхний халат был просто накинут поверх плеч. Лицо женщины обладало всеми типичными признаками восточной внешности — черные длинные волосы, узкие карие глаза, смуглый оттенок кожи. И вроде бы её поза не выражала никакой агрессии, не было ничего, что несло признаки возможной опасности. Но что-то внутри меня, какое-то смутное чувство просто тихо шептало, что, если я не хочу сдохнуть прямо здесь и сейчас, сдохнуть окончательно и бесповоротно, так что моя душа уже никогда и нигде не возродится, мне нужно быть ОЧЕНЬ вежливым и вести себя достойно. Ни раболепно, а именно достойно. Поэтому я остановился на первой ступени, опустился на колени, положил ладони рук перед собой и поклонился в пол:- Здравствуйте, великий предок. — Здравствуй, юноша. — Позвольте узнать ваше имя, великий предок? — Задал я второй вопрос, не поднимая головы. — Я та, что несет на своем теле каждого. Я та, что примет в себя каждого, Я та, на ком стоит каждый. Баир Баторович сказал мне перед камланием, что нужно спрашивать трижды, если тебе не дают ответа. И если дают — тоже спрашивать. Ни боги, ни духи, ни демоны не могут солгать, когда их спрашивают трижды. Это один из небесных законов, который никто из них не способен нарушить. — Простите, великий предок, но я не услышал вашего имени. Как же вас зовут? — Меня называют началом и концом вечного круга, меня называют самым старым и вечным другом Синего Неба. С каждым словом этой женщины на меня падал груз. Тяжелый, просто неподъемный. Мне казалось, что с окончанием второго ответа я держу на себе горы. Так тяжело было слышать эти слова, этот голос. — И вновь…спрошу, великий…предок… Как… ваше имя?.. Трижды…спросил я, трижды…прозвучал…мой голос, небесный. закон…требует…ответа…Вены на руках вздулись, мои руки дрожали от навалившейся тяжести, но я все же приподнял голову, глядя на женщину, сидящую на камне. Она улыбалась. — Я — Мать Земля Ульгень. Приветствую тебя в своих чертогах, как хозяин приветствует гостя в своем доме. И груз пропал с моих плеч. От резкого рывка вверх я просто свалился на пятую точку. От знания того, где я оказался, меня ввело в ступор. Но я вновь встал на колени и поклонился в пол. — Здравствуйте, Великий предок Матушка Ульгень. Я — Матвей, сын Александра, славянских кровей. — Ты нашел моего котенка, Матвей, сын Александра. Ты пришел вернуть его? Я не понял её слов вначале. А потом услышал сзади нежное, почти детское:- Мяу. Повернув голову, я увидел, в в щупальцах моего плаща уже висит спутанным не огромный кошак с чешуйчатой шкурой, а маленький, просто крохотный милый рыжеватый, почти золотой котенок с тремя пушистыми хвостиками. — Честно говоря, Матушка Ульгень, когда мы с ним встретились впервые, он имел другой облик. Но я готов вернуть его вам, если вы этого пожелаете. — О, именно этого я и желаю. — Улыбнулась самая опасная женщина из всех, кого я встречал. Я опустил котенка на пол пещеры и развеял плащ. Щупальца, все это время удерживающие котенка, осыпались черным прахом, который, даже не успев коснуться пола, истаял прямо в воздухе. Котенок в несколько прыжков добрался до богини и запрыгнул к ней в руки. Мило заурчав, он сперва потерся об ее руки, а затем устроился прямо на них, свернувшись пушистым калачиком. — Часто бывает так, что то, что мы видим, не совпадает с тем, чем это является в действительности, юный рыкарь, но и то, чем видимое нами является в действительности, не всегда соответствует нашим ожиданиям от увиденного… — Матушка Ульгень подняла на меня взгляд. Сколько лет было в этом взгляде. Десятков? Сотен? Тысяч? Миллионов? Миллиардов?.. В мои глаза смотрела Вечность. На меня смотрели глаза того существа/богини/духа/сущности, которая помнила мир без людей, помнило мир, который был молодым и юным. Видело, как кто-то первым взял палку, что стала первым орудием. Видела первое сострадание и первый гнев, первую скорбь и первую радость, первую боль и первую нежность, первую старость, первую ненависть и первую любовь… И даже, когда умру я, умрут мои дети, мои внуки и правнуки, она все также будет наблюдать за этим миром… И видеть все и вся… — Мне пока не дано это осознать, Матушка Ульгень. — Конечно, не дано, жалкие полвека не могут даровать мудрость, но даруют опыт. А твоя жизнь была интересная. Не каждый проходит через такое испытание, но кто-то проходит и через те испытания, которые ты посчитаешь невообразимыми. Но каждому Река Мира дарует то, что он способен вынести. Если ты смог это вынести и не сдаться, значит, закон всего Мироздания вновь доказал, что Миропорядок не нарушен. — Какой Закон, Матушка Ульгень, позволено ли мне узнать? — У Знания, любого Знания, есть своя сила и своя цена. А Сила подобного Знания Велика, как и Цена за Обладание им. Ты уверен, что сможешь заплатить эту Цену, юный рыкарь? Я замялся. Каждое слово "знание" Богиня Земли произносила так, словно это было нарицательное имя. И каждый раз при этом слове по моей спине торжественным маршем в аккуратном строю гуляла "коробка" мурашек. Вверх — вниз — вверх — вниз… — Нет, Великий Предок. Я не уверен, что смогу заплатить цену за это Знание. — Наконец ответил я. — Тогда оно пока что не нужно тебе, юный Андрей. — Улыбнулась Богиня. — Простите, Великий Предок, но меня зовут Матвей. — А ты сам-то уверен в том, что говоришь сейчас? — Богиня Земли продолжала улыбаться. — Я…я…я…Мое горло схватила судорога. Мышцы стали каменными, во рту стало словно, словно в пустыне… Я пытался прошептать хоть что-то, но не мог выдавить из себя ни единого звука, словно я стал немым. — Так кто же ты, юный рыкарь, Андрей или Матвей? Я не отпущу тебя, пока ты не ответишь мне правду. — Матушка Ульгень никак не изменилась. Ни поза, ни выражение лица, абсолютная неподвижная фигура, я даже не видел ни одного тока энергии, ни одной крупицы, которая оторвалась от ауры, окружающей Богиню Земли. Но ее сила сковала меня. Что я могу сделать против нее? Да ничего! Она раздавит меня, словно червя, да какого червя?! Я для нее меньше, чем микроб! — Неважно…как меня…звали…тогда…и…как…зовут…сейчас…я…это…я…теперь…я…Матвей…Волков… — Именно! — Богиня впервые подняла руку и щелкнула пальцами. Ко мне вернулась способность нормально говорить, — Ты — это только ты…. В прошлой жизни ты был Андреем, в этой будешь Матвеем, в следующей ты можешь быть Баиром, но это не меняет твоего естества, твоей души, юный рыкарь. Имя — всего лишь пропуск, который нужен тебе исключительно для удобства. Как и мое имя нужно мне лишь для удобства. Моей сути это не изменит. Запомни это, рыкарь. — Запомню, Матушка Ульгень, благодарю за напутственное слово. — А ты интересный, юный рыкарь, ты напоминаешь мне Бату, воина — барса. Когда-то ему была дарована сила, подобная твоей. — Бату? Он был из бурятского рода? — Да, потом сможешь узнать о нем побольше, если захочешь. Но сейчас мы должны поговорить о другом. Ведь, ты пришел ко не просто так, юный рыкарь. — Матушка Ульгень опустила руку, и перед ней возник низкий столик, на котором стояли чайник и две простые глиняные пиалы. — Присаживайся, юный рыкарь. Налей мне и себе чаю забеленного молоком. Испей его, как мой гость, с дороги дальней и поведай, зачем ты пришел в Мир Духов. — Матушка Ульгень широким жестом указала на столик. — Благодарю вас. Великий Предок. — Ответил я и присел за столик. Я попытался взять одной рукой чайник, но не смог его даже оторвать от стола. Мне пришлось вновь встать и взяться за него двумя руками. Словно штангу я смог его немного поднять от стола и дрожащими руками разлить чай по двум глиняным пиалам. Поставив чайник обратно на стол, я шумно выдохнул и уселся за столик. — Испей же чаю беленного, юный рыкарь. — Матушка Ульгень продолжала улыбаться. Уже чуя подвох, я взялся за пиалу двумя руками. Пиала оказалась немногим легче чайника. С трудом я приподнял пиалу и сделал глоток, во рту развернулся настоящий ад — настолько горячим был напиток. Но я все же проглотил и поставил пиалу обратно на столик. — Благодарю за угощение, Матушка Ульгень. — Поклонился я. — Отведай и оладьев, юный рыкарь, подкрепись с дорожки-то. — Богиня продолжала улыбаться, а под взмахом её руки появилась глиняная миска, наполненная оладьями. — Благодарю, Великий Предок. — Ответил я и протянул руку. Оладьи не были такими же тяжелыми, как и посуда, но они были настолько сухими, словно я вместо выпечки взял в руки кусок песчаника. Я с усилием откусил маленький кусочек и начал его тщательно прожевывать. У меня было ощущение, что на моих зубах скрепит песок, а не тесто. — Хороша ли выпечка моя, юный рыкарь?" Все не то, чем кажется" — слова старого шамана просто барабанным маршем застучали в моей голове. — Хороша, Великий Предок. — Кивнул я. — Добрый ли чай ты испил, юный рыкарь? — Добрый, Великий Предок. — Красив ли мой дворец, юный рыкарь? — Красота его не соизмерима, Великий Предок. Матушка Ульгень весело рассмеялась. Смеялась она красиво и долго. — Молодец, юный Матвей. Ты усвоил уроки старого шамана, по крайней мере, часть из них. — Отсмеявшись, ответила она на мой вопросительный взгляд и вновь щелкнула пальцами. И мир вокруг преобразился. Пропала пещера, пропал невзрачный каменный столик и глиняная посуда. Теперь мы сидели в богатом украшенном самоцветами зале за длинным столом. Во главе стола сидела Матушка Ульгень на троне с высокой спинкой, изготовленном из малахита. Длинный стол из черного дерева был инкрустирован тонкими серебряными нитями, которые образовывали сложный геометрический узор на столешнице и спускались по ножками стола до самого пола. Вместо глиняной посуды на столе стоял фарфоровый сервиз с узором, повторяющим узор столешницы. — А ты хорош, юный рыкарь. Испытание пройдено. А теперь можешь говорить, зачем ты прибыл в этот Мир. — С удовольствием сказала Матушка Ульгень, откидываясь на спинку малахитового трона и поднимая свою пиалу со стола. Я тоже взялся за пиалу. Теперь она имела обычный вес, и я смог спокойно поднять ее со стола, отпить душистого чая и поставить ее обратно на место. — Я прибыл в поисках своего Небесного Покровителя, Матушка Ульгень. Мне необходимо встретиться с ним. — Но у тебя, ведь, их двое. С кем из них ты хочешь встретиться? — Хитро прищурилась богиня, — учти, в зависимости от вопроса будет и ответ. Я задумался — с кем мне было важнее встретиться? С одной стороны, с Белобогом я уже несколько раз общался, а с Чернобогом мне поговорить не представилось возможности. Да, я слышал его, видел, но беседовать — такого ни разу не было. С другой — мне важны именно мои навыки в стязе лечения и лекарского дела. Но, при этом… А! Кого я обманываю… — Великий предок, вы можете проложить мне дорогу до Чернобога, чтобы я смог поговорить с моим Небесным Покровителем? — Великолепно! Ты не перестаешь меня радовать, юный рыкарь! Вопрос стоит практически идеально. Ну, да ладно. Как у вас говорят? По доброте душевной? Так вот, по своей душевной доброте, я могу проложить тебе дорогу до того места, где сейчас находится Чернобог. И я даже, по доброте душевной, могу дать тебе возможность приручить животное, что сможет доставить тебя до этого места. Но знай, чтобы попасть за один стол с одним из Вышних Богов, тебе тоже придется пройти испытание. И оно будет уже гораздо сложнее, чем мое. Ты согласен? — А разве у меня есть выбор? — Криво усмехнулся я. — Выбор есть всегда, юный рыкарь. Ты мог не приходить в этот Мир, но решил прийти, ты мог не идти к моему дворцу, а идти подальше от него, но ты пришел. Гобелен твоей Судьбы может быть уже сплетен, а может лишь плестись прямо сейчас… Кто знает? Но каждый платит свою цену за свои решения. — Значит, и сейчас у меня есть выбор? — Есть, — Кивнула Богиня, — сейчас выбор прост — либо я проложу тебе дорогу до твоего Небесного Покровителя, и ты пойдешь на своих двоих, и добираться ты будешь, как минимум, месяц. Либо ты приручишь зверя, который донесет тебя туда за один день и одну ночь. Решать тебе. — А что это за зверь такой, который способен за сутки преодолеть расстояние, которое пеший проходит за месяц? — О, тебе понравиться. — Улыбнулась вновь богиня и поднялась со своего малахитового трона. Щелчок пальцев её рук, и на мест е ровного пола, который был справа от стола, мгновенно возник спуск в подвал. — Тогда не будем зря терять время. — Ответил я и поднялся из-за стола. * * * * * Мы спустились в подвал. Ну, как сказать, подвал. Мы спустились по лестнице в огромный подземный амфитеатр. Арена в низине была подсвечена факелами с фиолетовым пламенем, каждый из которых стоял на отдельной стеле, которые возвышались по всей окружности сцены на расстоянии примерно десяти метров друг от друга. Круг сцены имел в диаметре около трех сотен метров на мой взгляд, половина окружнасти упиралась в высокий борт амфитеатра, вторая — в отвесную скалу, нависшую над сценой каменным когтем. Мы спустились до главной ложи в центре амфитеатра. Здесь центральное место занимал трон, аналогичный малахитовому, но немного меньше в размерах. Матушка Ульгень уселась на свой трон и вновь щелкнула пальцами. В центре сцены, словно вышибая пол, с грохотом появилась огромная клетка из мрамора. Внутри сидела непонятная тварь, от которой даже на таком расстоянии несло Тьмой. Концентрированной энергией Тьмы, которую я ранее не чувствовал нигде и никогда. Она волнами расходилась по окружности сцены и не шла дальше лишь благодаря странному фиолетовому пламени от горящих факелов по окружности. — Я не смогла его приручить. У него дикий и необузданный нрав, я уже подумывала его прикончить, но раз ты пришел, возможно, у тебя получиться приручить этого зверя. — Богиня кивнула в сторону клетки. — А что это вообще такое? — Я удивленно смотрел на клетку, в которой крутился безумный хоровод Тьмы. — О, это Теневой Пятихвостый Волк. Порождение Тьмы. — Улыбнулась богиня и снова щелкнула пальцами. Клетка рассыпалась пылью. На сцена остался огромный, размерами с коня породы Шаир, волк с пятью длинными хвостами. Широкие лапы, огромное тело, крупная голова, черная, отливающая серебром, постоянно колышущаяся словно под дуновением ветра… Хвосты моментально встали дыбом и распушились, волк поднял морду в нашу сторону и протяжно взвыл. Волна Тьмы ударила от него во все стороны и остановилась лишь на границе фиолетового пламени. Факелы мгновенно затрепетали, но ни один не погас. Яркие голубые глаза, словно морская Луна, остановились на нас, и волк зарычал, выпустив такие же голубоватые когти, а хвосты начали бить по песку на сцене. — Если подчинишь его, сможешь забрать и на нем же добраться до Чернобога. — Кивнула в сторону теневого волка Матушка Ульгень. — И как это сделать? — Ну, задача эта не простая, но, в основном, от тебя здесь мало что зависеть. Дай ему свей крови. Крови рыкаря. И если волк посчитает тебя достойным, ты сможешь забрать его. — И в чем подвох? — Нет никакого подвоха, но есть небольшая сложность. — И в чем тогда сложность? — Волк должен добровольно вкусить твою кровь, а ты не должен при этом погибнуть. Я молча начал спускаться вниз. Этот волк мне был нужен. Что-то было в этом волке, что-то родное. Дойдя до нижнего яруса, я остановился у бортика. Волк поднял морду и, уставившись на меня, тихо зарычал. Я же перемахнул бортик и спрыгнул вниз. — Мы с тобой похожи, дружище. Мы оба попали в клетку, и нас держали против нашей воли. Я был заперт в теле, которое стало моей клеткой на несколько лет, тебя же заперли внутри настоящей клетки. Я помогу тебе выбраться, но только при условии, что ты сам этого захочешь. — Я остановился в десяти шагах от теневого волка. Шерсть на загривке волка встала дыбом, он опустил голову к земле и тихо зарычал, все пять хвостов начали бить по песку, покрывающему сцену амфитеатра. Я же медленно присел на песок. — Тише, малыш, тише… Я не собираюсь пленить тебя вновь. Лишь предлагаю тебе союз… — Я раскопал маленькую лунку в песке, пролил в нее немного воды и заморозил мокрый песок, создав своеобразную поилку для волка. Когтем правой руки я рассек запястье левой и сцедил кровь в лунку. После чего встал и спиной вперед вернулся к факелам фиолетового пламени. Волк перестал рычать и, раздувая ноздри, не отпуская меня из поля зрения, подошел к лунке. Понюхав кровь, он вначале фыркнул и лег рядом с лункой, но крови так и не попробовал. — Чего тебе надо, волчара серый?! — Удивился я его реакции. — РРРРРРРРРР…. — Тихое рычание было мне ответом. — Без меня тебе отсюда не выбраться, дружище. Либо ты пойдешь со мной, либо ты останешься здесь на долгие — долгие годы. Так что я бы на твоем месте даже не думал над выбором. — РРЫРРРРРР… — Снова был ответ, и волчара развернулся ко мне пятой точкой… — Да что ты ломаешься, как девица красная, а? — Прыснул я. Со стороны главной ложи я услышал заливистый женский смех. Волк посмотрел на меня, фыркнул и отвернулся. ДА НУ НАФИГ! ЭТО ЖЕ ДЕВОЧКА!!! — Прощу прощения, красавица. Я слишком давно не общался с дамами, поэтому не смог сразу разглядеть вашу… красоту. — Я поклонился. У меня сложилось стойкое ощущение, что этот зверь был разумным. Да и можно ли называть простым зверем существо, обитающее в Мире Духов?! — Мадам, я предлагаю вам партнерство. Вкусите моей крови, и мы сможем заключить союз, я вытащу вас из этой темницы, а вы поможете мне в моем путешествии. — Я вновь поклонился волчице. Волчица вновь поднялась и повернулась ко мне лицом. Пару минут она смотрела мне в глаза, не моргая, затем все же поднялась и вернулась к импровизированной поилке с моей кровью. Понюхала её, снова посмотрела на меня и снова понюхала. — Хочешь ведь выбраться отсюда? Тогда пошли со мной. — Улыбнулся я. Волчица самым кончиком языка коснулась крови. Окрас её начал меняться — в волнах тьмы начали появляться темные багровые всполохи, её аура расширилась, стала плотнее. Я начал различать Источник волчицы, который представлял собой концентрированную Тьму, густую, словно кисель. Из её Источника ко мне потянулась одна единственная цепь, сотканная из Тьмы. Она росла медленно, но довольно уверенно. Звено за звеном цепь вырастала и уже вышла за границы физического тела волчицы. Я повторил её действия, выпуская свою Цепь медленно подходя к волчице. Она остановилась на середине очередного звена и просто ждала моих действий. Я, в свою очередь, построил крайнее звено аналогичным способом и соединил свою половину звена с её цепью. В один момент в моей голове возник безумный хоровод воспоминаний волчицы — рождение, первые запахи, впервые открытые глаза, первая охота, частый голод и холод и постоянное одиночества и тоска, от которой так и хотелось завыть… И одна единственная мысль: «САГА.» — Ты тоже была одинока, девочка. Это твое имя? Сага. — Я подошел к волчице, присел перед ней и положил руки по двум сторонам морды, — больше не нужно быть одной, у тебя будет своя стая. Я начал медленно гладить волчицу по голове. — Сага. Хорошее имя, мне нравиться. Мы так и будем все тебя назвать. Ответом мне было тихий удовлетворительный рык. Со стороны трибуны послышались редкие хлопки. Матушка Ульгень медленно спускалась к границе сцены. Подойдя к границе, она ни словом, ни жестом не обозначила своего намерения пройти дальше. Просто сделала шаг вперед. Но границы уже не было — под ногами богини из стены вырастала лестница, ведущая к нам с Сагой. — Неплохо, юный рыкарь. Совсем неплохо, хотя, можно было и лучше. Но и то, что ты не стал подчинять её Силой, меня порадовало. Что ж. Эта девочка сможет быстро донести тебя до озера. — Матушка Ульгень улыбалась, рассматривая преобразившуюся волчицу. — Что за озеро? — О, сам увидишь, не хочу испортить сюрприз. Хочешь совет? — А его цена? Матушка Ульгень весело рассмеялась: — Молодец! Ты быстро усвоил урок! Меня это радует. Тогда дам тебе целых два! И не волнуйся, я делюсь этим знанием по собственной воле, и я не буду требовать за них никакой платы. Я медленно кивнул. Глупо отказываться от советов богини. — Первое — по мосту идет душа, а не тело. Второе — знания Вышних Богов стоят любой цены, которую лично ты можешь заплатить здесь и сейчас! Матушка Ульгень подняла правую руку на уровень моих глаз. Большой и средний пальцы выдали громкий щелчок, который разнесся по амфитеатру ударом колокола. Земля под ногами задрожала, а за спиной богини из песка сцены выросла каменная арка с глухими створчатыми воротами около пяти метров высотой. Ворота арки открылись, и я увидел проселочную дорогу, окруженную хвойным лесом. — Бегите по дороге до озера. Не заходите в лес, даже если видите, что можете срезать путь. На озере тебе нужно попасть на остров, на котором живет… Впрочем, это испортит сюрприз. — Улыбнулась богиня, — для тебя главное, что Чернобог сейчас находится там. Так что бегите. Я повернулся к Саге, у меня зародилась идея нового эксперимента. «Ты слышишь меня, Сага?» — Я постарался обратиться к волчице по той связи, что образовали наши цепи. — Ррыр! — Удовлетворительно. О! Успешно! Продолжаем! «Ты сможешь посадить меня к себе на спину и быстро пронести по дороге к озеру?» — Ррыр! — Снова удовлетворительно. «Я могу тогда залезть к тебе на спину?» Вместо ответа Сага просто легла на песок, давая мне возможность забраться к ней на спину. Я же повернулся к Матушке Ульгень и низко поклонился до земли: — Благодарю вас, Великий Предок! За слово ваше напутственное и дар ваш! — Ступай уже, рыкарь. Посмотрим, что у тебя получиться. — Богиня махнула рукой и указала на арку. Я забрался на Сагу и попросил её бежать вперед. Одним мощным прыжком она проскочила арку. Чтобы не упасть, мне пришлось вцепиться руками за шерсть на загривке. Еще пара прыжков, и мы ушли на добрую сотню метров от арки. Я обернулся посмотреть на наши ворота. Но их уже не было. Вновь была одинокая пещера у подножья одинокой горы, которую окружал лес. Больше не было пустыни. Вокруг царили всё те же сумерки. «Не всё не то, чем кажется» — Вспомнил я слова старого шамана. — Пора, Сага, нам нужно попасть к озеру. — Я почесал волчицу за ухом. — Ррыр-р-р-р! — Был мне ответ, и волчица побежала по дороге. * * * * * Вот ведь блин! Вроде бы и шерсть мягкая, и это Мир Духов, а сидеть верхом для меня все равно непривычно! Сага неслась с безумной скоростью по лесной дороге, вокруг нас менялись пейзажи — леса и болота, река, озера и широкие степи. При каждой смене окружающего ландшафта мы проносились сквозь огромные арки — ворота. Одно озеро меня заинтересовало — оно было рубиново — алым, словно наполнено кровью. И запах от озера шел соответствующий… После вторых врат я впал в некую прострацию, отрешившись от происходящего, разум лишь фиксировал смену пейзажей и новые врата. Всего мы пронеслись через девять врат — арок. Но Матушка Ульгень сказала мне никуда не сворачивать, и я следовал её совету. Сага пару раз была готова сорваться в лес по своим волчьим делам, но я не позволил. В итоге мы оказались на берегу широкой реки с непроницаемыми черными водами и серебристым песком на берегах. Дорога здесь резко поворачивалась и дальше шла параллельно течению руки. Вдали, выше серой туманной дымки, я смог различить башни огромного черного замка. — Ну, по всей видимости, нам нужно туда, малышка. Помчались! — Я указал Саге на замок. Волчица взвыла и помчалась вновь по дороге. Сейчас уже я не проваливался в свои мысли, а наблюдал за приближающимся черным замком. Замок был построен в восточном стиле. Постепенно проступали детали зданий. Замок располагался на другом берегу реки, Моста к нему с такого расстояния не было видно. Девять башен замка возвышались вверх, скрываясь в сером небе. Крылья замка были высотой в несколько сотен метров, у меня сложилось ощущение, что весь замок отлит из металла. На моей стороне стояла небольшая юрта, рядом с которой был вбит деревянный кол в землю. Добравшись до юрты, я соскочил с Саги и подошел к одинокой юрте. — Доброго дня, хозяева! Есть кто в доме? — Крикнул я, далеко не отходя от волчицы. — Доброго, коли не шутишь, путник. С чем пожаловал сюда? — Ко мне вышел, сгорбившись, крепкий старичок лет за семьдесят на вид. И все было в его виде, кроме трех черт. Во-первых, выпрямившись, он стал в росте около трех метров, во-вторых, его кожа была такого же серого оттенка, как и моя, и, наконец, его глаза были заполнены живым огнем. Пламя бушевало внутри глаз, оно вращалось, танцевало в безумном водовороте, в нем появлялись и моментально пропадали силуэты животных и лики людей (как я думаю).