— Я понял, Андрей Павлович, распоряжусь сегодня же. — Сглотнул князь Юсупов. — Вот и прекрасно, Тимоша, прекрасно. А пока возьми бутылочку, разлей-ка нам коньячку… — Долгоруков откинулся на спинку кресла, вновь беря в руки сигару, глаза старого князя медленно тухли, словно угли. * * * * * РИ, Санкт-Петербург, Городская больница Святого Георгия, отделение хирургии и неотложной помощи Я вошел в родное отделение хирургии. В коридоре царила тишина, лишь из дальней палаты доносился шум работающего радиоприемника. За столом дежурной медсестры сидела Оленька, молоденькая медсестра, которая пришла в отделение уже при мне. Она склонилась над журналом дежурного обхода, выписывая указания для пациентов в отдельный блокнот. — Оленька, добрый вечер. — Тихо поздоровался я. Медсестра оторвалась от журнала и подняла на меня взгляд: — Ой, Матвей, здравствуй. Ты к Володину? — Улыбнулась Оленька. — Да, он уже прибыл? — Ага, утром с поезда сразу в больницу приехал, до обеда проверял все журналы и карты пациентов, затем сам всех лично обошел, сейчас в ординаторской сидит. — Кивнула она. — Я тогда пойду к нему, провожать не надо. — Я махнул рукой в сторону врачебного кабинета. — Да, только ординаторская теперь в конце отделения, Володин распорядился, чтобы перенесли. — Чтобы он курить мог в окно? — Усмехнулся я. — Официально, чтобы его радио не мешало пациентам отдыхать и восстанавливаться после операционного вмешательства. — Улыбнулась Оленька. Я быстро прошел до конца коридора, постучался и вошел в ординаторскую. В новом помещении, как и в старом, царил запах табака, кофе и медицинской стерильности. Новое помещение, новое окно, новый подоконник, а фигура на нем та же самая. Лысый мужик с короткой черной бородой, очках в роговой оправе и белом халате с пятнами чужой крови. Володин сидел на подоконнике, одна рука лежала на колене, между указательным и средним пальцами тлела сигарета. Только в это раз Володин не спал. — Добрый вечер, Борис Геннадьевич. — С улыбкой поздоровался я. — А, Волков, ну, здорово, коль не шутишь. Проходи, садись. — Начальник отделения махнул рукой в сторону дивана и крепко затянулся, — Чего пришел-то? — Так, мы же разговаривали с вами, что после окончания практики к вам приеду, чтобы работать у вас продолжить. Так вот, я от своих слов не отказываюсь. — Пожал плечами я. — Что же, не сдался, не сдулся, не бежишь с нашего безумного корабля? — Улыбнулся Борис Геннадьевич. — Не сдался и не сдулся, и бежать не собираюсь. Когда приступать могу? — Ответил я. — В старом графике и на прежней должности с прежней зарплатой? — Да. — Тогда все по-прежнему. В старом графике дежуришь вместе со мной трижды в неделю. И… Оленька прервала Володина на половине речи. Влетевшая медсестра с широко раскрытыми глазами переводила взгляд с меня на Володина и обратно: — Борис Геннадьевич, Матвей, там позвонили, к нам скорая едет, в ней трое пострадавших из автокатастрофы, семья. Отец, мать и дочь. Все тяжелые! У матери оторвало ногу в коленном суставе! Будут у нас через семь минут! Володин перевел взгляд на меня: — Чего стоишь, Волков! Пулей переодевайся, я один не справлюсь! Ольга! Третью операционную готовь! Звони Огаеву и всей его бригаде, пусть срочно едет в отделение! ВОЛКОВ?! Ты какого х*ра ещё в уличной одежде?! Я улыбнулся и начал быстро скидывать одежду. Как же мне всего этого не хватало… * * * * * РИ, Санкт — Петербург, улица Декабристов, дом 21/2, день закрытой демонстрации информационной продукции компании «БВК» О, как я не люблю костюмы! А еще больше я ненавижу завязывать галстуки! Только ради этого стоит ввести галстуки на застежке, как у меня в детстве был… Сегодня был день демонстрации наших машин перед князем Кобылиным и его делегацией. И как бы мне не хотелось надевать на себя весь этот строгий деловой костюм, сейчас это было очень нужно. И нужно всем троим: и Богомолову, и Кобылину — младшему, и, в частности, мне. Эх, жаль, что в этом мире еще не было человека, который выходил на презентации в водолазке, джинсах и кроссовках… Хотя… Может мне стать основателем нового стиля?… Как говориться, посредственности копируют, гении воруют… Ну да ладно, об этом можно будет подумать, когда наша компания заберется повыше… А пока строгий регламент, строгий костюм, удавка на шею и заколка с гербом империи на галстуке… Я еще раз осмотрел себя в зеркале, оставшись довольным увиденным образом классического черного костюма с тонким черным галстуком — селедкой и белоснежной рубашкой. Накинув сверху пальто, я вышел из дома и отправился на к дороге. Меня от дома должен был забрать Саша Кобылин, после чего мы договорились сразу отправиться в Купчино, где уже с раннего утра должен был «править балом» Богомолов. Начало октября выдалось на редкость теплым и солнечным, словно в Петербург заглянуло бабье лето. Но вот северный ветер не оставлял у теплой осени ни единого шанса обогреть петербуржцев и гостей столицы в последний раз перед долгой и холодной зимой… Так что сейчас все кофейни и булочные, да и другие заведения, разливающие горячие напитки от какао и кофе до чая и глинтвейна, собирали тройную выручку в день — с таким ветром находиться на улице больше получаса было попросту невозможно… Я, выйдя к дороге, начал оглядываться по сторонам. В девять утра по обеим сторонам улицы стояло немало автомобилей. Аптека была еще закрыта, но в дальних помещениях уже горел свет, а это значит, что господин Арик Давидович Эльман уже проснулся и проводит ежеутренний ритуал с газетой и бокалом красного сухого… Что ж, традиции и порядок — это дело, как говориться, святое… С левой стороны раздался двойной сигнал, и я пошел на звук. За серым микроавтобусом спрятался темно-синий спортивный болид с крылатой женщиной, держащей скрещенные клинки над головой. Саша явно не собирался покидать теплый и уютный салон Астарты и менять его на холодную улицу. Увидев меня, Кобылин начал махать рукой и указывать на пассажирское место. Я поспешил к нему. Упав на пассажирское место, я пожал руку Кобылину. Тот в ответ протянул бумажный стаканчик, исходящий паром. — Кофе? — Спросил я. — Чай боярский. — Покачав головой, ответил младший Кобылин, — черный чай с медом, мятой, барбарисом, лимоном и смородиной. Отлично согревает и не дает простудить горло в такую мерзкую погоду, еще и будит по утрам неплохо. — Это один из рецептов народной медицины? — С удивлением спросил я, открывая крышку стаканчика и вдыхая аромат черного чая с добавками. — Скорее то, что я запомнил из рекламы этого напитка в пекарне. — Рассмеялся Кобылин, заводя машину. Эта дикая металлическая пантера утробно заурчала и плавно тронулась с места, постепенно набирая скорость. В этот раз Саша не гнал, сломя голову, а спокойно двигался в жиденьком потоке воскресного утра. — Тебя все-таки оштрафовали или пригрозили лишь новеньких прав? — Прищурился я. — Нет, с чего ты взял? — Удивился Кобылин, не спуская глаз с дороги. — Просто ты слишком аккуратно водишь сегодня. — Ответил я, продолжая наблюдать за Сашей. — Да нам просто спешить-то особо некуда. Мы с тобой заранее едем, Давид уже на месте, у нас все готово к презентации и демонстрации. Так что, в данный момент поговорка: тише едешь — дальше будешь, имеет прямое отношение к нам. — Ясно, — Кивнул я, — как настроение? — Боевое, только немного боюсь, если честно. — Саша, мандраж в такой ситуации — это абсолютно нормальное явление. — Ага. Только на презентации твоего деда не будет. — Кивнул Кобылин. — Зато будет твой дед и отец, и я уверен, они расскажут о ней во всей красе, а самое главное, они это сделают при любом раскладе — и при успехе, и при провале нашей демонстрации, так что не дрейфь, в случае чего — вместе на гильотину пойдем. — Улыбнулся я и поднес стаканчик с горячим чае к губам. — Блин, точно! Чуть не забыл! Мне отец шепнул, что к нам на презентацию может заглянуть Великий Князь Сибирский Михаил Васильевич. Его дед вроде как уговорил вчера с ним прокатиться сегодня, и Великий Князь ответил, что, если он быстро закончит на совещании, то присоединиться к нему с огромным интересом. Тут я чуть не выплюнул весь чай по передней панели и самому Кобылину. — Саша, а почему я узнаю об этом за два часа до начала презентации? — Вот сейчас мне хотелось дать младшему Кобылину хорошего отеческого «леща», как мне когда-то давали на первом курсе моей курсантской жизни… Но Кобылин был за рулем, и мы двигались, судя по спидометру, со скоростью девяносто восемь километров в час… — Так а что в этом такого? — Удивился Саша. — Саша, ты вот в отличие от меня, с самого детства в столице живешь. Но тебя ничего не смущает? Ты уж прости, но проводить пусть и закрытую презентацию и демонстрацию для пусть и главы рода, пусть и княжеского или боярского, это одно. Но к нам на демонстрацию и презентацию собирается прибыть ЛИЧНО БРАТ ИМПЕРАТОРА! — Я специально выделял голосом последние три слова, — Саша, вдумайся в последние три слова, я их для тебя специально повторяю: ЛИЧНО БРАТ ИМПЕРАТОРА!.. Улавливаешь? Тут до Кобылина — младшего начало явно доходить. — Матвей… А я даже не подумал об этом в таком ключе, если честно… И что нам делать? — Сглотнув, спросил Кобылин. — Уже ничего. Приезжаем, проверяем готовность, тестовую проверку проводим, предупреждаем Давида и работников — участников демонстрации, чтобы не потерялись при прибытии Михаила Васильевича. Ну и молимся всем Богам, которые есть, чтобы у нас все получилось. Как говориться: чем выше риск, тем больше куш… В голове завертелись шестеренки разума. Из присутствия Великого Князя нужно было «выжать» максимум полезности, на которую мы могли рассчитывать. Сейчас нужно придумать грамотную награду за разработанную технологию. И придумать причину, почему она должна остаться у нас в руках, а не приватизирована Рюриковыми как «национальное достояние» в государственную копилку… М-да, вопросик нарисовался непростой… Нужно что-то срочно придумать… Срочно, срочно, срочно… И превратить все в такую форму, что вроде как и Рюриковы приложили царскую руку к созданию этих технологий, но и собственниками её не являются…Нужно сделать их спонсорами, благородными меценатами, что поддержали молодые таланты на поприще новых научных открытий во благо Империи… Помниться, еще прошлой весной я читал про определенный грант, который присваивался Имперской Канцелярией в пяти различных категориях: «наука и технологии», «спортивное развитие», «медицина и лечебное дело», «искусство» и «исследования в области Дара». И вот наш проект проект прекрасно мог подойти к первой категории… Ну что же, лучшая защита — это нападение… Вот и будем брать быка за рога! Тьфу — тьфу — тьфу, чтоб не сглазить… Пока я думал, выстукивая пальцами рваную мелодию по подлокотнику, Кобылин — младший молчал и старался просто вести машину, не отвлекая меня. Лишь когда я откинулся на спинку пассажирского кресла, Саша повернулся ко мне и спросил: — Что придумал? Я хитро улыбнулся и, указав на дорогу, ответил: — Не спеши, скоро узнаешь, главное, нам нужно успеть к Давиду, мы обсудим весь план переговоров втроем, и его нам нужно строго придерживаться. Тогда, возможно, мы даже в плюсе останемся от сегодняшней встречи с Великим Князем…