Пролог Это были лучшие времена, это были самые обнажённые времена… Декабрь Я никогда не проводила Рождество вдали от своей семьи. Рождество, в моём понимании, и есть семья: та, в которой ты родилась, та, которую ты создала с любимым мужчиной (сначала вдвоём, а потом и с продолжением рода). В этот праздник родные и друзья собираются вместе, наряжают ёлку, дарят друг другу красиво упакованные подарки и, разумеется, заранее готовят коктейль эгг-ног, чтобы потом дружно его выпить. Картинка, словно сошедшая с рождественских открыток Нормана Роквелла (добавьте туда пьяного дядюшку). Я бы не променяла такой праздник ни на что другое! Но не в этом году. Нынешнее Рождество было иным. Оно, возможно, тоже напоминало рождественские открытки, но уже с добавлением моего Долбёжника. Саймон был внештатным фотографом, и его работа оказалась поистине шикарной. Он путешествовал по всему миру с заданиями от «National Geographic», или «Discovery Channel», или кого-то другого, кто нуждался в фотографе, способном добраться в самые отдалённые уголки земли. В это Рождество он фотографировал города Европы в праздничном убранстве, и выделил под это почти весь декабрь. Поскольку мы теперь официально считались парой, постепенно нам приходилось осваиваться рядом друг с другом. Саймон продолжал ездить в командировки, путешествуя по всему миру: Перу, Чили, Англия. Он даже провёл четыре дня в Лос-Анджелесе, снимая на территории особняка «Playboy»… Вот уж тяжкий труд. Но, когда мой облетающий весь земной шар Долбёжник приезжал домой, он на самом деле чувствовал себя дома. Рядом со мной, в моей квартире или в его. Или мы вместе ужинали с Джиллиан и Бенджамином, или играли в покер с двумя другими парочками, которые по невероятному стечению обстоятельств образовали наши лучшие друзья. Саймон был дома со мной: в моей постели, в его постели, на моей кухне, на его кухне, на моём полу, на его… В общем, вы поняли: дома. Но, по всей видимости, на Рождество Саймон привык быть в разъездах. Он работал в Риме, снимая литургию на площади Святого Петра. Фотографировал на островах Вануату в южной части Тихого океана, отмечая праздник в первом из часовых поясов. В один год он даже ездил на Северный полюс и сделал там снежного ангела ровно в полночь. Вы скажете, что это странно? Не совсем. Родители Саймона погибли в автокатастрофе, когда он оканчивал среднюю школу. В восемнадцать лет весь его мир перевернулся вверх дном. Поскольку у него не было другой родни, Саймон уехал из Филадельфии спустя пару месяцев после трагедии, чтобы поступить в Стэнфорд и уже никогда не возвращаться в родной город. Так что, да: рождественские праздники воспринимались им тяжело. Я начала понимать своего Долбёжника, заглядывать за маску мужества, проникать сквозь показушность и созданный образ. Всё, что касалось любых праздников, было для Саймона щекотливой темой. И поскольку мы только недавно стали парой, провести Рождество с моими родителями стало бы для него слишком большим испытанием. Он до сих пор даже не познакомился с ними, так что встреча Рождества со всей семьёй Рейнольдс, пожалуй, не была такой уж хорошей идеей. Мы ещё не готовы были сделать настолько важный шаг. Поэтому я вовсе не удивилась, когда Саймон рассказал мне, что планирует уехать почти на целый месяц. Наоборот, это он был крайне удивлён, когда я нагло напросилась поехать вместе с ним. – Из Праги я направлюсь в Вену, затем в Зальцбург, и, наверное, встречу Рождество именно там. У них проходит фестиваль, на котором они… – Хочу. – Опять? Чёрт возьми, я в деле! Уже прошёл целый час… – своей рукой Саймон потянулся мне между ног. Был конец ноября, и мы разговаривали в постели поздней ночью. Саймон бывал дома всего лишь пару дней между своими поездками, так что почти каждая минута использовалась для секса. – Нет, мистер! Я имела в виду, что хочу поехать с тобой в Европу. Чтобы провести наше первое совместное Рождество действительно вместе. Будет здорово! – А как же твои родители? Разве они не расстроятся? – Возможно, но они меня поймут. А там будет снег? – Снег? Конечно, там будет снег! Но ты точно уверена? Я справлял Рождество в одиночестве последние несколько лет, для меня это не проблема. Мне привычно оставаться одному, – сказал Саймон, не встречаясь со мной взглядом. Я улыбнулась и, взяв его за подбородок, развернула лицом к себе. – Но я не хочу, чтобы ты был один, понимаешь? Кроме того, у меня ровно неделя отпуска между Рождеством и Новым Годом, так что я еду. Решено! – Такая властная мисс Рейнольдс, – отметил Саймон, решительно продвигая руку вверх по моему бедру. – Именно, мистер Паркер. Не останавливайся и продолжай делать то, что ты… м-м-м… Вот так я и попала в праздничную сказку. Я прилетела в Австрию, где мы остановились в чудесной маленькой гостинице Зальцбурга посреди старого города. Шёл снег, на деревьях сверкали огнями тысячи маленьких лампочек, а Саймон выглядел невероятно смешно и