– На, Снежечка, выпей. Ох, молодежь. Дело, конечно, зелено, но зачем же… – Больше никогда не буду пить, – совершенно искренне сказала, между прочим, но скатерть мне не проверила. Хотя я до этой попойки никогда в жизни не напивалась. Не зря верила рассказам о похмелье. Ох, как плохо-то мне. Схватила стакан, выданный скатертью, и выпила какую-то странную бурду чуть ли не одним глотком. Пить хотелось так сильно, что даже вкус не успела почувствовать. Вспомнила, что происходило вчера, и покраснела. В фильмах часто описывают, как герои забывают все, что творили на пьянке. Вот я не забыла. Только то, что Кощею высказывала, помню смутно. Четко сохранился в памяти его запах и забота. Похоже, он в мою комнату еще и скатерть принес, зная, как плохо будет, когда проснусь. А я его ногами пинала да выделывалась, когда он меня спасал. И в заключение обсопливила ему рубашку. Но будем смотреть на все позитивно. Зато теперь в эффектности процесса завоевания любимого мужчины никому меня не переплюнуть. А еще я набрала такое количество сплетен, сколько мне и не представлялось до начала этой попойки. Ах да, после всего совместно пережитого Яга точно обязана простить мне тот злосчастный конспект. Думала сразу записать в тетради все сплетни, но в голове творилась каша. А еще все, что вспоминалось, приводило меня к убеждению, что это абсолютно бесполезная информация. Вот и зачем нужно было устраивать возлияния? Ну, если только, чтобы поваляться с Кощеем в одной постели. Так я этого даже не помню. Потерла ноющее запястье. На нем остался след от браслета. Все-таки весь вес моего тела пришелся на запястье. Спасибо замедленному падению, так бы еще больнее было. Вспомнила, как исчезла связывающая нас цепь, когда завалилась в гостиную через окно. Быть у кого-то на поводке – так себе чувство. Но конкретно от этого браслета я пока не встречала ограничений, зато он дважды меня спас. Думаю, стоит простить подобное небольшое (по крайней мере, по имеющимся данным) ограничение свободы. Когда я зашла в класс, там были все, кроме участников вчерашней попойки. Первый прикатился Колобок. Он посмотрел на мою отдающую зеленцой рожицу, подкатил и положил передо мной какой-то лист. – Опохмелястр. По бабушкиному рецепту выращивал. А она была до зелья сего ох, как охоча. – Колобок взмахнул короткой ручкой на манер «что ж было!» Я еще сильнее позеленела. – Не боись, не отрава. Следующим пришел Горыныч всем тройным составом. То, с какой надеждой он посмотрел на листочек, лежащий передо мной, сразу убедило меня сжевать подарок. Что я и сделала. Горыныч, явно планировавший ко мне подойти (а как еще назвать этот замедленный шаг и попытку пройтись не по тому ряду?), передумал и опустил свои тушки на положенные места. Когда началось занятие, мне и правда полегчало. Только появилось какое-то неуемное веселье в душе. Я сидела и хихикала, вспоминая вчерашние возлияния. Зашедший Акела очень странно на меня посмотрел. А у меня в голове мелькали все непристойные рассказы о его похождениях с Балу и Багирой. Началось первое занятие с опроса. Мое веселье не прекращалось. А уж когда Буратино произносил свое имя и споткнулся на первом слоге: – Бу… – Тара-ра-ра! – Вот кто бы выдержал на моем месте? – Ра. – Тара-ра-та-та! – Ха-ха. В этот раз Буратино не отвлекся. Это я его перебила. – Ти, – это мне уже подсказал кто-то из класса, так как Буратино сильно покраснел. Но допеть мне не дали, наложив уже знакомую мне молчанку. Когда слышно лучше всего только преподавателя. От этой штуки сразу вернулась головная боль. Похоже, конкретно эта магия как-то на меня воздействует. Ну или пить нужно меньше. Все остальные собутыльники приползли (иначе их попытки дойти до парты не назвать) уже во время самого занятия. Сейчас был урок высшей магии, для нас предполагалась только теоретическая часть. И вела ее очень милая девушка, она даже никак не отметила опоздание вчерашних пьяниц. Я, как всегда, ничего не понимала из объяснений. Хотя мне казалось, что Воля мне объяснил суть этого предмета всего в паре предложений. По крайней мере – он рассказал всю теорию этого предмета, которую можно объяснить словами, не чертя магией все указанные формулы. Все-таки это не математика, мало что удается указать в тетради. Иногда кто-то из класса пытался повторить то, что показывала (видимо) наша преподавательница. Рисующие в воздухе люди наводили на мысль о доме психологически больных. Чтобы отвлечься от идей на тему «А кто же тут тогда врачи?», стала объяснять Акеле правила «Виселицы». Игра так и не дошла до сознания качка. Возможно, он меня просто не слышал, с учетом наложенного заклинания. А вот крестики-нолики зашли влегкую. От игры нас отвлекли голоса наших принцессок, которые казались сегодня особенно раздражающими. – У тебя есть магретушь? Я сегодня без косметички. – А что пришла тогда? От попыток посмотреть, кто из них что сказал, меня отвлекла Багира. Она уселась перед нами, рядом с Дураком. Села как-то криво, лицом к нам. Правда, удерживать долго свою бедовую голову не смогла и улеглась щекой на наш стол, между мной и Акелой. Дурак смотрел на нашу пантеру с каким-то особым сочувствием. Только оборотница этого не видела, ибо сверлила взглядом меня. Причем как-то возмущенно. Долго молчать эта красотка (хотя сегодня и не очень) не смогла: – Ты как после пьянки вовремя прийти-то умудрилась? У нас же было всего два часа на сон. – Мне помогло заклинание йоптвоюмать, – хмыкнула. Да, я тоже могу быть волшебницей. – Ты подозрительно довольно улыбаешься для той, кто была вчера с нами. Колобок подошел и передал три листочка Багире. Видимо, услышал наш разговор. – Да ты мой сладенький пухляш. Ты мой сочненький. Знаешь, как я тебя люблю? Не знаешь. – Багира отвлеклась на разжевывание листика. А Яга и Алиса, подползшие к нам, тоже схватились за листочки и запустили благодарность и восхваление нашего округловидного по второму кругу. Ваня поджал губы и отвернулся от нас. И тут зашла Грымза. А на доске кто-то успел нарисовать фигулину. Да так хм… натуралистично, хоть по образцу ваяй для железного человека. Противная мелкая женщина хлопнула в ладоши и оскалилась. – Сдаем домашку. Что? Какую? Я абсолютно точно знаю, что на прошлом занятии она нам ничего не задавала. Потому что все, заданное на сегодня, прошлое занятие и будущее, мне помог сделать Воля. Меня вообще удивили его преподавательские умения и работоспособность. Не то чтобы он как-то особенно круто объяснял. Но не углублялся в дебри и давал базу. Самую суть. – Извините, я не успел сделать домашку. Сказал это, по-моему, Морозко. Дедок такой, на Айболита похожий. – Два доклада и реферат по такой важной теме? Я же еще вчера вечером надсмотрщикам сказала передать. Это чем ночью-то нужно было заниматься! – Грымза запыхтела, осмотрела класс и вернулась взглядом к старичку. – Вы что, совсем с головой не дружите? Дедок не выдержал и буркнул: – У меня к вам тот же вопрос. – ВО-О-ОН! – Грымза махнула крохотным пальцем в сторону двери. И дедок, как нашкодивший мальчишка, удалился из класса. – А вы, раз такие умные, почувствуете все на практике. Ну а пока – сдавайте домашку. И я поступила так, как однажды сделала еще в школе. Сдала тетрадь от другого предмета. Потом скажу, что перепутала, а домашка была сделана. Не факт, что на Грымзе прокатит, но попытаться стоит. К тому же предмет, по которому сдала тетрадь, вела Ганнибала. А она не казалась настолько жуткой, как Грымза. На доске появились какие-то закорючки. Надо же, все-таки не только в воздухе что-то магически чертят. Хотя для меня все нарисованное казалось таким же понятным, как невидимые мне магические потоки. Нарисованное явно привело всю группу в еще большее напряжение. Вот же ж преподавательница, так быстро настроила весь класс против тебя. По сути, они довольно молчаливые и терпеливые к тем, кто выше по рангу. По крайней мере, мне так показалось за проведенное здесь время. Сейчас лица всех моих одноклассников казались напряженными, а также предвещающими как минимум бойкот. И неважно, какого возраста или расы они были. Почему я сразу заметила, насколько против Грымзы все настроены? Потому что именно так на меня смотрела добрая (и в прямом, и переносном смысле) половина класса. Те, кто с регулярностью раз в несколько уроков кидали в меня что-то магическое, что стойко нейтрализовывал Акела, а возможно, и моя человеческая невосприимчивость. Я с любопытством уставилась на разжигающуюся войну между преподавателем и студентами. – К доске пойдет… – Грымза сверилась со списком. – Соловей Разбойник. Это так странно наблюдать, как среди парт движется мужик зэковского вида. К тому же низенький, лысый и на вид сорокалетний. Он смерил мрачным взглядом еще более низкую, чем он, старуху и что-то причертил ниже. Когда Разбойник потопал обратно, Грымза перегородила ему дорогу своим сморщенным тельцем. – Ну и как ты это решил? – Голос старухи звучал язвительно. – А вы что, сами не знаете? – Соловей ответил невежливо, с каким-то намеком. – Конечно знаю! – Голос Грымзы повысился до визга. – А вы докажите. – И Соловей сразу вышел из класса, получив крикливое сообщение, что его выгоняют, уже в спину. Как хорошо, что не вызвали меня. Я бы и так смело ответить не смогла. А решить – уж тем более. Грымза стерла то, что написал Разбойник, и переписала по-своему. Она действительно решила доказать, что знает, как решить? Ха. Забавно. Оглянулась, улыбнулась только я одна, остальные нахмурились особенно сильно. – Лешие уже давно признаны расами, это унизительно – исключать их творческие возможности, – сказал мужичок с седой бородой, но молодой кожей. Видела его как-то в комнате Акелы, когда искала Ягу. Совершенно не помню его имя. – Вышел из класса, не указывай мне тут, как вести занятия. – Грымза это сказала подозрительно довольным тоном. Неужели своим заданием она и правда провоцировала этих сказочных созданий? Да уж, тут расизм процветает, оказывается, не только в сторону округловидных (о чем на пьянке поведал Колобок), но и с лешими та же ситуация? Вот так и попала в сказку. Надеюсь, хоть в конце не съедят. Мужичок гордо удалился, сверкнув напоследок взглядом. Грымза потрясла головой, сделала пару шагов и влетела всем корпусом в доску. Класс засмеялся. – Ну, Боровик, ты еще ответишь за это! – Грымза потерла лоб. А вот нос она не тронула. На нем так и остался приличный отпечаток мела. – Пэн, вылетай к доске. Паренек поднял хмурый еще со вчерашних моих слов взгляд. А ведь я его и правда вчера сильно обидела, извиниться бы. Мне потом Багира объяснила, что из-за своего молодого вида у Питера сильные проблемы на любовном фронте. Эх, точно больше никогда. Ни капли. Пэн так и не поднялся, только сказал еще более хмуро: – Давайте я отвечу на любой ваш вопрос и вы отпустите меня с урока? – И мальчик кинул такой тяжелый взгляд на старуху, что даже я поняла, что это вызов ее знаниям. Интересно, а Питер знает все на свете, что ли, и реально верит, что сможет ответить на любой ее вопрос? Хотя о чем это я, ему же четыреста лет. – А если не ответишь, исполняешь любое мое желание. – Грымза подозрительно похабно ухмыльнулась. Все, я нашла самое настоящее зло в этой сказке. А то Кощей помогает, Воля учит, Яга – вообще золотой души бабуля… Питер и Грымза пожали друг другу руки. И что тут сразу началось! Поднялся сильнейший ветер, все листы (включая мои записи) взметнулись вверх. Я проследила за ними взглядом и увидела, как у потолка появляются самые настоящие купидоны. Голые мальчики хватали стрелы с сердечками-наконечниками и обстреливали со всех сторон Грымзу. Которая верещала, уворачивалась и плела какое-то заклинание. – Ты чего делаешь? – Это старуха прокричала чуть ли не в ухо все еще спокойно сидящему за партой Питеру Пэну. – Создаю плотные иллюзии известного выдуманного персонажа. – Затем Пэн встал и вышел из аудитории. А вот теперь класс хихикал. Стоило Питеру выйти, как ветер прекратился, а купидоны с визгом улетали от Грымзы. Та их уничтожала по одному каким-то заклинанием. Мне стало жалко малышей, и одному подлетевшему близко я показала спрятаться под нашу с Акелой парту. Трясущийся мальчишка послушно заполз между нами. То ли лук, то ли стрела больно упиралась в бедро, но я не выдавала Купидона. Грымза никак не прокомментировала уход Питера Пэна. Видимо, хотя бы поражение в спорах умеет признавать. Ведь на ее вопрос-то ответили. Класс стал казаться особенно пустым. А Грымза на удивление как будто подобрела. Следующую фразу она сказала уже очень приятным и милым голосом: – Мне нужен мальчик, чтобы подвинуть парты. – Взгляд старухи остановился на Акеле. Волк и правда выделялся мощной комплекцией. Дурак в целом тоже, но какой дурак обратится к Дураку? – Ну, кто? Акелочка, может, ты? – Я давно уже не мальчик, отвечаю. – Но сосед по парте посмотрел на меня, вздохнул и пошел помогать. И я поняла, почему он единственный вообще никак не прореагировал на выходки Грымзы. И дело не в том ласковом тоне, который стал у преподавательницы. А в том, что на меня в любое время могли кинуть заклинание. Да, уроки Грымзы в этом смысле – самые спокойные, ибо в классе присутствует более мощный объект для злости. Но мало ли… настроение у всех поганое, вдруг захочется отыграться хоть на ком-то. А Золушка, Буратино и Карлсон все еще тут. И если Карлсон после вчерашней попойки вряд ли на что-то боевое способен, то остальных пострадавших от моих попыток стать злой не стоит списывать со счетов. На сдвинутые парты Грымза поставила какие-то баночки. – Подходим по очереди, выбираем каждый по одной и выпиваем прямо у меня перед глазами. Задание внесу в ведомость, и оно повлияет на итоговую оценку. – Какие условия сдачи? – спросил Буратино.