Праздник был в самом разгаре, когда вдруг на тротуаре перед домом я заметила его. Лицо из мусорного бака. Мальчик с крыльца Бетти Лу. С яблоком в карамели. Он разговаривал с продавщицей лимонада, которой, собственно, являлась сама Главная королева. Они самозабвенно, без умолку болтали. Она налила ему чашку лимонада, он бросил десятицентовик в кассу (то есть в Пусину миску из-под мюсли с нарисованным на ней слоненком Бабаром[19]). Я не сводила взгляда с его рук, ожидая, что одна из них скользнет в миску и вытащит оттуда, сколько пожелает хозяин. Интересно, парень болтает с Пусей специально, чтобы отвлечь ее внимание? И как только она отвернется, он схватит всю миску и будет таков, как в случае с пончиками и яблоком в карамели? Но нет – они просто говорили, говорили – и всё. Мальчик оживленно жестикулировал, рассказывая какую-то историю. Королева смеялась от души и что-то отвечала. Вообще-то, казалось, им вместе так хорошо и интересно, что я даже ощутила внезапный укол ревности: Пуся – моя Пуся! – легко и быстро поддалась чарам новой в ее жизни личности. Меня так и подмывало подбежать к ним и «восстановить себя в правах». Заставить девочку показать ему, кто на самом деле ее лучшая подружка. Но я колебалась. Я ведь трижды видела, как он ворует (или все-таки дважды? Можно ли украсть что-либо из мусорного бака?), – так, наверное, парень запомнил меня не хуже, чем я его! Однако когда он оторвал взгляд от прилавка с лимонадом и случайно посмотрел на меня, не похоже было, что он меня узнал. Черные волосы лезли ему в глаза и курчавились за ушами. Кожа была такого цвета, словно его поджаривали на солнце в аризонской пустыне. И даже на таком расстоянии было видно, какие голубые у этого юного создания глаза. Он достал из кармана темные очки – несомненно, стибренные в каком-нибудь магазине, – и надел их. Пуся сейчас же вскинула руки. Я услышала, как она закричала: «И мне! И мне!» Мальчик надел их на нее. «И она ему позволила, – отметила я. – А мне не дала надеть на нее сережки». Королева повернулась и задрала голову к солнцу. – Пуся! – окрикнула девочку я. Но мальчик тут же среагировал сам – нагнул ее личико вниз, стянул с носа очки и стал отчитывать за то, что она вот так неосторожно смотрела прямо на солнце. Я возмутилась. «Эй! – хотелось мне крикнуть, – отчитывать ее – моя привилегия!» Тут его рука скользнула вперед. Пуся пожала ее. Мальчик стал прощаться. «Только не обнимай ее», – мысленно взмолилась я. Он водрузил ей руку на голову и потрепал за волосы. Она засмеялась. Он пошел прочь по улице. Я последовала за ним. Зачем – до сих пор толком не знаю. Я держалась на два квартала позади, шла по другой стороне улицы. Идти пришлось долго, обратно через весь центр города, мимо пончиковой «У Марджи» и пиццерии «Ди-Лайт», мимо кинотеатра «Колониальный» и редакции «Утреннего ленапе», мимо закусочной «Голубая комета» и отеля «Колумбия». Перешли мост через канал. Добравшись до рынка свежих продуктов «Продьюс-джанкшн», мальчик свернул на парковку. Перед дверью в павильон были выставлены ящики с фруктами и овощами. Быстрым шагом пройдя мимо них, он прихватил два лимона и направился вниз по Канал-стрит. Один лимон сунул в карман. Второй – разломал на две части и принялся посасывать одну из них. У меня от одной этой картины рот заполнился слюной. Я ускорила шаг. Парень в своих темных очках выступал важной, даже самодовольной походкой, посасывал лимон и сплевывал косточки на мостовую с таким видом, словно весь мир у него в кармане. Во мне закипала желчь. Расстояние между нами сократилось примерно до шести метров, когда он вдруг повернул к небольшому серому зданию из шлакоблока на берегу канала. Над входом красовалась написанная от руки вывеска: «У Айка. Ремонт велосипедов и газонокосилок». Сам Айк копошился снаружи, яростно дергая за шнур газонокосилки и чертыхаясь оттого, что та никак не заводится. Мальчик обогнул здание и взобрался на две ступеньки к задней двери. – Эй! – крикнула я. Он поднял взгляд. Рука его уже лежала на дверной ручке. Парень молчал, просто ожидая, что будет дальше. Даже солнечные очки не снял. И чем дольше он так стоял, тем сильнее мне становилось не по себе от того, что мальчик мог смотреть мне в глаза, а ему – нет. Я подошла ближе. – Зачем ты стащил эти два лимона? Почему ты воруешь? Ответа не было. Лицо не дрогнуло. Мне вдруг стало ясно, что, если сейчас сорвать с него очки, я наткнусь на два холодных голубых камня в глазницах. Он отшвырнул одну половинку лимона в сторону, а другую целиком запихнул в рот. Погоняв ее между щеками и поджав губы, парень вдруг «выстрелил» косточкой прямо в меня. Она отскочила от моей груди. А он все стоял и жевал. И перед тем как открыть дверь и войти, кажется, скривил губы в легкой усмешке. 28 мая Наконец я узнала имя того мальчика, лимонного воришки. Его зовут Перри. По мне, так оно ему совсем не подходит, но именно так он представился Пусе. И еще рассказал, что теплыми ночами спит на крыше. И рыбачит в канале. А еще иногда плавает в нем, хотя это запрещено. Все это Пуся сообщила мне за обедом в «Голубой комете». Причем платила она – ну, частично, во всяком случае. Девочка сама настояла на том, чтобы потратить всю выручку от фестиваля, 11 долларов 27 центов, пригласив меня на обед. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь