– Старгерл? То есть тебя зовут Звездная девочка? – Точно. – Вы недавно в городе? – спросила миссис Прингл. – С прошлого лета, – ответила я. – Мы живем вон там, – я показала рукой, – на Рэппс-Дэм-роуд. – Случайно не в доме с коричневыми ставнями? – Как раз в нем. Она с улыбкой кивнула: – Раньше там жил мой брат, Пусин дядя Фред. И тетя Клэр. Пусе ваш дом знаком так же хорошо, как ее собственный. Девочка вытянула вперед ладошки с сидящей на них Корицей и захныкала: – Мааамочка… У нее самое чудесное на свете имя, есть крыса, и она сидит на столах. Я хочу быть ей! Корица между тем начала нервничать, и я забрала ее. – Слушай, а я как раз подумала, что хочу быть тобой. «Пуся!» – ты только подумай, разве это не самое шикарное имя на свете?! И еще ты умеешь таять в воздухе. Ты невероятно клевая. Наверное, пьешь таблетки для клевости каждое утро? Она поглядела на меня очень серьезно и покачала головой: – Нет. – Ну, значит, клевая от природы, да? Пуся кивнула: – Ага. – Знаешь что, – сказала я, – я вот никогда не была клевой, но всегда мечтала. Давай поменяемся? Ты станешь Старгерл, а я Пусей. Девочка подняла глаза высоко-высоко, к самым верхушкам деревьев, и прижала палец к губам. – Пока нельзя, – произнесла она наконец, – я хочу еще ненадолго остаться Пусей. – И, подумав еще, добавила: – Пока мне не исполнится десять. – Ладно, – согласилась я. – Тогда поменяемся в твои десять. – Угу. На том и порешили. Тогда миссис Прингл сказала, что, пожалуй, уже пора оставить меня в покое, и они ушли, Пуся при этом ныла: – Хочу крыску! 15 января Я люблю походы. Хотя кто их не любит? Разве это не обычно? На самом деле я часто отправляюсь в мини-путешествия. Мама посылает меня в какой-нибудь определенный район нашего города, и моя задача заключается в том, чтобы погулять там и сочинить стихотворение о своих впечатлениях. Бывает, я гуляю всего десять минут, а бывает – десять часов, смотря, сколько уходит времени на стихи. Когда они складываются в голове, я достаю блокнот и записываю их, не сходя с места. Сегодня пришлось потрудиться. Пунктом моего назначения оказались «каменные груды». (Мама всегда подсовывает бумажку с местом прогулки утром мне под дверь.) Имеется в виду старый, заброшенный цементный завод. Там стоит покосившийся тускло-зеленый остов здания, а вокруг валяются ржавое оборудование и три груды камней – все три с меня ростом. Раньше, я слышала, они были еще выше, но люди постепенно разбирают камни для оформления садов и всякого такого, а дети их раскидывают. В общем, получилось у меня вот что: Поход: Вечность у груды камней Как долго пробыла я здесь? Тут нет часов – и к черту. Вечность! Гора камней и я. Зайти к ним раз иль вечность тут пробыть — Две вещи разные, хочу я сообщить. Присядь – и ты познаешь суть Того, что, думал, можешь так смекнуть: Молчания, Моленья И руин. И вдруг (возможно ль в вечности такое?) Я слышу кое-что мирское: Шаги. Нет-нет – то шарканье шуршанья. Шагов шуршанье – шагошанье. Идет. В бушлате темно-синем И шапке вязаной, зеленой, слово мох, С помпоном наглым. Он как уставший гномик Соня Из «Белоснежки» всем знакомой: Лицо округлое, с мешками под глазами, Седые баки по бокам крылами. Он шаркает ко мне. Склоняется. Глядит — Но видит ли? В глазах его молчание руин. – Ты ищешь не меня? – хрипит. Ответа путник будто бы не ждет. Волоча ноги, дальше он бредет.