Топчет его с намереньем сильно — Брызжет начинка до стойки кассирной… – Выбрось остатки, уже не спасти их, — Марджи велит подошедшей Эльвине. Та с прилежаньем сметает все в кучу, Кучу формует, прессует получше. Смотрит в окно на ватагу мальчишек: Весело им, делят булок излишек… С грохотом на пол метла вдруг летит. Эльвина на кучу пончиков – прыг! Шлепают ноги по пончикам всласть, Будто по луже малышка прошлась. Шлеп! Шлеп! Тут уж мальчишки рты пораскрыли, За милой Эльвиной, застывши, следили. 28 февраля Вчера шел снег. Сегодня кругом белым-бело. Я натянула сапоги и отправилась к Волшебному холму пешком. Он казался издали чистым и безупречным на вид – как новенький лист белой бумаги. Я ступила на поле, сделала буквально один шаг – и остановилась. Что же я делаю? Чистейшая белизна ослепительна в лучах солнца – редко когда увидишь подобную красоту. И кто я такая, чтобы в нее вторгаться, разрушать ее? Падает снег. Планета Земля шепчет: «Вот, это мой тебе дар». А что мы творим с ним? Мы его разгребаем. Сдуваем. Счищаем. Сгребаем. Убираем с пути. Отбрасываем к обочинам. Есть ли в мире зрелище уродливее и грустнее, чем десятидневная снежная груда? Это уже даже не снег. Месиво. Не происходит ли и с нами что-то подобное, Лео? Если так, то лучше уж мне никогда тебя больше не видеть. Когда-то наши отношения были так же свежи, как это ослепительно-белое поле. Давай пообещаем друг другу, что, если встретимся вновь, не станем сгребать и отбрасывать наш вновь выпавший снег. Не превратимся в месиво. Останемся таким полем и растаем вместе, когда солнце снова прогреет землю, а вокруг станет тепло и хорошо. Я осторожно отступила, аккуратно вынув ногу из единственного следа на снегу, который успела оставить, и ушла. 3 марта Я увидела первый в этом году цветок. Крокус. Он бодро выглядывал из-под куста и словно говорил: «Привет! А вот и я!» Лиловая капелька радости и новой надежды. Я заплакала. В прошлом году таким крокусом была я, я пробивалась к небу и расцветала любовью и счастьем для тебя, для нас. Что только ухудшило мое состояние – рядом в этот момент стояла Пуся. – Почему ты плачешь? – спросила она. Я изо всех сил постаралась улыбнуться. – Это слезы счастья. Видишь, первый цветок! Она очень серьезно, как бы изучая, осмотрела мое лицо, а затем покачала головой: – Враки-каки. Несмотря на грусть, я рассмеялась. – Где ты такое услышала? – Папа всегда так говорит, когда я ему вру. Я часто вру. – А я не вру. – Враки-каки! – Ну ладно, я соврала. Она поизучала мое лицо еще немного, и глаза ее тоже увлажнились. – Это из-за твоего парня, да? Ты из-за него расплакалась? – Нет. – Враки-каки. – Она топнула ножкой. Разозлилась. – Он тебя бросил! Я покачала головой. Говорить уже не могла. – А вот и да! Бросил! – Ее маленькое личико как-то сморщилось, и она крепко прижалась ко мне. Вернувшись домой, я достала из повозки еще один камешек. Осталось три. 6 марта По кому в Аризоне я сильнее всего скучаю? 1. По тебе. 2. По Арчи. Для тебя Арчи – просто старый «охотник за окаменелостями», бывший преподаватель, ушедший на покой и поселившийся в Майке. Разговаривает со своим возлюбленным кактусом – сеньором Сагуаро, собирает ребят, и тебя в том числе, на заднем крыльце своего дома, покуривает трубку и ведет заседания вашего Ордена Каменной Кости. Для меня это все тоже важно – я до сих пор ношу костяную подвеску, – но еще важнее другие его уроки. Знаешь, моя мама никогда специально не приглашала его помогать мне с домашним обучением. Он сам вызвался. И именно он предложил мне первый список тайных предметов. Ничего из того, что я от него узнала, не пригодилось мне при сдаче государственных экзаменов штата Аризона. Он вообще давал больше вопросов, чем ответов. Но с ним я всегда чувствовала себя очень уютно, как дома – причем не у него дома, и даже не у меня, а дома в этом огромном мире. Арчи для меня – как третий родитель. По Дори Дилсон. Многие из ребят в старшей школе Майки были настроены против меня изначально. Другие от меня отвернулись. Только Дори не сделала ни того, ни другого. 10 марта Каждый день приносит новое воспоминание о том, что мы делали в прошлом году. Какой-то парад печальных годовщин. 11 марта Сегодня мне приснилось, что я медитирую на заднем дворе у Арчи, под вытянутой «рукой» сеньора Сагуаро. Вдруг изо «рта» сеньора вылетает сыч-эльф[5], а кактус басит мне в лицо: «Враки-каки!»