ТИТР: медсестра Пенни Кертис родильного отделения больницы принцессы Алисы, Глостер. ПЕННИ КЕРТИС К тому времени я знала Стива уже несколько лет. У нас не так уж часто отдавали детей на усыновление, но, когда такое случалось, процессом обычно руководил Стив. Он очень хорошо справлялся со своей работой – всегда такой дотошный и добросовестный. Я удивилась, когда он связался со мной по поводу ребенка Роуэн; думала, все уже давно решено. Но затем он объяснил, что ему приходилось оставлять ей голосовые сообщения, но она никогда не перезванивала ему, – так что нет ли у меня адреса ее электронной почты, которым он мог бы воспользоваться? Я попросила его немного подождать, пока я посмотрю. И пока я это делала, он случайно упомянул, что с ней может быть трудно связаться, потому что процесс усыновления оказался для нее гораздо сложнее, чем она думала. В конце концов, она понятия не имела, чего ожидать. ГОЛОС ДЖОНА (за кадром) И что вы на это ответили? ПЕННИ КЕРТИС Честно говоря, я рассмеялась. Сказала, что не знаю, откуда он это взял, но я точно знаю, что у нее был по крайней мере один ребенок ранее. Это не та вещь, которую можно скрыть от акушерки. И дело не только в этом – сразу после рождения ребенка мисс Роуэн сказала мне, что это было «легко по сравнению с прошлым разом», и когда я спросила ее про предыдущего ребенка, она сказала, что его усыновили. Она сказала, что именно поэтому убеждена, что это будет правильное решение и на этот раз. СМЕНА КАДРА: Стив Макилвэнни. СТИВ МАКИЛВЭННИ Я был ошарашен, когда услышал это, другого слова для этого у меня просто нет. В документах она недвусмысленно указала, что это ее первый ребенок. Я начал задаваться вопросом, в чем еще она могла солгать и было ли это настоящей причиной, по которой она не отвечала на звонки. Я поставил в известность моего начальника, и мы решили поискать записи об усыновлении первого ребенка. Это заняло некоторое время, потому что мы даже не знали, с чего начать, но в конце концов преуспели. И нашли ее: Камилла Кэтлин Роуэн указана как биологическая мать ребенка, родившегося в женской клинике Вест-Бромвич 9 ноября 1996 года. Так что я связался с их родильным отделением, и меня соединили с администратором. ВРЕЗКА, РЕКОНСТРУКЦИЯ: женщина у экрана компьютера в больничном кабинете, разговаривает по телефону, жестикулирует, глядя на экран и так далее. Я объяснил ей, кто я такой и что ищу информацию о мисс Камилле Роуэн, которая числилась родившей в их отделении в 1996 году. Она начинает просматривать компьютерный архив Бирмингемского отделения Национального фонда здравоохранения и внезапно говорит: «1996 год или 1997-й?» Я говорю: «Это был мальчик, родившийся в ноябре 1996 года». А она в ответ: «У меня только мальчик, родившийся в декабре 1997 года. И не в Вест-Бромвиче, а в больнице общего профиля Бирмингема и Солихалла». Короче говоря, оказалось, что было два предыдущих рождения – мальчик, родившийся в 1996 году в Вест-Бромвиче, который определенно был усыновлен, и еще один, родившийся в 1997 году в Бирмингеме, о котором, похоже, никто ничего не знал. Я не мог найти никаких записей об усыновлении этого ребенка и не мог поверить, что он все еще живет с Камиллой. Она упомянула, что у нее есть собака, но ни словам не обмолвилась про четырехлетнего сына. Поэтому я еще раз проверил базу данных рождений Генеральной регистрационной службы – и не смог найти ни одного ребенка, зарегистрированного мисс Роуэн в течение шести месяцев после рождения этого мальчика. Вот тогда-то я и понял: у нас настоящая проблема. И позвонил в Службу защиты детей. ГОЛОС ДЖОНА (за кадром) И что они сделали? СТИВ МАКИЛВЭННИ Вызвали полицию. СТОП-КАДР * * * Беседа с Китом Филлипсом, работником отделения Королевской почты в Оксфорде Беседу провела детектив-констебль Х. Сарджент ХС: Здравствуйте, мистер Филлипс, это Хлоя Сарджент из полиции долины Темзы. Я полагаю, что вы тот, кто обслуживает район Уитэма, верно? КФ: Да, это я. В офисе мне сказали, что вы можете позвонить. ХС: Вы знаете пару из Гэнтри-Мэнора? КФ: Мистер и миссис Суонн. Да, я их знаю. Очень замкнутые люди. Старомодные. Всегда очень вежливы, но не болтливы. Не то что некоторые на моем участке. ХС: Они получают много корреспонденции? КФ: Две-три доставки в неделю, я бы сказал. В основном счета, официальные уведомления… Помимо рекламного хлама, конечно. ХС: То есть ничего личного? КФ: Нет, определенно нет. Честно говоря, они даже не тратятся на рождественские открытки. ХС: Вы помните что-нибудь такое, что в последнее время выглядело бы как личное письмо, что-то, написанное от руки? КФ: Вообще-то, было такое. Четыре или пять недель назад. ХС: Письмо или открытка? КФ: Письмо. Большое письмо, похожее на очень личное. ХС: Вы, случайно, не помните, письмо пришло не из-за границы? Может, там была наклейка авиапочты или что-то в этом роде? КФ: Теперь, когда вы упомянули об этом, я вспомнил, что да. Помню, я еще подумал, что раньше Суонны не получали писем из-за границы. Во всяком случае, на моей памяти такого не было. ХС: Как я понимаю, вы не помните, откуда оно было? КФ: Извините, конверт был мятый и грязный, а почтовый штемпель смазан. ХС: А что насчет марки? Вы помните, что на ней было? КФ: Думаю, она тоже была измазанной. Кажется, какое-то лицо… Наверное, это не очень вам поможет. Боюсь, я видел это письмо только минуту. Миссис Суонн как раз выходила из двери с мусором, поэтому я вручил его прямо ей. ХС: Очень даже интересно… И как она на это отреагировала? КФ: Нахмурилась, если память мне не изменяет. ХС: Значит, она не обрадовалась, получив его? КФ: Нет, определенно нет. Более того, она его тут же разорвала и сунула в мусорный мешок. ХС: Она точно его не открывала? КФ: Нет, она его просто порвала. ХС: Как вы думаете, она сделала это, потому что узнала почерк? КФ: Невозможно сказать, если честно. Извините. ХС: Вовсе нет, вы мне очень помогли. Если вспомните что-нибудь еще или увидите такую же марку где-нибудь, пожалуйста, немедленно свяжитесь с нами. * * * Адам Фаули 25 октября 13:35