Может во мне живет какая-то баба, но ощущение неправильности происходящего никуда не уходит. Берусь за ремень, снимаю его, и понимаю, что меня бесит, что Лена вот так просто согласилась сделать мне минет и не только его. Да, в здравом уме, не один мужик не откажется от такого предложения, но это что, получается она так всем предлагает?! — Ты всегда такой медлительный? — А ты вдруг чего такая решительная? — Я виновата-значит надо исправлять. Желательно быстро и решительно. Ну давай быстрее, Вадим, — Лена закатывает рукава клетчатой рубашки, в которую она успела переодеться и подходит ко мне. Сглатываю, но все же берусь за пуговицу и приспускаю штаны. — И? Чего ты их приспустил? Снимай давай до конца, и откидывай в сторону, — да пожалуйста. Стягиваю с себя джинсы, откидываю в сторону и непонятно чего жду. Лена же медленно переводит взгляд вниз и, почти касаясь меня своей рубашкой, тянется к моему уху. Сколько мне лет, мать вашу?! Чего я так реагирую на нее?! — Я обещала показать свою дырочку, — тут же резко отстраняется от меня и, демонстрируя мне улыбку, принимается снимать с себя… нет, не штаны, а сережки. — Три недели назад я проколола уши. Понимаю, что процесс весьма интимный, но я готова показать тебе свои дырочки в проколотых ушах. На, смотри, — наклоняет ко мне свое лицо и реально демонстрирует проколотые уши. Сначала одну ДЫРОЧКУ, потом другую. — Браво, Леночка. — Иди в ванную и промывай ногу, озабоченный извращенец. Чего стоишь? Иди, давай. И все-таки сегодня не мой день. Правда одно безусловно радует-Лена не обыкновенная давалка. Господи, да я даже рад, что она меня обломала. * * * ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Ты хорошо промыл ногу? — интересуется Лена, как только я захожу в гостиную. Наидебильнейшее ощущение, я в джемпере, трусах и носках, прикрывающий свое хозяйство, и не потому что стесняюсь Лены, а потому что в тайне боюсь очередного нападения кошки, только уже на мои яйца. А там уж без вариантов, как в песенке: Ежик по травке бежит и хохочет. Ежику травка пипиську щекочет. Кончилась травка, гравий пошел, ежик домой без пиписьки пришел *. Я вроде не ежик, и травки не имеется, но без этой самой пиписьки домой и могу прийти. Одноногий, безяйцевый Вадим Васнецов. — Отлично я промыл ногу, — выдаю наконец ответ, осматриваясь по сторонам. — Точно? — Ты давай не выделывайся, строить она меня тут будет. Не доросла еще. Я напоминаю, что я здесь пострадавшая сторона. — Помню. Поэтому и ухаживаю за тобой. — Стесняюсь спросить где? — Присаживайся уже, Вадим. Дебил, таю как девка от произнесенного ею моего имени и тут же забываю о котах и прочем. Ну что со мной творит эта девчонка? А сейчас, без косметики и прочих атрибутов, она выглядит именно такой. Подхожу ближе к Лене, только хочу присесть на диван, как она резко меня останавливает рукой. — Тебе на пеленку. — Чего? — Того. Не надо садиться в трусах на мой чистый диван. Обработаю тебе ногу, наденешь обратно штаны, потом сядешь. — Я точно сяду. За убийство. — Меня? — Твоей кошки. — Я уже извинилась. Давай садись. — Ты знаешь, Леночка, ты мне сейчас напомнила одну женщину. Моя мать застилает всю мебель чехлами, но ей этого мало. Когда я прихожу к ней в гости и сажусь на ее диван, она дает мне именно эту пеленку. Для справки-ей семьдесят, тебе двадцать четыре. В какой момент в твоей голове что-то пошло не так? — В восемнадцать. До этого я была вполне себе нормальной девушкой без заморочек, — вполне серьезно произносит Лена, подталкивая меня на сиденье. А дальше происходит что-то охрененно невероятное. Она всего лишь обрабатывает мне ногу, а я кайфую. По сути Лена почти не трогает меня, так, изредка касается меня прохладными пальцами, но мне и это доставляет реальное наслаждение. Что-то у меня действительно стало не в порядке с головой, раз такие простые по своей сути действия вызывают во мне необъяснимые реакции. Представляю какой кайф испытывают ее пациенты. Нет, их она так не должна трогать. Лена терапевт, а не хирург. — Вадим, я все, — щелкает перед моими глазами пальцами. — Натягивай штаны, иначе позову Нюшу, и она быстро тебя выпроводит. — Обязательно нужно было все портить? — А то. Вскакиваю с места и быстро натягиваю на себя джинсы под зорким взглядом Лены. — А тебе понравилось, Леночка? — Твоя голень? Нет. — А что так? — Больно волосатая, — не скрывая улыбки, выдает она и тянется за ведерком с давно остывшими куриными ножками. — Значит волосатые ноги не нравятся? — Не очень. — Придется терпеть, Леночка. У тебя, кстати, ноги мерзнут во время сна? — серьезно интересуюсь я. Убираю с дивана долбанную пеленку и сажусь рядом с Леной. — Да, — растерянно произносит она. — А что? — А то, что мои волосатые ноги тебя будут греть. — То есть ты подожжешь волосы на своей ноге, когда обнаружишь мои холодные ноги? А потом возникшим огнем поджаришь мне голень? — Нет, дорогая моя. Я буду создавать эффект трения. Ногу об ногу. Как трут тряпочку об эбонитовую палочку. А потом нас как эбонет… что ты забудешь о холодных ногах. — Ты ненормальный, — не сдерживая смеха выдает Лена. — Заметь, не я начал нести чушь про волосатые ноги. И уж извини, брить их ради тебя я не намерен, Елена… фееричная Михайловна. — Ладно, я пошутила. Нормальная у тебя мужицкая нога. Я и поволосатее видела. А у тебя так, легкий пушок. — Ты проверяешь границы моего терпения? — В каком смысле? — В прямом. Свой пушок я тебе еще прощу, хотя там добротный волос. Но будь так добра-не надо мне упоминать о том, что ты там видела в своем прошлом. Мне это не нравится. Никаких упоминаний о прошлом, бывших и прочее. — А если я скажу, что у меня нет бывших и вообще, я допустим… девственница. — Ты звездунья, Леночка. Но я разрешаю звездеть, только лимитировано. — А если я не звездю? — Звездушечка моя, давай уже есть ноги. Не мои, конечно. В ведерке уже точно корочки не осталось. И все отсырело. — Как и у тебя в трусах? — Ешь, Елена фу…дзияма Михайловна. * В тексте использованы слова из стихотворения Юрия Шифрина "Шутка с ежичком" а также слова неизвестного автора про ноги:) Глава 16