— Ничего. Вадим действительно отворачивается от меня, я же как угорелая стягиваю с себя колготки, мельком рассматривая свое белье. К счастью, не такое уж и убогое, какое нарисовало мое сознание. Натягиваю на себя джинсы и быстро усаживаюсь на диван. — Колготки тебя уже ждут, мой дорогой. Глава 30 Вадим не спешит идти ко мне, а может за колготками, фиг его знает. Но после полуминутного рассматривания его попы, а за одно и спины, к счастью, не волосатой, Вадим поворачивается ко мне с пультом в руках и идет в мою сторону. — Ретро-музычку нашел. Сама наденешь мне на голову колготки или мне самому? — Ты что действительно собираешься это делать? — Конечно. Был уговор. Я проиграл, обязан выполнить условие. Я слов на ветер не бросаю, Леночка. Как бы позорно не выглядел мой предстоящий танец. А вообще-то, что происходит между двумя по обоюдному согласию-нормально. — Ага. Ты оттягиваешь момент натягивания на голову моих колготок? — Да, — нехотя соглашается Вадим с улыбкой на лице и все же берет мои колготки. Пипец… он реально надевает их на голову! На голову… мои колготки. Поправляет на лбу резинку и откидывает назад… черт, а как называются две штуки на колготках? У штанов-штанины, у брюк-брючины, у колготок… колготины? Прекращаю думать о дебильном элементе колготок и смотрю на лицо Вадима. Ущипните меня! Это не сон. Стоит и лыбится, держа руки на талии. — В детстве моя двоюродная сестра носила на голове колготки. Так она представляла, что у нее длинные волосы. Я тогда думал, что она дура редкостная. — И что, не дура? — прикусывая нижнюю губу интересуюсь я. — Нет, ибо я сейчас определенно дурнее. Ну все, зажигаю, кроша моя. Вадим нажимает на пульт и по комнате тут же разливается музыка. Секундный проигрыш и Вадим тычет в меня пальцем. — О….ю тач май та ла ла, ммммммммм…… ай дин-дин-дооон! * Выпад в мою сторону грудью, руки в стороны, резкий разворот и работа попой… Ой, мамочки, как он работает попой, словно предлагает мне ее потрогать. Смех непроизвольно вырывается сам собой, я не то что не могу его контролировать, у меня напрочь перехватывает дыхание от спазмов. Вадиму же глубоко фиолетово, он продолжает наяривать в танце, изредка поправляя попадающие на глаза от резких движений колготины. Тут еще и лунная походка… — Аай дин-дин-дооон! — протягивает томным голосом Вадим и идет на меня со своим дин-доном в трусах! Мне страшно? Да! Очень страшно умереть от смеха, не дожив до своего двадцатипятилетия. — Вадим, хватит, я кончила! — Да ладно? — продолжая наяривать руками в воздухе, наигранно удивляется Вадим. — Так быстро? — Да у меня уже из носа капают сопли от смеха. — Ты еще и хрюкаешь, дорогая, — снова выпад в мою сторону, резкое движение головой и меня касаются собственные колготки. — Боюсь, что ваш танец, Вадим ох….рененный Александрович попахивает… петрушкой. — Ну все, я несу пучок с кинзой, Леночка. — Да чего уж там, неси, — машу рукой, а сама пытаюсь согнать проступившие от смеха слезы. — Ты мной покорена? — Не то слово, — откашливаясь произношу я. — После этого я обязана взять тебя в мужья. Ты самый лучший из мужчин. — О как! Фух, наконец-то, ты это сказала. А то я уже за*бался как педик скакать, да жопой вертеть, — плюхается на диван, при этом тяжело дыша, и снимает с головы колготки. — Не смотри на меня сейчас. И оденься, пожалуйста, — прикрываю руками лицо, пытаясь прийти в себя и отдышаться от смеха, но когда убрала от лица ладони, Вадим сидел на диване все в том же виде, правда весьма спокойный и никакого тебе тяжелого дыхания. — А теперь второй раунд, крошечка. — В смысле? — Играем еще раз. Условия прежние. — На тебе же только трусы. — Ну так быстрее расквитаешься со мной или все же я с тобой. Проигравший снова танцует и… — И? — Тот, кто выиграет в этот раз загадывает желание. Какое оставим при себе, но ничего пошлого, аморального и опасного. Ну что, Леночка пошла в трусливого папашу или все же согласишься утереть мне нос? — Ты гад, Вадим. Я с тебя эти трусы с первого раза сниму. — Да, пожалуйста. Кто сдает? — откидываясь на спинку дивана спокойно отвечает Вадим. — Я, — выхватываю колоду карт и начинаю перемешивать их под зорким взглядом Васнецова. Смотрю в свои карты и на языке одни маты. Это ж надо было себе такого говна раздать! Ладно, и не с таким добром выигрывали. На самом деле, уже к середине игры я поняла, что пока трусы останутся на Вадиме. Сейчас я проиграю, к гадалке не ходи. Но что самое противное-я не могу нащупать в диване левые карты. А если они провалились вниз? Капец. Фиг с этой игрой, а что будет в следующей?! — Ленка, не тормози, девочка моя, ты продула. Сдавайся, — раз Вадим ходит-я беру, два-снова беру. Хотела козырей, Ленуся? Получи. — Один-ноль, киска. — Только попробуй меня еще раз так назвать. — И что будет? — Пипирку отрублю на радость киске, — зло бросаю я. Не должно так быть! Не жаль мне чертову цепочку, которую я тут же снимаю с шеи. Просто бесит сам факт, что проиграла. Причем позорно! И он еще сидит с таким видом, как будто это я только что танцевала с колготками на голове. Вадим не забывает ни об одном условии, сам наливает рюмку с виски и подает ее мне. Залпом выпиваю напиток, устремляя взгляд на свои ладони. Почему-то уверена, что он задаст вопрос, что было не так в спальне. И мне это не нравится. — Почему государственная больница, а не частная клиника? — мне кажется или мой облегченный вздох услышали в Африке? — Я полгода назад закончила интернатуру. У меня опыта ноль, какая клиника? — после небольшой передышке уверенно отвечаю я. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — А вот я правду отвечал на твои не слишком интересные вопросы. Давай еще раз? Не мне тебе объяснять, что твоя мордашка в частной клинике принесла бы много новых больных мужиков. А уж разговорить их и снять побольше бабла на ненужные анализы-для тебя раз плюнуть. И как следствие, твой оклад был бы не те копейки, которые ты получаешь сейчас в больнице. Кстати, неудивительно, что на колготки не хватает. Мне бы и на еду не хватило. Ну так что, почему больница? — Потому что хотела позлить папу. Мне с самого начала нравилось его злить. Я пока его единственный ребенок и мне нравится, что ему это не нравится…Блин, это сложно объяснить, знаю, как это странно звучит… в общем, неважно. А вообще, кроме как позлить мне хотелось самостоятельности. Как с квартирой, в которую с горем пополам, он все же меня отпустил. А устрой он меня в частную клинику, я была бы под колпаком. Меня это бесило. Контроль… он надоедает, — поднимаю взгляд на Вадима и только сейчас понимаю, что слишком много ему сказала. Зачем, когда как можно ответить парой правдивых фраз? Дура! — Я раздаю. Беру колоду карт, снова перемешиваю и снова раздаю себе… фух, идеальные карты. Вот только в самом конце партии, когда я была уверена, что победа за мной и кое-кто голожопый уже маячит на горизонте, Вадим пошел с червового туза. А ведь он уже был! Вот же сукин сын! Моими же левыми картами и бьет. Провалились они за диван. Да прям! Гад! И ведь обвиню его в мухлеже-себя сразу выдам и тут же окажусь полуголой в танце. Соберись, Лена! — Два-ноль. А ты не такая уж и… петрушка, Вадим. — Кинзу уже нести, солнышко? — Нет, — снова рюмка алкоголя, от которого в очередной раз начинает хмелеть голова и снова взгляд Вадима. — Ты ничего снять не забыла? — У тебя хорошая память, — берусь за уши, а сережек нет. Кретинка! — Джинсы или кофта, Ленуля? Считаю до десяти и… если бы не алкоголь, никогда бы на это не решилась. В утиль ушли джинсы. Очень быстро ушли, сама толком не поняла, как так быстро их стянула. Села тут же на диван, положив ногу на ногу, и под цепким взглядом Вадима стала ждать вопрос. — Ну? — Ну ты же сама знаешь вопрос. — Мне все понравилось, просто не люблю, когда держат руки. — Держат руки? — Ты зафиксировал мои ладони своей рукой, мне это не нравится. Не нравится чувствовать себя обездвиженной. Может ты раздашь карты? — быстро перевожу тему я. — Нет. Ты, моя радость. Только ты, — озадаченно выдает Вадим. — Правда ты не ответила на вопрос.