Не думала, что поедание шашлыков закончится очередной детской забавой. Почти сороколетний мужчина не только катается на ватрушках, он реально лепит снеговика. Снеговика! Ущипните меня кто-нибудь, ну ведь правда лепит, а я вместе с ним. Еще и морковку прихватил с собой… Не знаю, что мы поймали в воздухе, но снеговиком дело не закончилось. Я не побоялась остаться без одного глаза и после снеговика мы начали кидаться снежками, а потом и вовсе играли в догонялки. Не припомню, когда вообще я столько смеялась. Нет, не смеялась, а ржала как лошадь. Казалось еще чуть-чуть и лопну от смеха. Наверное, если бы не начавшийся снегопад, так бы и случилось. Забавно, но в процессе наших детских игр я не замечала, как далеко мы отошли от дома. С ума сойти, вокруг лес и на глазах все становится еще более заснеженным. — Побежали в дом, — чуть задыхаясь от недавнего очередного приступа смеха произнес Вадим, хватая меня за руку. На самом деле, только сейчас я поняла, как выдохлась. Я не бежала, я плелась за Вадимом. — Где твои перчатки? — Эм……, наверное, там, где мы последний раз лепили снежки. Вадим, я устала, давай немного притормозим. — Нет, Леночка. На тебе ни шапки, ни перчаток. А мы сейчас разгоряченные, заболеть проще всего. Давай быстрее, — подгоняет меня не только словесно, но и сильнее тянет за руку. — Ну, Вадим, я не могу так. Я устала. Правда сил нет. — Тогда давай к папочке на ручки, а точнее на спину. Запрыгивай, Леночка, не тормози. Вадим присаживается на корточки, а я, недолго думая, забираюсь на него. Мда, кажется, я в конец обнаглела, уже на мужике буквально езжу, судя по его скорости. — А тебе не тяжело? — Своя ноша не тянет, — усмехается он в ответ и продолжает идти быстрым шагом. Когда мое прекрасное тельце донесли до дома, у меня окончательно примерзли руки и затекли ноги. Так затекли, что когда меня поставили на пол, я еле устояла. — Без вина, я пьяна, — скидывая с себя куртку, констатирую я. — Пошли скорее согреваться. Почему-то я была уверена, что Вадим как в сопливом кино снова возьмет меня на руки и положит на пушистый ковер близ камина, а сам примется его растапливать. Фигушки. На ручки меня снова взяли, но только для того, чтобы донести до спальни. Как-то я пропустила тот момент, что разогреваться-это, в понимании Вадима, меня раздевать. Хотя, о чем я, нам давно уже пора раздеться. Вадим стягивает с себя свитер, а я вместо того, чтобы тоже начать снимать с себя одежду, как завороженная смотрю на его движения. И только когда он принимается расстегивать ремень джинсов, я перехватываю его руку. — Дай я. Вадим с улыбкой на лице следит за моими непослушными руками, но, о чудо, я справляюсь с ремнем и таки спускаю с него джинсы. Сглатываю от страха, когда принимаюсь стягивать с него трусы. Но тут же одергиваю себя. Чего мне собственно бояться, если я уже видела его голым. Более того, я хочу его трогать, причем везде. Но моим планам прямо сейчас не суждено сбыться. Как только я, как любопытная девчонка потянула руку к его паху, Вадим ловко ее перехватил и со словами «нет, так не пойдет» принялся снимать одежду, только уже с меня. Я стою ничуть не сопротивляясь, мне даже нравится то, что делает это именно он, а не я. Стесняюсь ли я? От части да, но мне так хочется, чтобы все уже произошло, что я даже не задумывалась бы о красоте собственного белья, если бы не слова Вадима «красивое, даже жаль снимать». Я была абсолютно уверена, что сейчас мы наконец-то окажемся на кровати, но нет. Вадим вновь подхватывает меня на руки и несет в душевую. Сначала я дико расстроилась, поняв, что кроме мытья в очередной раз ничего не будет. Но нет, стоило мне только на него взглянуть, как я поняла, что все. Он мой! И об этом говорит не только его возбужденный член, но как бы смешно и дико это ни звучало-это подтверждает его взгляд. Не зная куда деть свои непослушные ладони, я тянусь к Вадиму на носочках, и обхватив его крепкие напряженные плечи обеими руками, накрываю его губы своими. Никогда мне еще так не хотелось целоваться как сейчас. Голова кружится, ноги держат с трудом, но я продолжаю жадно всасывать его язык. Поражаюсь сама себе, никакого алкоголя или другого дурманящего голову допинга, но я чувствую себя смелой и что еще более удивительно-раскованной. Меня бросает в жар от собственных действий и мыслей. Я хочу его трогать. Очень хочу. В подтверждении своих мыслей, я отрываюсь от Вадима, судорожно втягивая в себя воздух, и легонько касаюсь его напряженного тела. Осторожно провожу ладонями по его плечам, груди… веду рукой вниз, но Вадим тут же ее перехватывает. Да что за наглость, причем дважды! Высказать вслух свое возмущение я не успела. Вадим мимолетно целует мое запястье и едва улыбаясь, разворачивает меня к себе спиной. Очень осторожно начинает массировать мышцы шеи. Гладит, разминает и снова по кругу. Постепенно переходит на мои руки, поглаживает их, одновременно целуя меня в шею, вызывает этим табун мурашек по всему телу. Я самым настоящим образом млею. Его ладони перемещаются на мой живот и медленно ведут вверх. Ложатся на мою грудь, и Вадим прижимается ко мне всем своим телом. Мне самой нравится то, как он ласкает мою грудь, как перекатывает между пальцами соски. Так нравится, что я прижимаюсь к нему еще плотнее, и когда ощущаю его возбуждение, начинаю испытывать какое-то ненормальное наслаждение. Не знаю откуда взялось это дикое желание потрогать его член, но оно, блин, появилось! Хочу сделать ему приятно, ну хоть что-то наподобие приятного. В конце концов, не только же ему доставлять мне удовольствие. Только я хотела убрать ладони Вадима со своей груди, как он тут же переместил одну руку вниз и снова начал ласкать меня там… Да что ж за гад такой… или я такая размазня. Только сейчас, когда он в очередной раз мастерски водит своими пальцами по моей разгоряченной плоти, я уже не могу вот так с легкостью взять и увернуться от его рук. Прикусываю губу, чтобы не застонать в ответ на его действия, и не знаю каким усилием, но все же перехватываю его руку, ласкающую меня, и крепко сжимаю. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Не надо, — хрипло шепчу я и на дрожащих ногах разворачиваюсь к нему. Сердце барабанит как ненормальное, в висках пульсирует и стоит мне только взглянуть на растерянное лицо Вадима, как начинаю осознавать, что в свете своей ненормальности это может быть воспринято не так, как я представляю в своей голове. — Что-то не так? — осторожно спрашивает он, сжимая руку в кулак. — Нет, все так. Просто я хочу другого, — вновь тянусь к нему на носочках и мимолетно целую в губы. — Хочу тебя потрогать. Не дожидаясь от него никаких слов, даю волю своим дрожащим рукам, осторожно скольжу по его телу, и наплевав на страхи, поддаюсь этому чувственному безумию. Моя рука медленно опускается вниз, и втянув в легкие побольше воздуха, обхватываю его возбужденный член. Несмело провожу вверх-вниз, одновременно борясь со страхом и ожидая реакцию Вадима. Поднимаю на него голову, желая понять, как он реагирует на мои действия, но судя по судорожному вздоху и изменившемуся лицу Вадима, ему это нравится! Нравится, черт возьми! И мне самой нравится. В особенности смотреть на его реакцию и понимать, что его это заводит. Ведомая какими-то инстинктами, я ускоряю темп, но Васнецов резко останавливает мою руку и перехватывает ее. Снова! Хочется возмутиться и топнуть ногой, словно я маленькая девочка, но Вадим, видимо ощущая мое негодование, быстро целует меня в губы, заглушая на время мой протест. — Ну, Вадим, — бессвязно шепчу я в перерывах между поцелуями. — Не сейчас, — отрываясь от моих губ, хрипло шепчет он. — Завтра, послезавтра, когда угодно, но не сейчас. Ну ты же не маленький ребенок, у меня и так выдержка на нуле. Успеешь еще натрогаться до моих девяносто пяти. Обещаю, — усмехается мне в шею и слегка прикусывает кожу. — Давай закончим на сегодня с душем. Вадим выключает воду, небрежно целует меня в губы, и открывая дверь душевой, первый выходит из нее. Пытаюсь перевести дух, и закусив губу, наблюдаю за его быстрыми движениями. Какие-то секунды и вот уже Васнецов оборачивает торс полотенцем. На непослушных ногах выхожу из душевой и тут же оказываюсь в объятьях большого пушистого полотенца. О, да, меня еще и вытирают. Мне кажется или долбанутая улыбка приросла к моему лицу? Однозначно приросла, судя по отражению в зеркале. Усмехаюсь сама себе, наблюдая в отражении за тем, как меня вытирает Вадим. Меня! Голую и возбужденную меня вытирает такой же голый мужчина! Меня! И касается везде. Мама дорогая, ну классно же! Знаю, что мой смешок может быть воспринят далеко не так, как надо, но у меня не получается сдержаться, особенно когда Вадим подхватывает меня голышом на руки и несет в спальню. Вот же гад, а у самого хозяйство и задница прикрыты полотенцем.  Глава 45 Еще несколько секунд и я оказываюсь на середине кровати. Кожу спины приятно холодит постельное белье, вызывая по телу очередной табун мурашек. Вадим скидывает с себя полотенце и нависает надо мной, опираясь одной рукой о кровать. Его пальцы нежно обводят уголки моих губ и, как в замедленной съемке, с улыбкой на лице, опускается к моим губам, накрывая их горячим теплом. Тут же обхватываю его за плечи, прикрываю глаза и мысленно кайфую от того, что все происходит нормально. Слово такое дурацкое-нормально! Нет, на самом деле сейчас мне не нормально, мне замечательно и на удивление совершенно не страшно. Несколько секунд спустя, вдоволь нацеловавшись, Вадим отстраняется от меня и сразу же, почти невесомо проводит губами по шее. Немного всасывает чувствительную кожу и смотрит на мое лицо. Улыбается, гаденыш, что и я делаю в ответ. Вадим медленно опускает голову к моей груди и начинает ее целовать. Легонько касаюсь его напряженных мышц, но понимаю, что еще немного, и я просто вопьюсь в его кожу ногтями. Никогда бы не подумала, что моя грудь настолько чувствительна, но терпеть его горячие губы, посасывающие мои соски, становится невыносимо трудно. Самое удивительное, что я сама не знаю чего хочу. Хотя вру, хочется постанывать, но вместо этого, сама того не осознавая, я начинаю извиваться в его руках. — Вадим? — а зачем я вообще его зову… Да и плевать. Имя само вылетает из моих уст, Васнецов же не обращает на это никакого внимания. Он продолжает играть с моими сосками, лаская их и очень медленно проводит губами вниз. Нежно целует низ живота и проводит языком… И тут меня как будто простреливает током. Что он делает?! — Вадим?! — поднимаю голову, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице. — Что ты делаешь? — Расслабься, — шепчет он, немного приподнимается и кладет руки на мои бедра. Неосознанно пытаюсь их свести, на что Вадим хмыкает и, не разрывая зрительного контакта, опускает руку на мои колени и начинает медленно их целовать. — Вадим, не надо, — возражаю я, когда он пытается развести мои бедра. — Я сказал расслабься, Леночка, — хрипло шепчет он. Нет, это слишком-вопит мой разум. Шумно сглатываю, когда Вадим немного разводит мои бедра и медленно покрывает их поцелуями. Сумасшествие какое-то. Я же не дура и прекрасно понимаю, что он сейчас будет делать. Нет, не будет, делает! Прикусываю губу до боли, чтобы не застонать, когда Вадим начинает медленно ласкать меня пальцами. Ничего постыдного здесь нет, говорю сама себе, все это уже было. Подумаешь, пальцы… ой нет, мамочки… Как только его язык касается моей плоти, комкаю долбанную простынь в руках и зажмуриваю глаза, не в силах смотреть на это. Мои щеки не просто горят, они уже просто обязаны испепелить все вокруг, равно как и сердце должно выпрыгнуть из груди. На самом деле, сил, чтобы сдерживаться тупо нет. Прикусывание до боли собственной губы, тоже не помогает. Из меня вырываются пока еще тихие всхлипы. Мне хорошо и стыдно одновременно. Его губы посасывают, целуют, язык двигается быстрее, и постепенно мои всхлипы превращаются в самые настоящие стоны. В какой-то момент меня вообще перестало все волновать. Стыд? Нет, не знаю о таком, ну разве что слышала немного. Мой мозг вообще перестал нормально функционировать, все мои ощущения сконцентрированы исключительно там. Если еще недавно я пыталась прекратить это безумие, то сейчас я мечтаю только о том, чтобы Вадим не останавливался. И он не останавливается, продолжает ласкать меня быстрее, вызывая какую-то необъяснимую боль и дикое удовольствие. Наверное, у меня немного поехала крыша от полученной эйфории. Дрожу всем телом, хорошо хоть лежу, иначе мои ноги точно не выдержали бы этой пытки. Пытаюсь справиться с собственным тяжелым дыханием и замираю, встречаясь взглядом с Вадимом. Улыбается… он еще и улыбается. Приподнимается и нависает надо мной. — А ты не хотела. Надо слушаться мужа, — шепчет мне на ухо и, поймав мое лицо ладонями, целует меня в губы. Мамочки, какая пошлость, меня целуют после… а после меня же и целуют. Вот тебе каламбур, Леночка. — Я тебе говорила, что ты самый лучший? — шепчу ему в перерывах между поцелуями. — Должна была сказать после отрезвления. Будем считать, что засчитано, — важно сообщает он немного охрипшим голосом. Не успеваю толком прийти в себя от полученной эйфории и ощущаю, как Вадим подхватывает меня под ягодицы и притягивает к себе. Закидываю руки ему на шею, и как только сама обхватываю его ногами, чувствую твердую плоть, готовую войти в меня. Он что-то нашептывает мне в губы, не прекращая целовать и начинает медленно в меня проникать. Морщусь от неприятного ощущения, но терплю. — Не сжимайся, попробуй расслабиться. Я честно попыталась расслабиться и, кажется, у меня это получилось, правда до тех пор, пока Вадим полностью не вошел в меня. Короткая вспышка боли, от чего я невольно закусываю губу и тут же напрягаюсь всем телом. Вадим замирает, позволяя привыкнуть к нему и вновь неспешно целует меня в губы, постепенно углубляя поцелуй, тем самым заглушая боль. Как только я немного расслабляюсь, он начинает плавно двигаться во мне, при этом одна его рука втискивается между нашими телами и начинает ласкать клитор. Постепенно его бедра работают все быстрее и быстрее, и что самое удивительное, несмотря на непривычную телу наполненность и дискомфорт, мне это нравится. Да, нравится. Нравится ощущать его внутри себя, даже несмотря на боль от его толчков. И с каждым проникновением становится все лучше и лучше. Нравится ощущать тяжесть его тела и гладить его в ответ. Мне нравится… все нравится. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Не знаю сколько это продолжалось, но в какой-то момент Вадим напряженно замер и уткнувшись лицом мне в шею кончил. Несколько секунд тяжело дышит, опаляя мою кожу горячим дыханием, приподнимает голову, улыбаясь выходит из меня, и ложится рядом. Несколько минут мы лежим без единого звука, и только лишь тяжелое дыхание напоминает о недавних событиях. И вот теперь, осознавая, что делал Вадим своими губами и языком, тот самый покинувший меня стыд, возвращается на свое место. Я, как ни странно, не стесняюсь обнаженного тела или того, что у нас был секс. Но вот того, что он и вправду меня там… блин… Все же прошло хорошо, от чего же мне так стыдно на него сейчас смотреть? Ну подумаешь, поработал языком, сам же захотел. Блин, блин, блин! Скрещиваю руки на груди и зажмуриваю глаза. Хочу досчитать до десяти и произнести хоть слово. Вот только даже начать счет я не успела. — Леночка? — Да? — выжимаю из себя с закрытыми глазами две буквы алфавита. — Ты была бревном, — несколько секунд до меня доходят его слова, и я тут же распахиваю глаза. — Бревном?! Я думала… не совсем бревном, — поворачиваю к нему голову и буквально испепеляю взглядом. Ну и что, что это правда, так разве говорят нормальные люди вслух?! — Ну трухлявым пнем, — продолжает он, переворачиваясь на бок и подпирает рукой голову. — Чего?! — Ну мягким деревом, — небрежно бросает Вадим. — Знаешь что?! — сажусь на кровать, от злости сжимая кулаки и… даже не знаю, что ему сказать в ответ. Обидно, черт возьми, потому что он-то был идеальным! — Да шучу я, дурочка, — притягивает меня к себе за руку. — У тебя просто такое лицо было в течение нескольких минут, что просто звездец. А скрещенные руки на груди? Ну это вообще без комментариев, ощущение, что я тебя положил в гроб, предварительно убив осиновым колом. Зато теперь ты живая злобная фурия с самой красивой грудью на свете, — радостно сообщает Вадим и тянется к моей груди. — Леночка, какие ж у тебя все-таки сиськи, точнее это же мои уже. Да на такие сиськи я готов молиться. — Прекрати, Вадим! Тебе сколько вообще лет, как подросток, ей Богу, — одергиваю его я, а самой становится так хорошо, что в пору пищать. Нормально все! Просто гаденыш решил привести меня в чувство. Ну молодец, ничего не скажешь.