— Ты точно больной. — Зато мы окончательно перешли на ты. Я привык во всем искать положительные стороны. — Ищи, только на дорогу смотри. И ведь строго перевел взгляд, концентрируясь на дороге, а я вместе с ним. А посмотреть там есть на что. Еще сегодня утром за окном ощущалась осень, а сейчас реально падает снег. Да, пусть мокрый, и он тут же растает, превращаясь в воду, но ведь сейчас все реально белое. Простой снег, а вызывает какое-то приятное ощущение. Вадим тянется к приборной панели, нажимает на кнопку и салон автомобиля наполняется музыкой. Хотя не так-весьма специфической музыкой. — Обожаю ретро-музыку. Тебе не нравится? Я выключу, если что. — Нравится, — нехотя признаю я, вслушиваясь в знакомую мелодию, но Вадим почти сразу переключает песню, ища, видимо, какую-то определенную. А вот дальше начинается что-то этакое, в духе миксерного танца руками. Кстати, здесь тоже в ход идут руки, ну видимо и попа тоже, потому что, судя по ерзанью на сиденье, он начинает ею двигать. И все бы ничего, я тоже так часто делаю, когда одна в машине, но он не только двигается, но и начинает подпевать… Но, как оказалось, это только начало, припев превратился в откровенное соло! — Белая-белая метелицаааааааа Замела дорожки закружила Чем же меня ты красна девица, — выпад в мою сторону лицом. — Навсегда к себе приворожилаааа, — ну давай плюнь еще в меня. — Белая-белая метелицааааааа Счастье нам с тобою обещает Только мне все еще не верится Что любовь весною не растаееееет Мда… сказать, что я офигела-ничего не сказать. Надо бы рот закрыть и перестать выпучить глаза, а у меня не получается. И даже после окончания сего действа я сижу как недоразвитая. — В доме ты была чуточку красивее, — неожиданно выдает Вадим. — Наверное, макияж осел. А вообще без грима я на редкость страшна. — Не старайся, Леночка. Просто прикрой чуточку веки, а то ощущение, что глаза из орбит сейчас выкатятся. — Да, возможно так и есть. Это, наверное, последствия токсина, который я употребила с шампанским, иначе никак не могу объяснить то, что сейчас было. — Я тебе песню посвятил и исполнил, неблагодарная, — наигранно обиженно произносит Вадим, при этом я четко улавливаю то, что он еле сдерживается, чтобы не улыбнуться. — Если серьезно, это было очень…феерично и поешь ты без шуток хорошо. Но если ты не заметил, мы знакомы несколько часов. Какого лешего ты делаешь при мне то, что люди делают после двадцати лет брака? Может остановишься и сразу расстегнёшь ремень или снимешь штаны? Мало ли чего там тебе натирает. — Это тебе колготки натирают. Можешь снять, кстати. А я себе выбираю исключительно удобную одежду. — А ты ведь не такой. — В смысле? — В прямом. Папа сказал, что ты опасная паскуда, которая сожрет все на своем пути и не заметит. Как-то не сходится с тем, что я вижу в тебе за все время нашего короткого знакомства. Тебе так не кажется? — Это бизнес, Лена, — меняет интонацию в голосе, но при этом поворачивается ко мне с улыбкой на лице. — Разве ты не в курсе, что за день человек меняет десятки социальных ролей? В работе я один, в личной жизни другой. Важно то, каким я буду с тобой. А в мою работу ты не лезь. Не знаю, что он там тебе наплел, думаю, что хорошего мало. Но обещаю, что твоего папашу я больше не буду трогать. Ну разве, что еще один разочек. Малюсенький такой. Чтобы в итоге мы не просто сравняли с ним счет в том, что он отжал у меня кусок, а я у него. А так, чтобы я отжал у него лакомый кусок дважды. Вот тогда я победю. Нет, не так-одержу победу, — усмехаясь произносит Вадим. — А зачем ты мне сейчас сказал про то, что у него отожмешь? — Чтобы ты была в курсе моих маленьких планов и потом на меня не обижалась. Но мы можем решить все здесь и сейчас. Скажешь не трогать-не буду. — Трогай. Можешь даже разорить разноногую хозяйку. Мне все равно, как ты мог заметить у нас не лучшие семейные отношения. Я была бы рада, если бы Карина сосала лапу. Ну а папа, все же, нет…пусть он не отец года, но…неважно. — Теперь все вполне логично. Мне бы тоже на твоем месте было бы обидно за свою мать, — вполне серьезно произносит Вадим. — Разорил бы разноногую сучку и не только. Я, кстати, так бы и сделал с любовницей своего отца. Упокой, Господи, их души. Но они сами как-то отправились в мир иной. — Ты сейчас серьезно?! — Да. Я как-то не успел план мести состряпать в свои неполные двадцать, а они взяли и квакнулись на машине. — Нельзя так говорить! — Это судьба, Леночка. Я тут ни при чем. Но любить отца, только потому что он оплодотворил мою мать, я не обязан. Вот он был реальной редкостной паскудой. Твой, конечно, получше, но тот еще гондон. — Прекрати! ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — На таких как Карина не женятся нормальные мужики. Поэтому, уж извини, твой папаша редкостный дебил. И не только в этом, — не замолкает Вадим, чем начинает меня откровенно бесить. — Не женятся? А чего же ты тогда встречался с ней до папы? Ну что вас мужчин побуждает связываться с такими женщинами? Я серьезно. Ты сказал, что честный. Ответь, я не обижусь. Мне просто интересно, правда, — Вадим ухмыляется, но молчит. Долго молчит. Так, что я уже и не надеялась услышать ответ. — Сосала хорошо, — наконец отвечает он после затянувшегося молчания. — Я беру свои слова обратно, не буду больше честным, а то как-то мне это не на пользу. Мать всегда говорит мне: «Вадя, фильтруй речь, иначе никогда не подаришь мне внуков», но ты сама меня вынудила. Не обижайся на эту не очень красивую, с точки зрения женщин, правду. — Я не обижаюсь. Спасибо за честный ответ. Правда. И ведь действительно не обижаюсь. Надо отдать должное этому мужчине, он и вправду вполне искренен. Кто еще может так ляпать без разбора? Причем во всем. Одно правда жутко бесит-этот гад сломал мою машину! Ладно, главное доехать до дома, остальное потом. * * * Не знаю, как я могла вырубиться по сути у незнакомого мужчины в машине! Это какой-то трындец. Но очнулась я только тогда, когда почувствовала, как кожу обдает прохладный воздух. — Приехали, Леночка, — поднимаю голову на Вадима и тут же перевожу взгляд на знакомую девятиэтажку. Ничего себе, привез ни в лес, ни к себе домой, как обещал, а ко мне. Плюс один балл, однозначно. — Как я и говорил, твои сапожки совершенно не пригодны для ношения в зиму. Ну что ж поделать, будешь идти по растаявшему снегу. — Как-нибудь разберусь, спасибо, что подвез. Выхожу из машины, разлепляя сонные глаза, и тут же окончательно просыпаюсь, когда неожиданно меня поднимают на руки. — Пусти! — Я только к подъезду донесу, чтобы ноги не намочила. Не истери, Леночка. Мне бы хотелось сказать, что я испытала что-то сродни отвращения, тошноты и прочего, но нет. Об этом я задумалась лишь тогда, когда была поставлена на собственные ноги у подъезда. — Ну вот, а ты переживала. Я тебя провожу до двери, мне так будет спокойнее. И давай без дуростей, я и так уже знаю номер твоей квартиры. Забавно, а мне и возразить нечего. Адрес знает, чего выпендриваться и идти к чужой квартире. Да уж, это ж надо так встрять. Мы вполне миролюбиво поднялись на лифте на мой этаж и также спокойно я открыла ключом дверь. — Я тебя не приглашу. — Ну было бы странно, если бы ты это сделала, Елена… фубля Михайловна. Вот же карась скотина. Фамилию-то сменим, а с отчеством что делать? — Ты обалдел?! — Ну прости. — Фубля? Ну знаешь ли… Вадим…хербля Александрович, у всего должны быть границы. — Ладно, не кипятись. Давай закончим этот вечер на положительной ноте. В конце концов, я твой дорожный спаситель. — Ты думаешь я такая конченая идиотка, что не осознала, что это ты сделал что-то с моей машиной? Иди отсюда, Вадим хербля Александрович, и чтобы не появлялся больше здесь никогда! — отталкиваю его со всей силы в грудь и захожу в квартиру, громко хлопнув дверью. Глава 11 Анализируй, не анализируй, все равно выходит что-то странное. Ему почти сорок, не красавец, ненавидит моего отца, сломал мою машину, назвал меня фублей, ну и вишенка на торте-Вадим реально отбитый на голову. Только вот какого лешего при всем при этом, в три часа ночи, я думаю об этом придурке? Бред какой-то. Встаю с кровати, больше не желая считать овец, и иду на кухню. Включаю свет, и в очередной раз застаю спящую кошку на столе. Бесит! Как же меня бесит собственная бесхребетность, не могу ее ни наказать, ни отучить от этого безобразия! Бесит, бесит, бесит! Хватаю Нюшу со стола и вместо того, чтобы надавать ей по заднице, усаживаюсь на стул, крепко прижав к себе засранку. И думаю я не о том, как отучить кошку от этой дурацкой привычки, а о двухметровой особи. Какая же я лживая лицемерка! Кого я обманываю? Ведь где-то там внутри, несмотря на абсурд ситуации в целом, мне это понравилось. Да, блин, понравилось! Более того, если бы не его последние слова, вполне вероятно, что я бы впустила его в дом. Может он реально чем-то обладает, что-то сродни гипноза, а может все логично и просто-за мной никогда, и никто так…не ухаживал. Хотя какие это к черту ухаживания? Нет, наверное, все же дело в другом, просто таких мужчин, которые открыто говорят все как есть, я не встречала. Собственно, и не встречала тех, на кого не хотелось извергнуть содержимое своего желудка. А на него не хотелось ни разу. Ни когда танцевали, ни когда трогал за руку, и даже когда на руках нес-тоже не хотелось. В общем-то можно было бы смело радоваться, ведь именно об этом я мечтаю столько времени-чтобы было непротивно и комфортно. Только беда в том, что это совершенно неподходящий мне человек. Совершенно… — Чтобы больше так никогда не делала, Нюша. Иначе…иначе, да ничего я тебе не сделаю. Просто не делай так, пожалуйста, — поднимаю кошку над головой, а та кроме хмурого и заспанного выражения лица в ответ мне ничего не выдает. Да уж, а собственно, что я хочу получить от кошки? Нехотя поднимаюсь со стула, и вопреки полному отсутствию сна, снова ложусь в кровать только уже вместе с Нюшей. Маялась я снова долго, мысленно просчитывая свои дальнейшие действия. И все же пришла к единственному выводу-ничего начинать, а точнее продолжать, когда он появится, я не буду, а то, что он появится снова, в этом я не сомневаюсь ни на грамм. Так и заснула с четкой мыслью обрубить все сразу.