В магазинчике набрал разнокалиберной консервированной еды и, подумав, взял четыре бутылки виски. Кали из-за её Дара нейтрализовать любые токсины и яды алкоголь не интересен, а вот мне было бы нелишним согреться не только снаружи, но и изнутри. Вернувшись, застал напарницу бесцеремонно потрошащей чемоданы семейной пары из номера с высаженным окном. Она уже успела переодеться в гостиничные белые тапочки, белый же махровый халат, а на голову накрутить тюрбан из опять же белого полотенца. А прямо сейчас на огромной двуспальной кровати она раскладывала мужские вещи, напевая себе под нос какую-то легкомысленную мелодию. Всегда завидовал этой её способности вот так быстро переключаться на какую-нибудь фигню. Вот Кали уложила десяток врагов, а на следующий день уже словно и не вспоминает об этом. А может, и правда не вспоминает? Надо сказать, что те в кого мы стреляли, не слишком-то от зараженных отличались. Разве что не утратили ещё человеческий облик. — Я шоколад принёс, — сообщил я, преувеличенно спокойно. — Кофе хочешь? — А то! — улыбнулась блондинка, отвлёкшись от своего занятия. — Так кофе хочется, что аж пожевать нечего и переночевать негде. Я переоделся в сухое. Мужская одежда из багажа семейной пары пришлась мне почти впору. Промокшее развесил в номере с выбитым окном на просушку. После этого наелись от пуза и выпили горячей душистой арабики. После я настойчиво отправил Кали спать, взявшись сам покараулить первую часть ночи. Выбрал точку для наблюдения на верхнем этаже так, чтобы иметь обзор, открыл несколько номеров и решил между ними перемещаться. Но это скорее была мера самоуспокоения. Заражённые воду не любят по неясным причинам. Сомнительно, что под таким ливнем они будут перемещаться. Но это Улей, и ослаблять бдительность тут смерти подобно. Я открыл бутылку с виски и выпил немного, не наливая в стакан. Есть что-то в этом такое, пить хороший односолодовый прямо из горлышка. Крепкий алкоголь, наконец, согрел меня изнутри. — Прощай, Черемша, — тихо сказал я, не веря в то, что меня услышат. — Прощай, Витязь. Прощай, Кокос. Прощай, Таран. Прощай… прощай… прощай… Я повторял имена погибших товарищей, сложив руки на автомате, повешенном на шею, и слепо глядя в окно, за которым стеной лил холодный злой дождь. Обычно алкоголь меня успокаивает, но в этот раз выпивка никак не забирала пережившее стресс сознание. Расслабить разум и, следовательно, тело, как собирался, у меня не получилось. Ощущалась усталость, но её частично купировал живун. Напарница мирно и сладко дрыхла без задних ног в огромной постели в виде сердца на шёлковых простынях, зарывшись в подушки и одеяла. Будить её казалось преступлением, потому я не стал этого делать. Под утро ливень начал выдыхаться, но полностью не прекратился. Дождь больше не стоял стеной воды, но всё равно продолжал лить как из ведра. Когда рассвело, я уже вписал третью бутылку «Белой Куропатки». Большинство людей с такой дозы размазалось бы по полу, но организм иммунных крепче, так что и алкоголя, чтоб хорошенько упиться, нужно больше. Когда Кали встала, я уже приготовил завтрак на скорую руку. После того как плотненько поели, я всё же решил попробовать подремать пару часов. 25. Настоящее. Кали Дверь, как ни странно, не была заперта. Но скрипела протяжно и громко, и это, в принципе, можно было с натяжкой считать разновидностью эдакой охранной сигнализации для нищебродов. Но Кали в двери не нуждалась и на все вместе взятые сигнализации ей было плевать. Крадучись, она прошла сквозь стену и очутилась в тёмном помещении, до потолка заставленном ящиками с продуктами и стеллажами с бутылками. Всмотрелась в этикетки и решила, что на обратном пути конфискует пару бутылок в качестве компенсации за те, которые были разбиты из-за напавшей на неё парочки. Темнота блондинке тоже не мешала. В дальнем конце помещения она заметила ещё одну дверь, из-за которой доносился шум кухни: скворчало на сковородках масло, настойчиво булькала закипевшая вода, стучала по краю кастрюли ложка, гудела мощная вытяжка. Среди всех этих звуков с трудом можно было различить шаркающие шаги поварихи и тихий голос её помощника. Показываться им на глаза в планы Кали не входило. Она задумчиво приложила палец к губам и посмотрела на верхние полки стеллажей. Выйдет слегка громко, конечно, ну да и ладно. Ей всего-то и надо незаметно прокрасться в зал, где отдыхают рейдеры, и спрятаться уже там. Решившись, блондинка вернулась ко входу в подсобку. Выбрала две бутылки водки, выставила их за порог. Снова прошла к кухне и принялась легонько толкать стеллажи в поисках самого неустойчивого. Нашла такой, металлический, узкий и с погнутой ножкой. Навалилась плечом. Стеллаж пошатнулся. Кали надавила сильнее. Первая бутылка — кажется, виски, — соскользнула с полки и разбилась о бетонный пол. За ней полетела вторая, а следом с жалобным звоном обрушились остальные. Сам стеллаж повалился на соседний, создав дополнительный грохот. Из кухни послышалась визгливая ругань, и ведущая в неё дверь распахнулась. На пороге с брызгающей маслом раскалённой сковородой застыла повариха, но Кали рядом с упавшим стеллажом уже не было — блондинка пряталась в густой тени за дверью. — Батюшки! — ахнула повариха, едва не выронив сковороду. Ночным зрением Кали она не обладала, но сразу поняла масштаб трагедии, которая расплывалась у неё под ногами, поблескивая осколками стекла и ощутимо попахивая смесью крепкого алкоголя. — Карандаш, Тропарь! — наконец, вновь ожила повариха. — Я, мать вашу, что говорила утром, а? На пороге кухни появились двое парней. Один худой и высокий, другой чуть пониже и раза в три шире, в чём-то, отдалённо похожем на поношенную монашескую рясу. Они недоумённо переглянулись и синхронно пожали плечами. — Ножка у стеллажа, — напомнила им повариха. — Какая ножка? — удивился высокий. — Карандаш, ты меня за дуру держать вздумал? — повысила голос повариха. — Ножка, которая погнулась. Которую надо было выправить. Полюбуйтесь, обалдуи, что натворили! Это ж сколько бутылок разбилось!.. Понимаете, вообще, сколько это пойло стоило, а? Элитный алкоголь, всеми правдами и неправдами его доставала! С вас и высчитаю всё до споранчика! До конца жизни батрачить на меня будете! Что стоите как истуканы??? Убирайте! Или забыли, где тряпки лежат? Поток визгливых обвинений постепенно сменился причитаниями и всхлипами. — Ох, горюшко моё, элитный же алкоголь был… Вот чёрт меня дёрнул его туда поставить… Ох, беда-а… Парни, заподозрив, наконец, неладное, бросились куда-то за оставшиеся стоять стеллажи. Повариха, причитая и утирая слёзы, зашаркала следом. А Кали, воспользовавшись моментом, снова прошла сквозь стену и оказалась на кухне. Оборудовано тут всё было очень профессионально. Настолько, что в первую секунду ей показалось, что она вернулась в обычный мир. Столы с металлическими поверхностями, магнитные доски для ножей, вешалки для кастрюль, сковородок, половников и лопаток. Две плиты, пять духовок, множество таймеров. Мощные вытяжки, лампы направленного света. Огромное количество белоснежной посуды, термощупы для определения степени готовности блюд. Пришлось потрясти головой, чтоб избавиться от наваждения. Кали торопливо метнулась к следующей двери, тихо офигевая от того, что в оборудование кухни была вложена явно не одна жемчужина — в её прежнем мире такое можно было встретить только в очень дорогих ресторанах. Основной зал, в противовес кухне, выглядел убого даже по меркам Улья. Пластиковые столы, накрытые дешёвыми, но практичными клеенками, пластиковые же стулья и табуретки. Барная стойка, собранная из палет, несколько казённого вида ламп с зарешеченными матовыми плафонами на потолке. Зал был полон подвыпившего народа. Веселились и шумели обычные работяги, громко орали и матерились празднующие что-то рейдеры. Между столов сновали официантки в коротких юбках и с полными подносами. Кали скользнула вдоль стены в угол, спряталась за плотной занавеской, прикрывающей вход в туалет, и принялась разглядывать толпу. Шум голосов сливался в непрерывный гул, различить в котором хоть что-то не представлялось возможным. Пришлось работать одними глазами. Но Кали была уверена — давешняя парочка наверняка явится сюда праздновать своё освобождение. Блондинка слишком много повидала на своём веку подобных типов, и все они вели себя примерно одинаково. Опыт не подвёл — рыжий и кваз вошли в бар спустя примерно пять минут после того, как Кали затаилась за занавеской. Уселись перед барной стойкой и в ожидании хозяйки принялись о чём-то болтать, временами заливаясь хохотом. К ним подошла официантка. Кваз отмахнулся от неё, как от назойливой мухи, а рыжий, уже, судя по всему, успевший побывать у знахаря, попытался ущипнуть девушку за задницу. Кали вспомнила две выставленных за дверь подсобки бутылки водки и пожалела, что не взяла больше — парочка явно была на короткой ноге с хозяйкой заведения и ожидала особого к себе отношения. Повариха, всё ещё красная от слёз, вылетела в зал с видом разгневанной фурии, но, увидев рыжего и кваза, тут же расплылась в неискренне-подобострастной улыбке. На барную стойку тут же была выставлена бутылка элитного коньяка, рюмки и мясная нарезка. Рыжий, посмотрев на нарезку, принялся надиктовывать заказ. Повариха покивала и умчалась на кухню. Кали решила пока не покидать своё убежище. От возжелавших сходить по малой нужде она легко уйдёт через стену, а маячить у входа в бар, рискуя попасться кому-нибудь на глаза, не хотелось. Наконец, перед парочкой была выставлена огромная сковородка, доверху набитая жареными пельменями. Кваз, облизнувшись, притянул её к себе и тут же получил по рукам от рыжего. Повариха лучезарно улыбнулась и нагнулась, как бы невзначай продемонстрировав едва не вываливающуюся из декольте грудь богатырского размера. Кваз, забыв о еде, уставился на поварихины прелести. Рыжий любителем объёмных женщин не был, поэтому всё своё внимание уделили пельменям и коньяку. Делиться с подельником, правда, всё равно пришлось — надолго повариха его отвлечь не смогла. Сидели они долго. За бутылкой коньяка последовала водка с закусью в виде солёных огурчиков. Повариха, практически забыв обо всех остальных посетителях, крутилась исключительно вокруг привилегированных гостей. Кали даже немного заскучала, наблюдая за этим фарсом. Пару раз ей пришлось уйти сквозь стену, освобождая туалет для не особо трезвых посетителей, но по возвращении она заставала одну и ту же картину. Несмотря на обилие закусок, кваз и рыжий потребляли такое количества спиртного, что будь они обычными людьми, то оказались бы в реанимации или на кладбище после такого возлияния. Наконец, парочка засобиралась по домам. Кали встрепенулась и, применив Дар, выскользнула наружу. Бесшумно оббежала бар, промчалась мимо входа и спряталась за стоящими неподалёку мусорными баками. Рыжий и кваз, слегка пошатываясь, вышли из бара и неторопливо двинулись по опустевшей, наконец, улице. Прошли мимо Кали. Блондинка, отпустив их метров на двадцать, выбралась из укрытия и отправилась следом. А когда рыжий и кваз завернули за очередной угол и оказались в тихом и узком переулке, утопающем в темноте, резко сократила дистанцию и негромко, насмешливо бросила: — Бонжур йопта! Пацаны, подогрейте споранчиком… 26. Прошлое. Кали Ливень шёл всю ночь. Давно не спавшая и вымотавшаяся Кали теперь дрыхла спала без задних ног, что неудивительно. Усталость от более чем двух суток на ногах наложилась на такую «прекрасную» погоду, так что стоило блондинке принять горизонтальное положение и согреться, как она сразу отрубилась. Вообще, так бессовестно дрыхнуть на кластерах чревато тем, что проснуться можно в желудке какой-нибудь твари, но в этот раз сошлись все звёзды. Да и своему напарнику, Смаку, она доверяла как себе. Больше чем себе. Пока завтракали, в голове блондинки, тяжело отпускавшей людей, билась всего одна мысль о предстоящем расставании с напарником. Остаться одной не улыбалось, но она прекрасно изучила повзрослевшего в Улье Смака. Обманчиво мягкий и улыбчивый, он был тверд и последователен в своих решениях. Если он решил открыть бар, тогда точно откроет бар, и в том, что этот бар будет процветать, можно не сомневаться. В чём её напарник был несомненно крут, так это в планировании, расчётах и экономике. Это доказывало то, как он поднял отряд «Джокеров». Можно сколько угодно нахваливать слегка отмороженного и отбитого на всю голову ветерана ряда конфликтов, гремевших в той реальности мультиверсума, из которой Кокос сюда попал. Но на самом деле секрет в том, что каждому стронгу необходимо питаться, и желательно — три раза в день, а не в год. Каждому бойцу необходим ежедневно живун, чтоб не деградировать в заражённого, и гороховка, чтобы развивать Дары Улья. Без тёплой одежды тоже много не навоюешь — здесь холодно, здесь Северо-Восток. Про личное и тяжёлое вооружение, боеприпасы, машины, топливо, запчасти и прочее ГСМ лучше даже не думать, а то голова закружится от обилия забот, которыми в отряде заведовал Смак. Кокос понимал, как ему повезло с таким членом отряда, но сам Смак комплексовал, что он не настоящий стронг, и лез на передний край с завидным упорством. Появление в отряде снайпера Кали Кокос воспринял как двойную удачу, назначил ей в двойку вторым номером Смака и — выдохнул. Кали не особо был нужен второй номер, она и сама стреляла ой как неплохо. Однако к своему напарнику она привыкла и… Ой, да к чему кривляться? Любила его. Нет, тут не было никакого плотского влечения, как с Витязем, но обделённая семьёй в своём мире, блондинка обрела с напарником что-то, напоминавшее семейные узы. Как мужики не могут понять, что здесь, в мире тотального и перманентного апокалипсиса эти узы — самое ценное, что только есть у людей, оставшихся в здравом уме и трезвой памяти? Напарник, давший ей выспаться, ушёл на боковую, а Кали принялась бесцельно бродить тенью по верхнему этажу, катая в голове тяжёлые мысли. Дождь перестал представлять собой стихийное бедствие, но не прекратился и с нудным постоянством продолжал стучать в стёкла и по крыше. Затихать он даже не собирался. Тундровый ландшафт накрыло пеленой белёсого мокрого тумана, который значительно снижал видимость, а это в Улье смерти подобно. Время от времени Кали открывала карты на своём смартфоне, пытаясь определить, куда именно её и Смака занесло. Сильно отклониться с маршрута они вроде как не должны, но, несомненно, вчера ушли немного в сторону. Никакой асфальтовой дороги на карте обозначено не было, как и американских кластеров. Впрочем, красный флаг в белую полоску, с синим полем в левом верхнем углу и кольцом золотых звезд на нём, красноречиво говорил об их фактическом наличии. Да и надписи на английском языке не оставляли сомнений. Никаких примет или ориентиров, чтобы определить, хотя бы где они примерно, не видно, а в какой стороне солнце за плотно нависшими тучами, никак не разглядеть. Со всех сторон картина одинаковая — тундровая равнина, радующая кое-где глаз чахлыми кустиками. Только тут, возле заправки, растёт несколько елей да сосен. Явно местные озаботились, посадили, а потом ухаживали, чтобы выросли полноценные деревья. На севере едва заметна громада заснеженной горы, но это такой себе ориентир, просто указывающий, что если они и заблудились, то не сильно. Кроме дороги, мотеля, заправки, магазина и стоянки абсолютно никаких признаков цивилизации. Плюс ко всему довольно прохладно — Кали пришлось основательно разорить чужой багаж. Бывшшая его владелица явно была деловой женщиной. В огромном чемодане на колёсиках имелось пять разных, но неуловимо похожих один на другой деловых костюмов, а вот выбор действительно тёплых и удобных вещей оказался до обидного невелик — спортивная кофта и шерстяное чёрное платье ниже колена. Не раздумывая, Кали примерила и то, и другое. Оказалось почти в пору. Если бы платье было под горло, то было бы совсем замечательно. Белые кроссовки тоже оказались её размера. Жить можно, что уж дареному коню заглядывать под хвост. Оставалось поблагодарить Стикс, одной рукой безжалостно отнявший у них отряд, а другой не давший врезать дуба от холода посреди тундры. Очень хотелось согреться горячим кофе, а еще лучше порубать горячего нажористого супчика с перцем чили, и чтобы с хорошим жирным куском говядины — такая еда согреет на весь оставшийся путь. Но разводить стряпню было категорически нельзя, чтобы не привлечь запахами заражённых. Порывшись в сумочке бизнес-леди, Кали обнаружила ключи от машины. С помощью брелка сигнализации она определила кроссовер «Бьюик Анклав», мигнувший фарами со стоянки. Что ж… Остаётся только Смака уговорить дальше двигаться на машине. Ногами путешествовать хорошо и, да, безопасней, чем на колёсах, но транспорт может сэкономить массу времени. И это, возможно, окажется нужнее мнимой безопасности пешего путешествия в неизвестность. Придирчивый осмотр показал, что прошлая владелица машины прикатила к мотелю уже на парах. Нужно было заправиться, но электричества не было. Кали отыскала люк цистерны с бензином на заправке, но насоса у неё не было. Однако в магазине нашлось и ведро, и несколько разнокалиберных канистр, и прочная верёвка. Всё потребное она переместила к люку. Следующим шагом было подогнать машину, однако дождь усилился. Снова… Загнав Кали под крышу пустого мотеля. Пока напарник спал, Кали вывернула их рюкзаки и провела придирчивую инвентаризацию всего имущества, безжалостно выбрасывая то, что не поможет в выживании. Такое, как, например, томик Булгакова, который она любила полистать перед сном, или набор косметики и духи, которые она не пойми за каким чёртом таскала собой. Но пока они перемещались в составе колонны, на лишние несколько килограмм в рюкзаке можно было не обращать внимания. Сейчас же от того, что и сколько нагружено за плечами, в буквальном смысле может зависеть жизнь. За всеми этими делами не забывала Кали и зорко посматривать во всех направлениях, но туман мешал нормально вести наблюдение. Когда она уже успела собрать обед и даже рискнула подогреть консервы и кофе на паре таблеток сухого спирта, случилось непредвиденное. Мёртвую тишину туманного американского кластера разрезал звук работающего мотора. Кали с сожалением отставила в сторону кружку с кофе, так и не успев сделать ни глотка, и взялась за винтовку. Ждать пришлось недолго. На дороге появился древний грузовичок «Форд». Блондинка облизала губы и напряглась. Однако почти сразу же расслабилась. Нет, это были не муры и даже не рейдеры. Ржавые пятна, изглодавшие кузов, было видно невооруженным глазом. Мотор молотил слишком громко для Улья. Никакого тюнинга, препятствующего заражённым расковырять эту консервную банку, не было. А что это значит? Только то, что это либо рейдеры, схватившие за каким-то бесом первое попавшееся ведро, либо совсем уж зелёные свежаки. «Свежак» — мысленно поправила себя Кали, разглядев за рулём мужичка в кепке и яркой фланелевой красной рубахе в чёрную клетку. Более нелепой одежды, чем красная, в Улье придумать сложно, потому что заражённые красный цвет видят прекрасно. Это на родной земле можно ходить в лес на охоту, нарядившись в красный или оранжевый — у обычных зверей нет рецепторов в глазах, которые бы различали эти цвета. Но заражённые не звери, таких тряпок не простят и непременно среагируют на свой любимый цвет.