- Мы не смогли ужиться с твоим отцом. Он пугал меня. Я не понимал её слова-загадки. - Ну и что, меня он тоже пугал, но в отличие от тебя я не мог уйти. Мне было некуда. Я злился на неё все эти годы, и сейчас злость трансформировалась в резкие обвиняющие слова. Ей не было прощения. - Ты не поймёшь! – Почти простонала она. – Это была жертва! Я усмехнулся. Какое лицемерие! - Жертва? Я действительно не понимаю. – Мой голос с каждым словом становился громче. - Ты ушла, когда мне было пять, Эйдену шестнадцать! Он еще целый год жил в одном доме с нами. И весь этот год Карлос издевался над ним. Неужели ты этого не знала? Я не верю! Ты знала! Она опустила глаза, а когда подняла, будто постарела разом на десять лет. - Знала. – Кивнула она. - Тогда почему ты оставила нас? Не забрала с собой? Почему ты предпочла просто сбежать и оставить нас с этим ублюдком? Она не нашлась, что сказать и примитивно в бессилии развела руками. А потом на её глазах выступили слёзы и она заговорила. - Мне было тридцать три, да, я уже не была наивной девочкой, но я не была готова к тому испытанию, что преподнесла мне судьба. Ты был тогда еще совсем маленьким, два или три года. Я услышала, как ты заплакал в своей кроватке. Приснился страшный сон, подумала я и поднялась на второй этаж, твоя спальня находилась над нашей комнатой и вдруг я услышала шум в комнате Эйдена. Когда я вошла туда, просто остолбенела. – Она покачала головой и закрыла глаза. Увиденное до сих пор не отпускало её. – Понимаешь, я была уверена, что знаю собственного мужа, но когда я застала его, склонённого над нашим старшим сыном, просто обезумела. Я кричала на него, мы ругались. Он клялся мне, что это временное помешательство, но я не была в этом уверена. Я не знала, как долго продолжаются эти походы в комнату сына, когда он принимает душ по вечерам, читает газету в гостиной, а я лежу одна в кровати. Я с ума сходила, думая, что в это время он ходил к нему. Несколько лет все было нормально, я не видела, чтобы Карлос приставал к Эйдену, да и ты его любил. – Я поморщился от этих слов. – Но потом всё началось сначала. Опять эти бесконечные выяснения отношений! В итоге я не выдержала и подала на развод. Но ужас в том, что я не могла забрать вас двоих. Карлос не отдавал мне ни одного из вас. Сказать правду я тогда побоялась, он пригрозил, что убьёт и вас и меня. – Она поднесла ладони к вискам, словно у неё болела голова. – Он сказал, или он оставляет вас двоих себе, или я забираю одного на выбор. Жизнь оставшегося с ним он обещал превратить в ад. Я не смогла выбрать между вами. Я оставила вас с отцом. Все эти годы я молилась, что только бы он не трогал тебя. Он обещал мне, если я оставлю вас с ним. Она замолчала и посмотрела на меня. Руки у неё дрожали. - Почему ты прислала мне первое письмо? – Мой голос прозвучал слишком резко. Я теперь знал правду, но злость не прошла. - Ты мой сын, Нельсон, я любила тебя и люблю. Я хотела больше узнать о тебе. – Она промокнула глаза платком и печально улыбнулась. – Ты стал таким красивым! Твои волосы, точь-в-точь как у моего отца, твоего деда. Твоё лицо…. Ты станешь красивым мужчиной. Уж я в этом понимаю. И ты пришел не один. – Она с нежностью посмотрела на Селин. – Я рада, что ты не одинок. Береги её, я вижу, она очень хорошая девочка. - Я знаю. – Кивнул я. – Твоё письмо меня разозлило, - признался я, - я не догадывался, что настолько сильно ненавижу тебя, пока не получил его. Я был готов порвать его в тот же миг, если бы не Селин. – Я посмотрел на мою девушку. – Это она уговорила меня прочитать его, и она же настояла, чтобы я встретился с тобой сейчас. Мать улыбнулась. Я помнил эту улыбку с далёкого детства. - Ей, наверное, трудно пришлось, - она смотрела на меня, не отрывая глаз, - все мужчины по линии отца отличаются патологическим упрямством. - Ну, я более гибкий, чем дед. – Предположил я. - Это хорошо. – Кивнула она. - На самом деле у нас был уговор, - Селин решилась вступить в диалог, - если со мной будет всё нормально, то Нел поговорит с вами. - Нел. - Женщина снова улыбнулась. – Я так называла его в детстве. Ты помнишь? – Она посмотрела на меня. Я не помнил. - А что с тобой? – Она обеспокоенно обернулась к Селин, но вместо неё ответил я сам. - Селин была больна, но сейчас всё хорошо. Это к делу не относится. Он поджала губы, но возражать не посмела. - Он многое не договаривает, - Селин сжала мою руку, - у меня была опухоль, доброкачественная. Врачи боялись, что я не перенесу операцию, но я осталась жива и, похоже, что всё будет хорошо. Нел заботится обо мне. Мать посмотрела на меня с гордостью. Не хочу лукавить, мне это было приятно и…не привычно. - Ты молодец, сынок! Ты вырос хорошим человеком. Я горжусь тобой! – На её глазах снова выступили слёзы. – Давно вы знакомы? Я молчал, и снова пришлось отвечать Селин. - С прошлого сентября. Он переехал из Лондона на Уайт и пошел в нашу школу. Так мы и познакомились. - А почему ты не остался жить в Лондоне? Что-то случилось? – Встревожилась она и посмотрела на меня. - Тётя Грейс умерла, - неохотно ответил я. - Если не ошибаюсь, сестра Карлоса. А он сам? - Умер больше двух лет назад. – Уклончиво ответил я. - Ты…, - она неловко выдавила, - переживал? Ведь ты любил его. Я не удержался от смешка. Время залечило мои раны, осталась только ирония. - Нет, - я снова усмехнулся, - я не переживал. - Как он умер? - Мать хотела знать всё, и раз я пришел к ней за правдой, то обязан был и сам быть с ней откровенен полностью. - Его застрелили. – Она кивнула и снова повернулась к Селин. - Вы сразу понравились друг другу? – Мать улыбалась, хотя лицо у неё было беспокойное. - Практически да, - Селин посмотрела на меня, - по крайней мере, мне он понравился сразу. – Она снова перевела взгляд на мою мать. - Он был не похож на остальных и у него были очень грустные глаза, даже когда он улыбался. Когда я спросила его о родителях, он сказал, что ему не было места в вашем мире. – Она заговорила быстрее. - Он и тогда и сейчас злится на вас, он обижен, но он любит вас, он хранит ваше фото у себя в столе. Я метнул на Селин гневный взгляд, но ничего не сказал. - Я тоже его люблю, - вздохнула Габриела, - очень, но он имеет право на злость. Я оставила его, не объяснив в чем дело. Но как я могла объяснить это пятилетнему ребёнку? Сказать, что его отец больной человек, что он пристаёт к его старшему брату. Он бы захотел уйти со мной, а я не могла его забрать. Иначе я подвергла бы опасности Эйдена. - Он злится не потому, что вы ушли ничего не объяснив, - вздохнула Селин. - Тогда почему, сынок? – Она повернулась ко мне. Её взгляд молил, чтобы я всё рассказал. Я посмотрел ей прямо в глаза и заговорил. - Ты оставила меня с ним. Ты думала, что так будет лучше? Но люди не меняются. И он не изменился. - Он…. – Она не решилась это произнести, хотя сильно побледнела. - Да, - я кивнул и сжал губы, - Эйден к тому моменту женился и переехал на Уайт, тебя я не знал где искать. Когда он пришел ко мне в комнату, - я закрыл глаза и затряс головой, - я не знал что мне делать. Я…словно умер тогда. А я, дурак, молился на него. Считал, что лучшего отца нельзя и пожелать. Я любил его. Я доверял ему. И тебе. И Эйдену. А вы оставили меня, не открыв мне глаза на правду, не объяснили, что он за человек. Почему? Габриела снова разрыдалась. - Мы думали, он тебя не тронет! - Да. – Кивнул я. – Вы ошиблись. - Сколько это продолжалось? – Она всхлипнула и промокнула глаза платком. - Год или чуть больше, или меньше. - Не удивительно, что ты не переживал, когда он умер. – Печально произнесла она. Я истерично рассмеялся. - Ты не знаешь всей правды, мама, - я снова облизал сухие губы, - его застрелили из его же пистолета. Расстреляли в упор. – Я помолчал. – Я его застрелил. - Она вздрогнула, но ничего не сказала. - Я думал, что свихнусь, но всё обошлось. - Я потёр переносицу. – Меня отправили в тюрьму, но потом оправдали. Написали, что я убил в состоянии аффекта и принудили к году лечения в психушке. Я замолчал, не зная, что можно еще добавить. - Что он с тобой сделал, мальчик мой? – Она приподнялась и, подойдя ко мне, опустилась передо мной на колени. Я замер, не зная, что мне дальше делать, но она вдруг обняла меня и прижала к груди крепко-крепко. Она плакала, и из моих глаз тоже непроизвольно потекли слёзы. Боже мой, я был всего семнадцатилетним подростком, уже не ребёнком, но еще и не взрослым и я не знал, что настолько нуждаюсь в матери, пока она не обняла меня. Я рыдал у неё на груди, а она гладила меня по голове, приговаривая, что всё будет хорошо. И мне стало легче, словно я сбросил тяжелый груз, давивший на меня. Я и не заметил, когда Селин оставила нас одних. Я вообще ничего не замечал. Мы проговорили, долго, почти всю ночь. Я выложил матери всё, разные неприятные подробности, о которых раньше боялся даже думать, рассказал о причинах, заставивших меня взять в руки оружие, о пьяных мужчинах, которых отец привёл, чтобы лишний раз поиздеваться надо мной. Она слушала молча, лишь изредка прерывая мой рассказ рыданиями и снова и снова обнимала меня. Я прижимался к ней как маленький. Я даже стянул чёрную повязку с руки и показал ей уродливые шрамы от бритвы. Она целовала их, как раньше Селин. Она просила прощения за то, что оставила меня, и я простил её. В ту ночь мы простили друг другу всё. Еще я попросил никогда не обижать мою девушку. - Она помогла мне, спасла меня, вытащила из ямы, в которую я сам себя загнал. Она дала мне надежду на нормальную жизнь. С ней я поверил в себя, я почувствовал себя живым.